Елена Логунова - Моя вечная жизнь

Задумка была неплохая, но на повороте короткой дорожки мне пришлось форсировать огромную лужу, и водная переправа меня задержала.

Подозреваемые успели отойти довольно далеко, к тому же разошлись в разные стороны. На мое счастье, снова пошел дождь, и те, у кого были зонтики, поторопились спрятаться под ними. Это мне очень помогло: Номер Четвертый одолжил свой зонт в холле отеля, название которого было красивыми крупными буквами напечатано прямо на непромокаемой ткани купола.

– «Штайгенберг» – с некоторым трудом разобрала я стилизованную готическую вязь.

Зная, где остановился Четвертый номер, я могла отложить контакт с ним на более позднее время.

А Номер Пять, недолго думая, укрылся от дождя в первом попавшемся ресторанчике.

– И то правда, пора поужинать! – одобрительно заметила я и без промедления последовала за Пятым.

Я как следует рассмотрела его, дожидаясь своего заказа.

Это был мужчина лет сорока пяти, одетый слишком хорошо для заштатного курорта. Отличный костюм, модельная обувь, дорогие часы, очки в золотой оправе – в таком виде гораздо уместнее было бы сидеть в оперной ложе, чем на жесткой скамейке в спортзале! Я предположила, что Пятый расфуфырился с конкретной целью поразить кого-то своим великолепием, и вряд ли этот «кто-то» звался Бимом или Бомом! Определенно, павлиний хвост был развернут не для клоунов.

В самом деле, Павлин ужинал не один, а в приятном обществе. С ним была барышня того редкого типа, который предпочитал мой незабвенный Даниэль. Именно это меня и насторожило. Девушка была идеальной жертвой!

Юная, неискушенная. Не красавица, но интересная, однако еще не подозревающая о своей женской привлекательности. Стеснительная и одновременно порывистая, замкнутая, но готовая открыться навстречу первому же доброму слову или ласковому взгляду, чрезмерно восхищающаяся другими и недооценивающая себя, недоверчивая и в то же время наивная.

Я смотрела на нее со стесненным сердцем. Я знала этот тип и испытывала те же чувства, какие переживает взрослый при виде упрямого ребенка, который тянется к огню. Окликнуть, остановить, ударить по рукам? Погасить огонь и убрать подальше все горючее? Или позволить обжечь пальчик? Милый, глупый, смелый человечек все равно продолжит опасные игры.

Я наблюдала за тем, как спутница Павлина ведет себя за ужином: часто смущается, легко краснеет и смотрит на своего спутника все более сияющими глазами. А мужчина только притворялся влюбленным, он вовсе не был сконцентрирован на своей подруге: я поймала на себе пару его коротких, но откровенно оценивающих взглядов.

Похоже было, что Павлин – опытный и бессовестный соблазнитель, готовый действовать по принципу «одну ягодку беру, на другую смотрю, третью примечаю, а четвертая мерещится». Я мысленно пообещала себе, что не позволю ловеласу сорвать даже ту ягодку, которая уже смотрит ему в рот.

Закончив ужин, эти двое удалились из ресторана рука об руку. Я проводила их до респектабельного отеля «Гутах», следуя позади на некотором расстоянии. Судя по тому, что легким прощальным поцелуем мужчина и девушка обменялись в холле, жили они не вместе. Так я и думала! Если этот франт и есть тот самый вамп, который традиционно убивает в равноденствие, то роковой для его жертвы должна стать не эта ночь и даже не следующая.

Всего за двадцать евро беспринципный и, на мое счастье, англоязычный мальчишка на ресепшене сделал для меня копию карточки гостя, и я тут же, в холле отеля, присела за компьютер и передала все данные из анкеты Павлина в цюрихское бюро агентства «Пулитц и Партнер». Если Миша Платофф не обманывала меня, утверждая, что ее коллеги готовы заниматься моим делом буквально денно и нощно, то уже завтра я буду знать, кто такой этот Павлин – обычный бабник или тот самый вамп.

Под занудно моросящим дождем я возвращалась в гестенхауз фрау Марты, мажорно шурша полиэтиленом и раздумывая: не позвонить ли Мише Платофф с просьбой прислать мне подкрепление в лице какого-нибудь опытного сотрудника «Пулитц и Партнер»? Только не саму Мишу, конечно. Я бы предпочла крепкого мужчину.

Я во всех случаях предпочитаю крепких мужчин.

Наверное, если бы в этот момент я не думала о Мише Платофф, то не обратила бы особого внимания на неподвижную фигуру вблизи дома фрау Зоер-Мезозоер.

Собственно, фигура как таковая не представляла из себя ничего экстраординарного. Мужская, довольно высокая, крепкая – под описание подошли бы все до единого гвардейцы кремлевской роты. Но этот тип стоял, как караульный на часах, не где-нибудь, а в тихом переулке с хорошим видом на освещенные окна нашего с Галиной номера! И стоял не просто так, а под большим зонтом, который был черным снаружи и ярко-красным изнутри!

– Никак тот самый шпик! – ахнул мой внутренний голос, вспомнив рассказ Мишель о ее «хвосте» с красно-черным зонтиком.

– Ну, держись, гад! – я разъярилась моментально и сразу в крайней степени.

В моей жизни было два замужества, немало романов и многолетняя работа в мужском коллективе. Список фамилий более или менее близко знакомых мне представителей так называемой сильной половины рода человеческого, записанных в столбик на берестяном свитке, оставил бы без коры вековое дерево. Но в длинном перечне было от силы двое-трое тех, кто никогда не пытался так или иначе ограничить мои свободы и права – на самоопределение, на волеизъявление, на труд, на отдых, да хоть на что-нибудь!

Мужья, любовники, друзья, товарищи, партнеры, коллеги и начальники в разные времена навязывали мне манеру одеваться, правила поведения, образ жизни, стиль работы, распорядок дня, меню ужина и завтрак в постель. Клянусь, я вовсе не оголтелая феминистка, но борьба за независимость давно уже стала для меня привычной, как хроническая вялотекущая болезнь, которая периодически обостряется!

Так могла ли я спокойно пройти мимо шпика, выросшего под моим окном, как ядовитый гриб?

– Добрый вечер! Вы кого-нибудь ждете? – притормозив, язвительно спросила я.

Зонт вздрогнул и поднялся выше – тип открыл лицо.

– Интересный парнишка, – влез с непрошенным комментарием мой внутренний голос. – Совсем как у Блока: «Юноша бледный со взором горящим»!

– Добрый вечер. Да, жду, – невозмутимо ответил мне бледнолицый.

Голос у него был необычный, и нельзя сказать, что приятный: неестественно спокойный и ровный.

Хладнокровие не относится к числу тех качеств, которые я очень высоко ценю в мужчинах. Более того, когда я вижу типа, демонстрирующего паранормальное отсутствие эмоций, у меня непременно возникает желание вывести его из равновесия. Обычно мне это удается. Особенно, если тип не глухой.

– И кого же вы ждете? Не меня? – нахально спросила я.