Лорел Гамильтон - Обсидиановая бабочка

Я припарковалась на пустой стоянке двумя кварталами дальше и за углом от бара. Рамирес поставил машину рядом и вместе с патрульным, полисменом Ригби, направился к нам. Ригби был среднего роста, хорошо сложен и двигался с грацией тренированного человека. Он держался с небрежной уверенностью, готовый улыбнуться до самых ушей. Ему было более чем уютно в собственной коже, словно его ничего по-настоящему не трогало. Обычно у полисмена такой вид, будто его выстирали в машине и он высох вместе с одеждой. С виду он был старше меня, а глаза его выглядели моложе, что меня несколько возмущало.

Рамирес, пока ехал, запросил информацию на Никандро Бако, он же Ники Бако. Подозревался в убийствах, но свидетели имели странное обыкновение исчезать или забывать, что видели. Связан с местной бан… извините, клубом байкеров. Сейчас банды байкеров предпочитают более политкорректное название клуба, как объяснил Рамирес. Здешний «клуб» носил название «Лос Лобос».

– Не путать с одноименной музыкальной группой, – уточнил Рамирес.

Я заморгала, потом поняла шутку.

– А, «Лос Лобос», группа.

Он посмотрел на меня:

– Тебя что-то беспокоит?

Я мотнула головой. Даже за два квартала я ощущала прикосновение магии Бако. Я бы могла поспорить, что, если не пожалеть времени, можно найти в округе наложенные там и тут заклинания, чары, ограды. Но вряд ли Бако уже знает о моем присутствии. Я так сильно его ощущаю, наверное, по одной только причине – я в самой середине какого-то заклинания. Чары были рассеяны по окрестности и создавали ощущение некоторой тревожности. Он, видимо, в буквальном смысле слова вышвыривал отсюда любые заведения. Что незаконно, равно как и неэтично. Вот только зачем ему нужно было разрушать экономику района в округе собственного бара, для меня было загадкой. Как-нибудь разберусь. Но сначала убийства и хаос, а махинации с недвижимостью потом. Иногда приходится выбирать, чем заняться в первую очередь.

– «Лобос» – группка маленькая и местная, но репутация у них плохая, – сказал Рамирес.

– Насколько плохая? – спросила я.

– Торговля наркотиками, убийства, заказные убийства, разбойные нападения, разбойные нападения со смертельным исходом, покушения на убийство, изнасилования, похищения.

– Похищения? – удивился Бернардо. Будто вполне ожидал всех предыдущих преступлений, но не этого.

Рамирес посмотрел на него, и глаза его из дружелюбных стали холодными. Почему-то Бернардо ему не нравился.

– Мы полагаем, что они похитили девушку-подростка, но никто из них нигде не прокололся, девушка больше не появлялась, а единственный свидетель видел только, как ее волокли к фургону, очень похожему на тот, который был тогда у вожака банды Роланда Санчеса. Но серые фургоны есть у многих.

– А много молодых девчонок пропало здесь без вести? – спросила я.

– Сколько и всюду. Нет, мы не заметили какой-то системы, чтобы банда похищала девушек регулярно. Я не хочу сказать, что они этого не делают, но в привычку это не вошло.

– Приятно слышать, – сказала я.

Рамирес улыбнулся:

– Ты вооружена, и… – Он протянул мне миниатюрный сотовый телефон. – Нажми вот эту кнопку, и он вызовет вот этот телефон. – Рамирес поднял руку, где был такой же аппарат. – И мы с Ригби прибежим на помощь.

Я глянула на Ригби, и он действительно приложил руку к полям шляпы:

– К вашим услугам, мэм!

Мэм? Либо он лет на пять моложе, чем кажется, либо обращается так ко всем женщинам. Я отвернулась от его безмятежных глаз и посмотрела на Рамиреса. У него глаза были добрые, но не безмятежные. Он слишком много видел жизни, чтобы быть по-настоящему спокойным. Его глаза понравились мне больше.

– Ты же не собираешься убеждать нас с Бернардо идти в бар только вдвоем?

– Мы подозреваем Бако в убийствах с помощью магии. Это автоматически означает смертный приговор. Если он учует след полиции, тут же поднимет шум и начнет требовать адвоката. Если хочешь получить от него информацию, тебе придется изображать штатскую. Но если ты хочешь пойти туда без Бернардо и вообще без сопровождения мужчины, тут я возражу.

Я нахмурилась:

– Я могу сама о себе позаботиться.

Он покачал головой:

– В мире, которым правит эта шайка, женщины существуют лишь посредством мужчин.

Я нахмурилась:

– Что-то я не поняла.

– Любая женщина – либо чья-то мать, либо жена, сестра, подруга, любовница. Иначе они совершенно не будут знать, куда тебя определить, Анита. Так что зайди как подружка Бернардо. – Он поднял руку, не давая себя перебить, хотя я еще даже рот не открыла. – Поверь мне. Тебе нужен какой-то статус, который они поймут легко и быстро. Лицензия аниматора воспринимается как и бляха полицейского. Ни одна женщина в здравом уме не зайдет туда просто выпить. Тебе надо там быть кем-то. – Он не очень-то приветливо посмотрел на Бернардо. – Я бы сам пошел как твой парень, но, понимаешь, я выгляжу как коп, нравится мне это или нет. По крайней мере так мне говорили.

Я посмотрела на него. Трудно мне передать словами, что именно такое появляется в полисменах, но после некоторого времени они действительно выглядят как копы, даже когда не на службе. Частично дело в одежде, частично в каком-то неуловимом духе власти, или настороженности, или еще в чем-то. Чем бы это «оно» ни было, в Рамиресе «оно» было. Ригби был в мундире, но его я и так бы не взяла. Его довольный вид заставлял меня нервничать. Полисмен никогда не должен быть слишком собой доволен. Это значит, что он еще не испытал на службе, почем фунт лиха.

Я глянула на осклабившуюся рожу Бернардо.

– Согласна, но выражаю протест.

– Хорошо, – сказал Рамирес; он тоже смотрел на Бернардо, будто не нравилось ему выражение этого лица. Он ткнул пальцем в грудь высокого индейца: – Если ты там будешь вести себя с Анитой непочтительно, я лично заставлю тебя об этом пожалеть.

Веселый взгляд Бернардо стал холодным. Это мне напомнило, как вдруг у Эдуарда исчезли из глаз все эмоции, оставляя пустоту и какую-то суровость.

Я встала между ними, заставив их обоих посмотреть на меня:

– Я могу сама о себе позаботиться, если речь идет о Бернардо, детектив Рамирес.

Я назвала его по званию, чтобы напомнить Бернардо, с кем он имеет дело. Даже Эдуард возле копов ходил на цыпочках.

Лицо Рамиреса замкнулось.

– Как скажете, миз Блейк.

Мне показалось, что он решил, будто я на него рассердилась, раз так официально обратилась к нему. Вот черт! Почему всегда в критические минуты вокруг меня начинает бушевать мужское самолюбие?

– Все о’кей, Эрнандо. Я просто люблю напоминать, что я уже большая девочка. – И я тронула его за локоть.

Он посмотрел на меня, и глаза его смягчились.