Райчел Мид - Поцелуй тьмы

— Ты не склонна говорить сегодня о Лиссе? — спросила она, наконец.

— Мы можем говорить обо всем, что вам кажется полезным.

— А по-твоему, что полезно?

Проклятье! Опять она ударилась в эту свою манеру отвечать вопросом на вопрос. Может, согласно одному из сертификатов на стене, такова ее особая квалификация?

— Я думаю, что было бы полезно, если бы вы перестали разговаривать со мной, как с мороем. Вы ведете себя так, будто у меня есть выбор — типа, я имею право расстраиваться из-за таких вещей или выбирать дисциплины по своему желанию. Какой в этом толк? Что я буду делать с этими дисциплинами? Стану юристом или морским биологом? Для меня нет никакого смысла иметь отдельное расписание. За меня уже все решено.

— И тебя это вполне устраивает.

Это тоже могло бы прозвучать как вопрос, но она сказала это, просто констатируя факт.

— Меня устраивает обеспечивать ее безопасность — вот что вы во всем этом упускаете. У каждой работы есть свои минусы. Хочу ли я сидеть на ее уроках математики? Нет. Но должна, потому что другое гораздо важнее. Хотите вы выслушивать раздраженных юнцов, пытающихся свести на нет ваши усилия? Нет. Но вы делаете это, потому что понимаете важность вашей работы в целом.

— На самом деле, — неожиданно заявила она, — это любимая часть моей работы.

Я не поняла, шутит она или нет, но решила не углубляться в это, в особенности поскольку она воздержалась от очередного вопроса. Я вздохнула.

— Мне просто противно, что все ведут себя так, словно меня принуждают быть стражем.

— Кто «все»?

— Ну, вы и этот парень, которого я встретила при дворе… дампир по имени Эмброуз. Он… Ну, он — «кровавая шлюха». Парень — «кровавая шлюха», — пояснила я, словно это не было очевидно. Я сделала паузу, дожидаясь ее реакции, но она молчала. — Он так рассуждал, словно жизнь стража — ловушка, в которую меня загнали. Но все совсем не так. Это то, чего я хочу, в чем сильна. Я умею сражаться, умею защищать других. Вы когда-нибудь видели стригоя?

Она покачала головой.

— Ну а я видела. И когда я говорю, что хочу провести свою жизнь, защищая мороев и убивая стригоев, я именно это и имею в виду. Стригои — абсолютное зло, их необходимо уничтожать. Я с радостью буду делать это, и если в процессе мне придется неотлучно находиться при своей лучшей подруге, так даже лучше.

— Понимаю. Но что случится, если у тебя возникнут другие желания… желания, несовместимые с избранным тобой образом жизни?

Я скрестила на груди руки.

— Ответ тот же, что и прежде. Во всем есть свои хорошие и плохие стороны, нужно просто стараться наилучшим образом удерживать равновесие между ними. Вы что, хотите убедить меня, что жизнь устроена иначе? И что если не все у меня идеально, то со мной что-то не в порядке?

— Нет, конечно, нет. — Она откинулась в кресле. — Я желаю тебе замечательной жизни, но, естественно, не могу рассчитывать, что она будет идеальной. Такого не бывает. Но меня вот что интересует. Как ты согласовываешь между собой несовместимые аспекты твоей жизни… когда выясняется, что, имея одно, ты должна отказаться от другого?

— Все проходят через это.

Я почувствовала, что уже начинаю повторяться.

— Да, но не все в результате видят призраков.

Прошло несколько тягостных мгновений, пока я осознала, что она имеет в виду.

— Постойте! Вы хотите сказать, я вижу Мейсона потому, что втайне обижаюсь на Лиссу за то, что в чем-то вынуждена себе отказывать? А как насчет травмы, через которую мне пришлось пройти? Я думала, она — причина того, что я вижу Мейсона?

— А я думаю, что существует много причин того, что ты видишь Мейсона. В них мы и пытаемся разобраться.

— И однако, — заметила я, — мы фактически не говорим о Мейсоне.

Дейдра безмятежно улыбнулась.

— Ой ли?

На этом прием закончился.

— Она что, всегда отвечает вопросом на вопрос? — позже спросила я Лиссу.

Мы с ней шли через внутренний двор, направляясь на обед. Потом мы рассчитывали встретиться с остальными и посмотреть кино. Прошло уже какое-то время, когда мы были вот так, вдвоем, и только сейчас я поняла, как соскучилась по этому. Она засмеялась.

— У нас с тобой разные консультанты. Иначе это был бы конфликт интересов.

— Хорошо, но твоя так делает?

— Я как-то не обращала внимания. Надо полагать, твоя делает?

— Да… Знаешь, иногда получается довольно забавно.

— Кто знает, может, когда-нибудь нам удастся сравнить наши терапевтические записи?

Мы обе рассмеялись. Спустя несколько мгновений она снова заговорила. Хотела рассказать о столкновении с Джесси и Ральфом, но потом осеклась, поняв, что я уже все знаю. Не успела она произнести ни слова, как кто-то догнал нас. Дин Барнс.

— Привет, Роза! Мы все ломаем себе голову, с какой стати ты на службе лишь половину времени.

Прекрасно. Я знала, что рано или поздно кто-нибудь поднимет этот вопрос. И честно, удивлялась, что этого не произошло раньше. Видимо, все были слишком заняты собственными полевыми испытаниями и только сегодня нашли время, чтобы задуматься. Оправдание было у меня наготове.

— Я была нездорова. Доктор Олендзки считает, что полная нагрузка может мне повредить.

— По их словам, все у нас должно быть как в реальном мире, а там с твоей болезнью никто не стал бы считаться.

— Ну, это не реальный мир, и доктору Олендзки принадлежит решающее слово.

— Я слышал, это из-за того, что ты представляешь собой угрозу для Кристиана.

— Нет, поверь, дело не в этом. — Почувствовав исходящий от него запах алкоголя, я воспользовалась этим, чтобы сменить тему разговора. — Ты пьян?

— Да, Шейн раздобыл кое-что и пригласил нас к себе в комнату. Эй!

— Что «эй»? — спросила я.

— Не смотри на меня так.

— Как?

— Типа ты меня осуждаешь.

— Вовсе нет, — возразила я.

Лисса засмеялась.

— Осуждаешь, осуждаешь…

Дин напустил на себя обиженный вид.

— Это мой выходной, и хотя сегодня воскресенье, это не значит, что я не могу…

Я заметила какое-то движение рядом.

И не колебалась ни мгновения. Человек двигался слишком быстро, слишком скрытно, чтобы быть своим, не врагом; к тому же он был во всем черном. Я метнулась между ним и Лиссой и яростно набросилась на него. В пылу сражения я смутно осознала, что это женщина-страж, которая обучает новичков в начальной школе. Как ее звали? Джейн? Джоан? Нет, Джин. Она была выше, но тем не менее мне удалось заехать ей кулаком в лицо. Она зашаталась, сделала шаг назад, и тут рядом с ней возникла вторая фигура. Юрий. Я отскочила таким образом, чтобы Джин оказалась между мной и им, и с силой ударила ее ногой в живот. Она повалилась на него, и оба едва устояли на ногах. Я молниеносно выхватила учебный кол, нацелилась ей в сердце и нанесла удар в метку. Она тут же отошла в сторону, поскольку технически считалась «убитой».