Лорел Гамильтон - Обсидиановая бабочка

Молчание в машине не очень располагало к общению, но не было и неловким. Кроме того, у меня своих проблем хватало, чтобы еще и разыгрывать жилетку, в которую могли бы поплакаться социопатические друзья Эдуарда.

Молчание нарушил Бернардо.

– Я видел тебя с тем детективом на травке.

Я нахмурилась. Он смотрел на меня враждебными глазами. Кажется, он хотел затеять ссору, хотя непонятно зачем.

– Мы не были там «на травке», – ответила я.

– А мне показалось.

– Ревнуешь?

Его лицо стало неподвижным, с резко выделяющимися злыми морщинами.

– Значит, ты все-таки трахаешься. Только не с нами, плохими мальчишками.

Я покачала головой:

– Это было дружеское объятие, и вообще не твое дело.

– Я не думал, что ты склонна к дружеским объятиям.

– А я и не склонна.

– И?..

– И это не твое дело.

– Слышал уже.

Я посмотрела на него. Он отвернулся, только тонкий край профиля виднелся сквозь волосы, как луна перед затмением.

Я снова сосредоточилась на дороге. Не хочет встречаться глазами – и не надо.

– Мне кажется, ты стараешься избегать фотографий и всей этой судебной медицины.

– Я здесь на две недели больше тебя. Фотографии я видел. Тела я видел. И мне незачем снова на них смотреть.

– А почему вы с Эдуардом сегодня поцапались?

– Поцапались, – повторил он с тихим смешком. – Да, можно сказать, что поцапались.

– А почему?

– Я не знаю, какого черта я здесь торчу. Скажите мне, в кого или во что стрелять, я сделаю работу. Я даже тела храню, если плата приличная. Но здесь не во что стрелять. Ничего нет, кроме мертвых тел. А о магии я ни хрена не знаю.

– Я думала, ты – лицензированный охотник за скальпами со специализацией на противоестественных созданиях.

– Я был с Эдуардом, когда он вычистил гнездо ликантропов в Аризоне. Пятнадцать голов. Мы их скосили пулеметом и ручными гранатами. – Почти мечтательные интонации появились у Бернардо. Ах добрые старые времена! – До того я убил двух одичавших ликантропов, и потом у меня много было таких предложений. Я выбирал из них обыкновенных бандитов. Разница только в том, что цели не были людьми. С этим я могу справиться, но сыщик из меня никакой. Покажите мне цель, и я свое дело знаю, но это… ждать хрен знает чего, искать следы… Какого черта я должен искать следы? Я наемный убийца, а не Шерлок какой-нибудь Холмс.

Он поерзал на сиденье, сел выше, все еще держа руки сложенными на груди. Встряхнул головой, чтобы убрать волосы с лица. Это очень женственное движение. Мужчина должен быть муи мачо , чтобы у него так не было. У Бернардо получалось.

– Может, он считал, что, раз ты помог ему с тем гнездом оборотней, ты и здесь пригодишься.

– Так он ошибся.

Я пожала плечами:

– Тогда езжай домой.

– Не могу.

Я обернулась к нему. Виден был только профиль, но довольно симпатичный.

– Ты тоже у него в долгу?

– Да.

– А можно спросить, что за долг?

– Тот же, что у тебя.

– Ты убил его помощника?

Он кивнул и руками отвел волосы с лица.

– Хочешь об этом рассказать?

– А зачем? – Он глядел на меня, и это был тот редкий случай, когда лицо его выглядело серьезным, даже слегка мрачноватым, и на нем не было поддразнивающего выражения. Без этой улыбки и сияния в глазах он казался не таким красивым, но более настоящим. А это меня доводит до беды куда быстрее любой бочки обаяния. – Ты разве хочешь рассказывать, как убила Харли?

– На самом деле нет.

– А тогда зачем спрашиваешь?

– Тебя вроде бы что-то грызло. Я думала, что разговор может помочь. Или это женская черта – выговариваться?

Он расплылся в улыбке.

– Наверное, женская, потому что я об этом говорить не хочу.

– О’кей, поговорим о чем-нибудь другом.

– О чем?

Он глядел в окно, прислонившись плечом к стеклу. Дорога нырнула вниз между двумя холмами, и мир вдруг стал темно-серым. Мы в буквальном смысле уходили из света. Но это вот последнее нападение явно было совершено при свете дня. Так чего же меня так беспокоила наступающая ночь? Может быть, сказывался многолетний опыт охоты на вампиров, когда наступление тьмы означало, что у нас, людей, преимущества больше нет. Я надеялась, что все дело только в старых привычках, но дрожь у меня в животе придерживалась иного мнения.

– Ты давно знаком с Эдуардом? – спросила я.

– Лет шесть.

– Блин.

– А что такое? – с любопытством спросил он.

– Я пять. И надеялась, что ты его дольше знаешь.

Он усмехнулся:

– Хотела выкачать из меня информацию?

– Вроде того.

Он повернулся под ремнем, ко мне лицом, ногу задрал на сиденье.

– Давай я тебя накачаю, а ты из меня выкачаешь все, что захочешь.

Он чуть понизил голос, склонил голову набок и рассыпал волосы по сиденью, как черный мех.

Я покачала головой:

– Ты оголодал, я тут подвернулась. Не слишком это лестно, Бернардо.

Он перебросил волосы на свою сторону сиденья.

– Вот это точно девчоночьи штучки.

– Что именно?

– Усложнять жизнь. Вам обязательно надо, чтобы секс был больше, чем секс.

– Не знаю. У меня есть знакомый парень, настолько же все усложняющий.

– Что-то ты его вспоминаешь без восторга.

– Эдуард тебя позвал до Олафа или после? – спросила я.

– После. Не уходи от темы.

– Я и не ухожу. Эдуард в людях разбирается. Он знает, кого когда звать и на какую дичь. Олаф – понятно. Я – понятно. Он позвал тебя – вот это непонятно. Он знает, что это не твой профиль.

– Теперь я не понял.

– Эдуард меня уговаривал с тобой спать.

Бернардо уставился на меня – ошеломленный, наверное. Приятно знать, что такое бывает.

– Эдуард в роли свахи? Мы говорим об одном и том же Эдуарде?

– Может быть, Донна его переменила.

– Эдуарда ничто переменить не может. Он как гора: всегда на том же месте.

Я кивнула.

– Верно, но он не принуждал меня идти с тобой под венец. Он сказал – цитирую: «Что тебе нужно – так это как следует потрахаться без душевных заморочек». Конец цитаты.

У Бернардо глаза полезли на лоб.

– Эдуард такое сказал?

– Ага.

Даже глядя на дорогу, я ощущала на себе его взгляд. Он был не сексуальным – а пристальным. Я привлекла внимание Бернардо.

– Ты хочешь сказать, что Эдуард позвал меня, чтобы тебя соблазнить?

– Не знаю. Может быть. А может быть, и нет. Может, это просто совпадение. Но он недоволен моим выбором любовников.

– Во-первых, в том, что делает Эдуард, совпадений не бывает. Во-вторых, с кем же это надо спать, чтобы Эдуарда это взволновало? Ему будет по фигу, если ты оприходуешь собственного кобеля.

Последнее замечание я игнорировала, поскольку не могла ответить подходящей репликой. Хотя обратите внимание, я не стала выражать несогласие. Обычно Эдуард интересовался лишь одним: умеешь ли ты стрелять. Все остальное ему не важно.