Ливи Майкл - Камень ангела

— Что такое? — воскликнул Кит, потому что настоятель побелел как полотно.

— Я могу это для тебя выяснить, если хочешь, — предложил Дух и шагнул из зеркала в комнату.

Настоятель сразу же схватил со стола пузырек со святой водой, открыл его и выплеснул на дух Эдварда Келли. Лицо Духа исказилось, и он метнулся обратно в зеркало. Вода растеклась по поверхности.

— Что такое? — воскликнул Кит. — Вы — вы что-то увидели?

Настоятель опустился в кресло, сильно дрожа.

— С вами все в порядке? — спросил Кит приглушенным голосом.

Настоятель прикрыл лицо руками.

— Ничего, — вымолвил он наконец. — Тебе лучше уйти.

— Уходи, — повторил он, а когда Кит не двинулся с места, сердито закричал: — Я же сказал: УХОДИ!

Роберт Ли, регент, занимался с хором псалмами.

— Нет, нет, нет! — сказал он, постучав по кафедре. — Ми бемоль, потом до. Начните сначала.

Настоятель сидел в церкви, незаметный в тени. Ему захотелось уйти из своей комнаты, спокойно посидеть и подумать. А еще он надеялся, что этот демон, или кем он там был, не сможет атаковать его здесь. Дьявольская книга все еще лежала закрытой на его письменном столе. Он не мог себя заставить прочесть ее.

— Дышите, помня о диафрагме! — закричал Роберт Ли.

«Spiritus», — подумал настоятель. По латыни «дух» и «дыхание» звучат одинаково. Но как же может нечто столь материальное, как дух Келли, состоять из воздуха? Он вздрогнул, вспомнив, в какой восторг пришел Дух от дыхания Кита. Зачем же духу, состоящему из воздуха, человеческое дыхание? Эту загадку он не мог решить.

— Гласные, пожалуйста — помните о гласных, — посетовал регент.

Он угрюмо посмотрел на хористов, когда все они закончили в разное время.

— Ваше пение похоже на рев ослов, — сказал он. — Что на вас нашло?

Настоятель понимал причину: мальчики знали, что, быть может, им не придется больше петь. Если пуритане одержат победу, не будет никакого хора. Его роль в церковной службе становилась все менее заметной, и молитвы все больше читались, а не пелись. А сейчас ребята еще и устали после долгих занятий в школе, и никто бы из них не возражал против того, чтобы вообще никогда больше не петь.

А вот он возражал. И Роберт Ли, маленький аккуратный человечек, тоже возражал. Они оба тосковали по прежним временам, когда всю службу пели на латыни и исполнялись виртуозные соло, вдохновлявшие душу.

— Чарльз! — рявкнул Роберт Ли, и его брат открыл глаза. — Ты бы мог хотя бы храпеть в такт!

Двое хористов хихикнули, а Чарльз лишь пожал плечами в ответ.

— «Agnus Dei», — сказал Роберт Ли. — Кит будет вести.

Настоятель наблюдал со своей скамьи за Китом. У мальчика был необычный голос, тихий и чистый, отличавшийся от обычных резких дискантов. «О агнец Божий», — запел он, и остальные неуклюже вступили.

Откинувшись на спинку скамьи, настоятель задумался о ритуале экзорцизма. Можно ли совершить его одному? Где-то в его книгах, конечно, описан ритуал изгнания бесов, который избавит его от демона Келли.

— Ис-ку-па-ет гре-хи ми-ра, — читал регент, отбивая ритм. — Помните о гласных и не делайте вдох после «искупает»!

Кит снова запел.

Доктор Ди услышал, как тихонько отворилась дверь церкви. Он обернулся, но с того места, где он сидел, не было ничего видно.

— Бездельники! — отрезал регент, когда хор закончил.

Казалось, сейчас он заставит их спеть все с самого начала, но потом передумал.

— На сегодня хватит, — сказал он и махнул рукой. — Ступайте.

Мальчишки чуть ли не бегом кинулись из церкви. Регент тяжело оперся на кафедру, а доктор Ди прикрыл глаза и соединил кончики пальцев. После последнего визита Келли он чувствовал такое нервное истощение, что ему было трудно сосредоточиться. Но он точно где-то читал о ритуале, который может сработать.

Когда он снова открыл глаза, перед регентом стояла какая-то женщина с большим мальчиком, одетая, казалось, в какие-то яркие тряпки. Она ничего не говорила и стояла в нерешительности, пока регент не поднял глаза.

— Итак? — произнес регент.

Женщина заговорила тихим голосом, с каким-то странным акцентом.

— С вашего позволения, сэр, — сказала она. — Я привела своего сына, чтобы он спел для вас.

Регент приподнял брови.

— Спеть для меня? — переспросил он. — Зачем?

Женщина не дала прямого ответа. Она нервно озиралась. Сын неотрывно смотрел вверх, на потолок, с открытым ртом. «Дурачок», — подумал настоятель.

— Вы послушаете, как он поет? — спросила женщина.

— Это не театр, миссис, — объяснил регент, захлопывая псалтирь.

Он сошел с кафедры. У женщины был такой вид, словно она не знала, что сказать.

— Вы только послушайте, как он поет, — умоляла она тихим голосом, но регент отвернулся.

— На сегодня занятия с хором закончены, — отрезал он.

Доктор Ди снял шляпу.

— Пусть мальчик споет, — вмешался он, и регент и женщина оба с недоумением оглянулись.

Они не знали, что он здесь. Регент с недовольным видом взглянул на настоятеля.

— Мы здесь не прослушиваем, — возразил он.

— Ведь вы регент, не так ли? — спросил настоятель. Роберт Ли проигнорировал вопрос.

— Я не знаю, зачем вы здесь, миссис, — обратился он к женщине. — Не знаю, что вы слышали, но в хоре нет вакансий, и мы больше никого не прослушиваем.

— Вы думаете, что достигли совершенства? — спросил настоятель и поднялся со скамьи. — Я только что слышал самое скверное пение в своей жизни. Может быть, вам следует начать все с начала с новыми хористами.

Он подумал, что сейчас регент посоветует ему заниматься своими собственными делами. Но у доктора Ди в качестве настоятеля еще была в руках власть. Он мог, если вздумается, уволить в школе кого угодно. Роберт Ли открыл и снова закрыл рот. Он вздохнул.

— Что будет петь мальчик? — спросил он.

Мальчик притоптывал, словно музыка уже заиграла.

— Саймон, — одернула его мать. — Он споет «Agnus Dei».

Регент перевел взгляд с Саймона на его мать, затем на регента. Пожав плечами, тот направился к органу. Это был новый орган, который заказал настоятель, бросая вызов новым правилам. Но не успел он взять ноту, как мальчик запел:

Регент обменялся взглядом с настоятелем, а мальчик продолжал петь:

«Какой у него удивительный голос, тихий и чистый», — подумал настоятель.

— Саймон, — умоляла мать, и в голосе ее слышалось отчаяние.

Она дотронулась до лица мальчика, чтобы заставить его взглянуть на нее, но тут настоятель поднял руку.

— Довольно, — сказал он.

Регент даже не начинал играть. Он сидел за органом, прерывисто дыша. Потом встал и зашел в неф.