Игорь Лесев - 23

Я отложил листок в сторону. Поиск телефона у меня сводился к простому проникновению в дом Саниной матери. Если уж я в кухню залез, то какой смысл останавливаться? Да и как я буду шататься днем в поисках телефона, находясь в розыске? К тому же полно людей в Г. меня знают лично, я все таки уже не в Василькове. В конце концов, я же не обворовывать их лезу, а только чтобы добраться до телефона. Хотя про себя давно сразу же решил, что «не обворовывать» на продукты не распространяется.

Затем я еще раз прочел записку, которую мне вручила перед уходом барменша Ира. Мне совершенно непонятно было, откуда она у нее появилась. Ну да хрен с ней. Я стал анализировать прочитанное. Предположительно, моя мама обращается к некому В. До моего рождения еще 11 лет, но, допустим, она писала письмо своему будущему сыну, то есть мне. Хотя это еще не факт, так как непонятно, как меня зовут по-настоящему. Дальше. В записке фигурирует некая «злобная А.». Здесь само собой напрашивается, что это Анилегна. Обухова рассказывала, что Анилегна появилась в школе приблизительно в это самое время. В1969 году моей маме было пятнадцать лет, а Анилегна, из ее же рассказа, родилась в конце XIX века. Значит, ей в 69-м было уже лет восемьдесят. Так, что дальше? Она капает моей маме на мозги про какие-то тайны, которые «хранятся на кладбище». Вполне логично. Но моя мама пишет, что она бы «тайны хранила в библиотеке». Понятно, что в пятнадцать лет меньше всего думается о кладбище, но все же. В библиотеке… Хм… В Г. есть две библиотеки, районная и детская. Но детская была открыта в середине 90-х, когда я уже учился в Г. Значит, в 60-е здесь была только одна библиотека – районная. Но какие тайны может хранить районная библиотека города Г.? Стоп, записка датируется апрелем 69-го. Может, следует просмотреть подписки районных газет и разузнать, что случилось в этот период?

Я отложил записку в сторону. Сегодня пятница. Библиотека завтра может не работать. Значит, нужно туда попасть сегодня. Ну вот, а я переживал, чем бы заняться днем. Вопрос только, как туда попасть. Для этого нужно днем пройти в центр города, зайти в читальный зал, записаться (я там последний раз был лет десять назад) и при этом не назвать свою фамилию. «Всего хорошего тебе, В.!» Если эту записку действительно написала мама, значит, в библиотеке точно что-то есть.

– Ну что ж, остается только выбраться из этой кухни, – я уже тоже начал разговаривать сам с собою.

Выбраться наружу оказалось пустяковым делом. Решетка на окне только с первого взгляда была грозной, на самом деле она держалась на одних соплях, и мне удалось ее оторвать с помощью насоса, ручку которого я использовал в качестве рычага. Когда я отпер изнутри окно и вылез головой вперед на двор, ко мне тут же подбежал Чапа, радостно виляя хвостом. Хороший охранник подрастает.

– Нет, парень, жрать у меня нечего. Сам в поисках, – я оттянул щенка от ноги и осторожно проследовал к веранде дома.

В принципе, тетя Наташа еще не возвращалась, но вдруг там есть ее мама? Я прислушался, нет ли какого-то звука внутри, а затем для проверки два раза нажал на входной звонок. И только затем стал соображать, что вот откроет, допустим, кто-то дверь, и что я скажу тогда?

Дверь, как я и ожидал, не открыли, и я стал искать ключ от дома, где только можно – под ковриком, возле колодца, лавочки, за ведрами. Обычно ключи от дома все сельские и околосельские жители оставляют возле дома. Исключительно идиотское свойство. Другое дело, попробуй их вот так сразу найди. Ключа, как назло, нигде не было. В это время из своего дома вышла соседка и остановилась возле самого забора в нескольких метрах от меня. Я пригнулся и стал ждать, когда эта дуреха зайдет в дом. Она протопала к своей калитке, что-то там повысматривала, затем прошмыгала тапочками обратно к дому и, наконец, скрылась внутри.

Времени и желания искать дальше ключ не было, поэтому я решил проблему точно так же, как и с проникновением на балкон в квартиру покойной Веры, – с помощью элементарного взлома. Обмотав руку висевшим на веревке полотенцем, я выбил окошко на веранде. Но за ним никакого шпингалета не оказалось, поэтому пришлось выбивать еще два окошка, чтобы можно было пролезть в дом через них. Пока я осторожно и как можно тише крошил окно, все время оглядывался на дом справа, откуда недавно выходила соседка. Слева дом был относительно далеко, потому услышать меня могла только дура в тапочках.

Наконец, сделав проход пошире, я подтянулся и влез в окно. Тут же умудрился порезать бедро о битое стекло. Левая брючина тут же залилась алой кровью. Теперь еще нужно было и одежду искать, хотя тут проблем было меньше всего, – у Федченко было два сына моего возраста, что-нибудь да найду.

Первым делом я прошел на хорошо знакомую кухню, стащил штаны и промыл в раковине рану. Оказалась, всего лишь царапина, просто длиннющая – от пояса и почти до колена. Затем я подкрепился еще теплым борщом прямо из кастрюли (не в тарелку же его наливать?), в холодильнике нашел йогурт, который тут же съел, и бананы (оставил тете Наташе один из четырех) и, как был, в трусах, пошел в комнату к телефону. Он стоял на журнальном столике рядом с фотографией Сани и его младшего брата – Максима, обнимающих свою мать. Мда. Видели бы сейчас, ребята, что я вытворяю в вашем доме.

Я набрал 09.

– Довидкова.

– Здравствуйте, подскажите, пожалуйста, телефон дирекции городского кладбища.

– Хвылынку. Два – тринадцать – двадцать один, – и тут же в трубке раздались короткие гудки.

Так, 2-13-21. Как всегда, говорящий номер. 2 – два дня до 23-его, 13 – день моего рождения, 21 – сегодняшнее число. Я набрал номер.

Через шесть гудков я услышал мужской старческий голос:

– Слухаю.

– Куда я попал?

– А куды вам нада?

– На кладбище. В смысле, в дирекцию кладбища.

На том конце безобразно загыкали, в стиле моих бывших селюков-соседей:

– Гы-гы. Туды завжды вспиетэ. Дырэктора зараз нэ-мае.

– А вы кто?

– Сторож.

– А знаете, вы мне, уважаемый, даже больше нужны, чем директор.

– Чого цэ?

– А того, що у мэнэ е дви пляшкы водкы и я нэ знаю, кому йых подаруваты, – после последней фразы я почувствовал, что сторож меня стал слушать внимательней. – Вы сможете сделать мне маленькую услугу?

– Ну, я нэ знаю. А що за послуга?

Разговор со сторожем мне явно нравился. Никаких тебе «помощник народного депутата» или «капитан уголовного розыска» были здесь ни к чему, есть водка – есть человек.

– Мне нужно узнать могилу одной женщины, которую недавно здесь похоронили.

– А колы самэ цэ було?

– Да в прошлую субботу. Ее с Василькова привезли.

– Звидкы?

– Ну, городок такой под Столицей. Короче, на прошлой неделе в субботу и воскресенье сколько человек похоронили?