Джо Хилл - Рога

Иг сбросил сотканную из дыма мантию, вышел из нее совершенно нагой. Его старая кожа полностью сгорела, а новая имела более глубокий оттенок пунцового цвета. Левое плечо все еще было малоподвижным, хотя рана и превратилась в жутковатую массу белой рубцовой ткани. В голове у него прояснилось, он чувствовал себя так, словно только что пробежал милю и пора бы поплавать. Вся трава вокруг него обгорела. Полоска огня неспешно двигалась по зарослям бурьяна в сторону леса. Иг взглянул через нее на сухое вишневое дерево, казавшееся бледным на фоне зелени.

Он покинул Древесную Хижину Разума всю в огне, поджег небеса, но вишня так и осталась неповрежденной. Ветер дул горячими порывами, шелестели листья, но даже отсюда Игу было видно, что там нет никакой древесной хижины. Это было даже странно — казалось, что огонь ищет вишню, прожигая в бурьяне путь к ее стволу. Наверное, все дело в ветре, который гонит огонь через лужайку, к старым деревьям.

Иг пролез в литейную через дверной проем, перешагнув по дороге братнину трубу.

Терри так и стоял на коленях, опустив голову перед открытой дверцей топки. Иг увидел, что он не движется, холодную сосредоточенность его лица и подумал, что даже и в смерти брат выглядит вполне достойно. Его рубашка гладко облегала широкую спину, манжеты были аккуратно подвернуты. Иг опустился на колени рядом с Терри. Два брата на церковной скамейке. Он взял Терри за руку и узнал, что, когда тому было одиннадцать, он в школьном автобусе сунул Игу в волосы жевательную резинку.

— Вот на хрена ж! — возмутился Иг. — Мне же пришлось выстригать ее ножницами.

— Что? — спросил Терри.

— Жвачку, которую ты сунул мне в волосы, — объяснил Иг. — В девятнадцатом автобусе.

Терри со свистом вдохнул немного воздуха.

— Дышишь, — сказал Иг. — Как тебе дышится?

— У меня, — прошептал Терри, — очень сильные. Легкие. Я же. Играю на трубе. Время от времени. — Помолчав секунду, он добавил: — Это. Настоящее. Чудо. Что мы с тобой. Вышли из этого. Живыми.

— Еще не вышли, — сказал Иг.

Гленнин телефон валялся в топке, он ударился о стенку и треснул. Крышка аккумулятора так и совсем отлетела. Иг почти не надеялся, что телефон работает, но он загудел, как только был открыт. Дьявольское везение. Иг набрал «скорую помощь» и сообщил бесстрастному оператору, что его укусила змея, что он в старой литейной, рядом с семнадцатым шоссе, что тут валяются трупы и горит трава. Затем он прервал связь и сел на корточки рядом с Терри.

— Ты позвал, — сказал Терри. — На помощь.

— Нет, — сказал Иг. — Это ты позвал на помощь. Слушай внимательно, Терри. Позволь мне сказать то, что тебе нужно запомнить, и то, что ты неизбежно забудешь. Тебе многое предстоит забыть. И то, что случилось сегодня, и то, что случалось раньше. — В его рогах ощутился толчок чистого животного удовольствия. — В этой истории нет места для двоих героев, а каждый знает, что дьявол не может быть положительным персонажем.

Иг тихим спокойным голосом рассказал ему историю, хорошую историю, а Терри слушал и кивал, словно в такт какой-то особо ему понравившейся песне.

Несколько минут, и рассказ закончился. Иг посидел с Терри еще немного, никто из них не говорил. Может, Терри уже и не знал, что брат находится здесь, ему было велено это забыть. Он стоял на коленях и словно бы спал. Иг сидел рядом, пока не услышал далекое завывание трубы, игравшей одиночную тревожную ноту, звук панической спешки: приближались пожарные машины. Взяв голову брата руками, он поцеловал его в висок. То, что он увидел, было менее важным, чем то, что он почувствовал.

— Ты хороший человек, Игнациус Перриш, — прошептал Терри, не открывая глаз.

— Не богохульствуй, — сказал Иг.

Он слез из дверного проема на землю, немного подумал, обернулся и прихватил братнину трубу. Затем взглянул на лужайку, по которой огонь стремился прямо к вишневому дереву. Какую-то секунду пламя поплясало вокруг ствола, а затем дерево буквально взорвалось, словно пропитанное керосином. Крона взревела — парашют красно-желтого пламени, — а ведь в его ветвях находилась Древесная Хижина Разума. В окнах вздувались полотнища пламени. Во всем лесу горела только эта вишня, остальные деревья огонь не трогал.

Иг шагал по тропе, проложенной огнем, юный лорд на красной ковровой дорожке, постеленной к его особняку. По какой-то причуде оптики свет все еще включенных фар «кадиллака», падавший прямо на него, отбрасывал на кипящую завесу дыма огромную, в четыре этажа, тень. Первая из пожарных машин медленно переваливала с кочки на кочку, и ее водитель, тридцатилетний ветеран по имени Рик Террапин, именно это и увидел — рогатого дьявола, высотой с трубу литейной, — и он закричал, дернул руль, съехал с дороги и ударился о какую-то березу. Через три недели Рик торопливо уволился. После дьявола в дыму и ужаса, который он увидел в литейной, он уже не слишком рвался тушить пожары. Хрен с ним, со шмотьем, пускай себе горит.

Неся в руках украденную трубу, Иг вступил наконец в желтое сияние и подошел к дереву. Не теряя ни секунды, он полез по пылающей лестнице его сучьев. Он вроде бы слышал вверху голоса, насмешливые голоса и смех — какой-то праздник. Слышалась и музыка, литавры и трубы. Люк был открыт, Иг влез в свой новый дом, свою огненную башню, в которой возвышался трон из пламени. Он не ошибся, праздник был в самом разгаре — свадьба, его свадьба Его ждала невеста с пылающими волосами, совершенно нагая, если не считать развевающейся огненной накидки. Он обнял ее, и ее губы нашли его губы, и они запылали вместе.

Терри вернулся домой на третьей неделе октября и в первый же теплый день съездил к литейной взглянуть, что там и как.

Большое кирпичное здание стояло на выгоревшей лужайке среди мусорных куч, вспыхнувших тогда, как костры, и превратившихся в кучу головешек, закопченных бутылок и банок и горелой проволоки. Само здание было измазано сажей, над ним висел отчетливый запах гари.

Но если обернуться в другую сторону, в верхней части тропы Ивела Нивела все выглядело прекрасно, косой свет пробивался сквозь кроны в их красно-золотом убранстве. Деревья пылали, как огромные факелы. Терявшаяся внизу река тихо журчала, вторя вздохам ветра. Терри подумал, что мог бы просидеть здесь весь день.

В последние недели он много гулял, много сидел, наблюдал и ждал. В конце сентября он выставил свой лос-анджелесский дом на продажу, переехал в Нью-Йорк и почти ежедневно ходил в Центральный парк. Программа рассыпалась, а без нее не было причин цепляться за город, где нет времен года и где никуда нельзя сходить пешком.

В «Фоксе» все еще надеялись, что он вернется, даже обнародовали заявление, что из-за смерти брата Терри взял творческий отпуск, словно не замечали, насколько это противоречит фактам, Терри же официально уволился за несколько недель до эпизода в литейной. Что бы там телевизионщики ни говорили, он не вернется. Через месяц или два он, возможно, будет появляться на людях, играть в клубах по разовым ангажементам. А впрочем, он не слишком рвался работать. Что бы с ним дальше ни произошло, оно произойдет согласно его личному графику. В конце концов он что-нибудь себе подберет, а пока что даже не купил новую трубу.