Игорь Лесев - 23

– Ты чего так напряжен?

– Да так. Вспомнил о твоем напарнике. Тяжело ему сейчас, – хотя на самом деле ни о каком напарнике Жоры я не думал.

Перед моими глазами обыскивали КАМАз, а за ним следовала наша фура.

Мне вдруг опять захотелось в туалет, и притом с такой невероятной силой, что если не сейчас, то тогда только в штаны. Я открыл дверь и, выскочив из машины, стал писать прямо под переднее колесо нашего ЗИЛа.

Ко мне тут же со спины подбежал мент.

– Ты что делаешь, скотина?!

– Командир, не могу больше.

– В лес беги, идиотина! Или двое суток до выяснения хочешь просидеть?! – мент схватил меня за плечо и подтолкнул по направлению к лесу. – Ты уже на штраф попал.

– Сейчас, командир. Только в лесок и обратно, – я уже бежал к лесу, предчувствуя свободу.

Видимо, это же почувствовал и Жора.

– Витек, стой! Я с тобой!

– Куда «с тобой»?! Подгоняй машину! – это уже кричал Жоре все тот же мент. – Откуда вы борзые такие взялись?!

Дальнейшего я уже не слышал. Отбежав в лес метров на сто от дороги, я продолжил бег вдоль дороги по направлению к Г. Во мне все клокотало. Такие же чувства, наверное, испытывали сбегавшие из концлагерей. Свобода! Притом двойная. И от ментов, и от ставшего странноватым дальнобойщика. К тому же я был в каких-то пятнадцати километрах от Г.

Очень скоро я выдохся, а чувство эйфории постепенно проходило. Вокруг себя я стал замечать темный мокрый лес, мне становилось холодно, а желудок требовал немедленного к себе внимания. Да и не понятно было, куда идти в самом Г. Ни к маме, ни к бабушке соваться было нельзя, это понятно. А куда еще? Настоящих друзей у меня в Г. нет, а если бы и были, то к ним дорога, так же как к маме и бабушке с дедом, была заказана. Родственники и знакомые тоже не подходили. Каждый из них может сдать. И какого, тогда спрашивается, черта так нужно было рваться в этот Г.? Итак, мне надо: а) найти маму и б) найти могилу бывшего тела Анилегны, выкопать его и произвести над ним обряд. Что мне для этого надо? Как минимум – лопата. Еще нужно где-то остановиться и в этом «где-то» иметь возможность что-то жрать и получать текущую информацию. Я остановился. Мне показалось, что за мной кто-то идет. Прислушавшись и вглядевшись в темноту, я ничего не обнаружил и пошел дальше. Думать о том, что я опять могу повстречать женщину в красном платье, совершенно не хотелось. У меня и так каждый день насыщенный, но сегодня это было бы уже слишком.

К Федченко! К Сане Федченко! Точно! Мысль о Сане Федченко, моем школьном приятеле, меня буквально осенила и даже на некоторое время отогнала мерещившуюся за каждым деревом тварь в красном платье. Саня Федченко давно уже работает в Столице непонятно кем – то ли грузчиком, то ли шпаклевщиком, то ли охранником. Я с ним встречаюсь в среднем раз в полгода, чтобы «вспомнить о былом». Воспоминания всегда заканчивались попойкой, а «былое» включает в себя один год совместного сидения за партой. Затем он поступил в медучилище нашего же Г., а я перешел в другую школу из-за Димки Обухова. Но в отличие от большинства своих одноклассников и одногруппников, связь с Саней я не терял. Может быть, оттого, что встречались мы так редко, что просто надоесть друг другу не могли, а может, и оттого, что он умел меня терпеть и сам меня особо никогда не раздражал. К тому же благодаря нам смогли сдружиться и наши мамы (конечно же, Санина мама тоже разведенка, как и все остальные подруги моей матери). Но главное сейчас было не в этом. Саня жил с матерью и своим младшим братом в частном доме с отдельной летней кухней. Дом их находится на самой окраине Г., возле мельницы. А так как мать Сани бухгалтер и добираться в банк через весь, пусть и маленький, но все равно город, ей в лом, то живет она в квартире в центре Г. с Саниной бабкой. Я же, сколько себя помню, знал, что ключ от летней кухни хранится у них в одном и том же месте – под будкой, в которой никогда нет пса. Мысль о летней кухне, где есть кровать, вновь подняла мне настроение. По крайней мере, я теперь знал, где мне можно остановиться. И самое главное: Федченки жили недалеко от моста. А сразу за мостом начиналось городское кладбище.

Я шел довольно быстро, до окраин Г. оставалось не больше десяти километров. В это время зазвонил телефон. В темном лесу он запищал особенно зловеще. Я взял трубку и прочитал на циферблате надпись: «Друг». Не бери трубку.

– Да.

– Ты где, Витек? – это был голос Жоры, но он отдавал каким-то странным эхом.

– Жора, мне надо было уйти. Ты извини. Я хотел.

– Витя, ты где?

– Я. Я сейчас.

А какая, на хрен, разница, где я сейчас? Я ускорил шаг.

– Витек, не убегай.

– Жора, ты извини, но я сейчас занят. Мне надо.

– Витя, не стоит убегать, – мне показалось, что голос Жоры стал двоиться и раздаваться откуда-то со стороны.

И тут же левее от себя, метрах в двадцати, я увидел, что в темноте блеснуло что-то металлическое. Он был со мной в лесу!

Я даже не сразу понял, что несусь по лесу сломя голову, не разбирая ни тропинок, ни кустов, ни веток деревьев, которые вдруг стали попадаться чаще прежнего. За своей спиной я слышал неотстающий треск веток – Жора несся всей своей громадиной за мной, и если бы я споткнулся, он просто раздавил бы меня, как трактор.

У меня опять в голове всплыли слова сестры Анилегны о том, что мне суждено сегодня умереть.

Треск за спиной усилился, Жора приближался, а я, хоть и бегаю последние две недели изрядно, стал выдыхаться. Физкультура – это не мое.

Бежать становилось все труднее. Я стал фантазировать, что вот сейчас остановлюсь и скажу: «Жорик, давай поговорим», – или: «Ну все, чувак, пошутили, и ладно». Грудь стало рвать изнутри от сбитого дыхания. Наконец я не выдержал и остановился.

– Жорик! – в руке приближающегося водителя сверкнул топор. – А, сука! – Я побежал дальше, похоже, диалога с дальнобойщиком не получится. – Жора, отстань! Отстань от меня, – я стал орать как истеричка, хватаясь руками за деревья и одновременно отталкиваясь от них. Бежать дальше не было никаких сил. – Жора, ну уйди!

Я не хочу, не хочу! Вот так, топором. В лесу! Бля-а-адь! Я хочу жить! Жить! Жить!

С каждым шагом я стал повторять слово «жить», но от этого бежать быстрее все равно не получалось. Чаще всего смерть приходит неожиданно, раз – и умер или убит. Здесь же все очень ожидаемо получалось, но все равно не хотелось.

Моя рука наткнулась на что-то мокрое и холодное. Это оказалась огромная опора электропередачи. Не раздумывая, я тут же полез по ней на самый верх. Но расчет на то, что Жора не заметит моего подъема и промчится мимо, не оправдался. Да он и не мог оправдаться, потому что водитель с топором в руке бежал за мной буквально по пятам.

Поднявшись на первые два уровня, я остановился. Было и так уже высоко, дальше опора сильно сужалась наподобие миниатюрной Эйфелевой башни, а на самом верху были уже провода с напряжением в несколько тысяч вольт. Фактически, я загнал себя в ловушку. Жора остановился под опорой. Он очень тяжело дышал, хоть и здоровый бугай, но эта погоня его тоже вымотала.