Линкольн Чайлд - Танец смерти

Затем Каплан вытащил хирургические перчатки.

– Я готов. Дайте мне ключ.

– Прошу прощения, мистер Каплан, но по правилам коробку должен открыть я, – сказал начальник охраны.

Каплан раздраженно махнул рукой.

– Хорошо, пусть будет по-вашему. Не уроните его, сэр. Бриллианты хотя и твердые, но бьются так же легко, как стекло.

Бек склонился над коробкой, вставил ключ и поднял крышку. Все глаза устремились в одну точку.

– Не дотрагивайтесь до него голыми потными руками, – резко сказал Каплан.

Начальник охраны отступил. Каплан извлек из коробки камень так небрежно, будто это был мячик для игры в гольф. Положил перед собой на бархат. Открыл лупу и склонился над бриллиантом.

Неожиданно он выпрямился и заговорил резким, высоким, бранчливым голосом.

– Прошу прощения, но я не могу работать, когда рядом кто-то стоит, тем более за спиной. Я бы вас попросил!

– Конечно, конечно, – сказал Грейнджер. – Сделаем шаг назад и освободим пространство господину Каплану.

Все отступили. Снова Каплан склонился над камнем. Он взял его пинцетом с четырьмя лапками, перевернул. Отложил лупу.

– Подайте фильтр Челси [32] Инструмент для проверки подлинности бриллианта. Имеет две строго ограниченные полосы пропускания в темно-красной и желто-зеленой частях спектра. , – резко сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно.

– А что это такое? – спросил Бек.

– Белый продолговатый предмет, вон там.

Начальник охраны передал ему фильтр. Каплан открыл его, снова оглядел камень. При этом он что-то неразборчиво бормотал.

– Все ли вас устраивает, господин Каплан? – предупредительно спросил Грейнджер.

– Нет, – ответил геммолог.

Атмосфера в хранилище стала несколько напряженной.

– Может, вам света недостаточно? – спросил президент.

Холодное молчание.

– Подайте даймонд-тестер. Нет, не этот. Тот.

Бек подал ему странное устройство с острым концом. Очень осторожно Каплан тронул им камень. Раздалось тихое гудение, загорелся зеленый свет.

– Гм. По крайней мере, мы знаем, что это не муассанит [33] Кристалл карбида кремния, свойства которого чрезвычайно близки к свойствам алмаза. , – сказал геммолог и передал свой инструмент Беку.

Тому явно не нравилась роль ассистента.

Снова бормотание.

– Полярископ, будьте добры.

После нескольких неудачных попыток Бек подал ему тот что требовалось.

Долгий осмотр. Хмыканье.

Каплан встал, огляделся, посмотрел на каждого в отдельности.

– Насколько я могу судить, учитывая ужасное освещение, это – фальшивка. Хорошая подделка, но тем не менее подделка.

Наступило молчание. Смитбек украдкой глянул на Коллопи. Лицо директора музея стало мертвенно-бледным.

– Вы уверены? – спросил президент.

– Как я могу быть уверен? Как можно приглашать такого эксперта, как я, делать заключение о цветном бриллианте при флуоресцентном освещении?

Молчание.

– Но разве вам не следовало принести с собой лампу? – спросил Грейнджер.

– Мою лампу? – заорал Каплан. – Сэр, простите меня, но ваша невежественность поразительна. Это же цветной бриллиант, разве можно осматривать его при свете лампы? Мне необходимо настоящее освещение. Натуральное. Ничто другое в этом случае не годится. Где вы слышали, чтобы специалисты осматривали под флуоресцентной лампой лучший в мире бриллиант? Вы нанесли оскорбление моей профессии.

– Вы должны были предупредить, когда мы договаривались о встрече, – сказал Бек.

– Я полагал, что имею дело с просвещенной страховой компанией, имеющей представление о драгоценных камнях! Я понятия не имел, что меня притащат осматривать бриллиант в душном подвальном хранилище. Не говоря уже о том, что полдюжины людей дышат мне в затылок, словно я обезьяна в зоопарке. Вот вам мое заключение: скорее всего, это подделка, но для того чтобы сказать точно, требуется осмотреть камень при естественном освещении.

Каплан скрестил руки и свирепо посмотрел на президента.

Смитбек болезненно сглотнул.

– Что ж, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал четко. – Этого я и ожидал. Теперь у меня есть материал для статьи.

– Что за статья? – повернулся к нему Коллопи. – Никакой статьи. Ничего определенного сказано не было.

– Я согласен, – дрожащим голосом произнес Грейнджер. – Не будем делать поспешных выводов.

Смитбек пожал плечами.

– Мой источник сообщил мне, что бриллиант – подделка. Теперь вот и сам мистер Каплан это подтверждает.

– Прозвучало ключевое слово – «возможно», – сказал Грейнджер.

– Минуточку. – Коллопи повернулся к Каштану. – Вам нужен естественный свет, для того чтобы сказать с уверенностью?

– Разве не это я только что сказал?

Коллопи обратился к президенту страховой фирмы:

– Может, у вас есть где-нибудь место, где он сможет рассмотреть камень при естественном освещении?

Наступила пауза.

Коллопи поднялся с места.

– Грейнджер, – сказал он внушительным голосом, – сохранность этого камня в сфере вашей ответственности.

– Мы можем принести камень в комнату правления, – сказал Грейнджер. – На восьмой этаж. Там много света.

– Извините, мистер Грейнджер, – вмешался Бек, – наши правила очень жесткие: бриллиант не может покинуть хранилище.

– Вы слышали, что сказал этот человек. Ему нужен другой свет.

– Со всем уважением, сэр, но я обязан соблюдать инструкции, и даже вы не можете этого изменить.

Президент махнул рукой.

– Глупости! Решается вопрос исключительной важности. Мы, конечно же, можем сделать исключение из правил.

– Я соглашусь на это только при наличии письменного разрешения, заверенного нотариусом.

– Хорошо. Среди нас находится директор музея и... вы ведь нотариус, Фостер?

Лорд кивнул.

– Доктор Коллопи, вы дадите необходимое письменное разрешение?

– Конечно. Это надо решить тотчас же.

Лицо его было серым, почти мертвенным.

– Фостер, составьте документ.

– Как начальник службы безопасности я решительно возражаю, – спокойно произнес Бек.

– Мистер Бек, – сказал Грейнджер, – я уважительно отношусь к вашему служебному рвению. Однако не думаю, что вы вполне понимаете ситуацию. У нас в музее лимит на страховку в сто миллионов долларов, но Сердце Люцифера застраховано отдельно, и одним из условий хранения камня в вашей компании является то, что в этом случае существует неограниченная ответственность. В какую бы сумму алмазная биржа ни оценила стоимость камня, мы обязаны платить. Мы должны узнать ответ на вопрос: является ли камень настоящим, и ответ мы должны получить немедленно.

– Тем не менее, – возразил Бек, – я по-прежнему возражаю против выноса камня из хранилища.

– Мы примем ваше заявление к сведению. Фостер? Составьте документ и подайте доктору Коллопи на подпись.