Виталий Абоян - Мёртвая жизнь [litres]

– А с чего вы взяли, что я играю против вас? – наконец заговорил он.

– Потому что… – начала было Гертруда, но осеклась.

Видимо, она, так же как и Захар, не смогла найти конкретной причины, почему так думала. Просто они решили, что Грац что-то задумал, что у него есть какая-то цель, перед которой он не остановится. Но доказательств никаких не было.

– Вот именно – «потому что», – повторил слова Гертруды Грац.

– И все-таки, что вы сделали с Люцианом? – спросил Захар.

– Хорошо. Я вам расскажу. Поймите, Лившиц участвовал в эксперименте сознательно и добровольно. Он полностью отдавал себе отчет в том, что происходит и каким изменениям я его подверг.

– Так, значит, это вы! – выкрикнула Герти.

– Я и не отрицаю. Я же сказал – все воздействия проводились с полного согласия испытуемого. Кто же мог знать, что случится такое? Три дня все шло по плану, и вот…

– Что вы с ним сделали? И зачем? – повторил вопрос Захар. – Не уклоняйтесь от ответа.

– Хорошо, – согласился Грац и опустился в кресло. Похоже, он готовился к долгой беседе. – Давайте начну я, потом вы выкладываете свои данные. Нам нужно его одолеть.

– Согласен, – сказал Захар. И подумал, что не понимает, зачем одолевать Хозяина Тьмы. Но при этом Захар чувствовал, что готов биться с инопланетянами до конца. Не видя конкретной цели, не зная, чего хочет. Только чтобы доказать: он есть, и он ничем не хуже. Это чувство вызывало протест, но отказаться от него было совершенно невозможно.

Герти промолчала, но тоже села. Во вращающееся кресло возле консоли пульта ручного управления. Значит, приготовилась слушать.

– Итак, началось все с того случая, – начал Грац. – Помните, Захар, когда вы пришли ко мне, сославшись на усталость и проблемы с восприятием. Вы утверждали, что вам что-то мерещится.

– Да, конечно. Мне и сейчас бывает… ну, такие…

Захар не мог найти слов. Казалось, с ощущениями все ясно и понятно, но слов, чтобы описать их, чтобы рассказать о них Грацу, не находилось. Он по-прежнему не мог произнести этого вслух. Все знают, как сказала Герти. Только отчего-то все скрывают. Все, включая его самого. Он ничего не собирался скрывать, но никак не мог заставить себя поделиться страхами с другими.

– Не напрягайтесь, – снисходительно сказал Грац. – Все равно не получится. Это стало ясно после того, как я выполнил вам ПЭТ [26] Позитронно-эмиссионная томография головного мозга. Позволяет провести функциональное исследование головного мозга на молекулярном уровне, включая изучение скорости метаболизма глюкозы в нервной ткани, активности утилизации кислорода, концентрации и функциональной активности различных рецепторов. головы. Точнее – мозга. Оказалось, что в моменты наплыва галлюцинаций происходят резкие, скачкообразные изменения в вашем левом полушарии. Внезапное падение утилизации кислорода нервной тканью с уменьшением количества усвоенной глюкозы почти до нуля. То есть практически полное выключение участка из функции. Если бы феномен продолжался дольше, инсульта не миновать. Потом так же быстро и совершенно спонтанно появлялись совершенно бешеные, хаотичные всплески активности. В обычных условиях это привело бы к немедленному эпилептическому припадку, скорее даже – к эпилептическому статусу [27] Серия следующих друг за другом эпилептических приступов. Характеризуется возникновением множественных хаотичных очагов активности по всей коре головного мозга. , который вряд ли удалось бы запросто купировать. Но с вами ничего подобного не происходило! Вы бредили, считали, что проваливаетесь в какую-то белизну, срывались на нечленораздельное мычание, но ничего похожего на эпилепсию. Похоже, так происходило из-за того, что активные очаги, были четко отграничены теми, отключенными зонами. И знаете, что еще было необычного? Весь процесс явно управлялся изнутри, самим мозгом. Активность сосудодвигательного центра зашкаливала – бедный продолговатый мозг из кожи вон лез, чтобы столь прицельно спазмировать сосуды. А теперь скажите: вам помогла моя терапия?

– Да, ненадолго.

Грац кивнул.

– Так и должно быть. Я всего лишь произвел импульс ТМС [28] Транскраниальный магнитный стимулятор. С помощью этого прибора можно изменять активность отдельных участков мозга. , вернув к норме активность сосудодвигательного центра. Реакция была мгновенной – ваша когнитивная функция тут же пришла в норму. Дальше вы просто спали – я ввел снотворное, организму требовался отдых.

На полминуты в рубке воцарилось молчание. Гертруда и Захар переваривали услышанное. Неизвестно, что поняла из объяснений Граца планетолог, но Захару, немного знакомому с особенностями работы нервной ткани, картина в общих чертах стала ясна.

– И что все это значит? – нарушила тишину Герти. – При чем здесь Люциан?

– Дело в том, – начал Грац, – что левое полушарие отвечает за сознательные функции. Оно – родной дом сознания, того, что мы воспринимаем как себя . Левое полушарие постоянно говорит, бормочет, обрабатывая собственные входящие импульсы и все, что присылает ему правая половина мозга. Именно слева формируются мысли в том виде, в каком мы к ним привыкли, – в виде слов. И именно поэтому вы, Захар, не можете описать то, что ощущаете во время приступов – у вас нет слов, потому что приступы случаются в правом полушарии, которое слов не знает. А левое в это время занято тем непонятным процессом, о котором я только что рассказывал. Вы чувствуете, что происходит, но не осознаете происходящее.

– Как же не осознаю? Я вполне понимаю, что со мной происходит. Это очень просто – обычное ощущение…

Ну вот опять. Обычное ощущение, а сказать нечего. Куда делись те эпитеты и метафоры, которыми он украшал этот взгляд внутри себя? А украшал ли?

– Я же сказал вам: не пытайтесь. Все равно не получится. Да, вы чувствуете это. Шестым чувством, нутром. Но не сознанием.

– А Люциан? – напомнила Герти.

– Давайте пойдем по порядку. Очаги у вас в голове замыкались как бы сами на себя. Я не знаю, что там в них происходило, с них невозможно считать информацию в чистом виде – вы, Захар, это знаете лучше меня. Но то, что мозг формировал их для каких-то личных нужд, не подлежит сомнению. Как будто разум внутри разума. Может быть, не столь эффективный, как мозг в целом, но вполне автономный.

– Виртуальная машина, – вставил Захар.

– Возможно, – машинально согласился Грац и продолжил: – Тогда я решил, что это какая-то неизвестная мне особенность вашего организма. Но теперь я знаю, что это не так. В тот день, когда все мы пробыли два часа без сознания, когда мы нашли Лившица, пребывающего в кататонии, я понял, что мое предположение относительно вас было ошибочным. Я обследовал Люциана и обнаружил, что почти все его левое полушарие пребывает в плену подобных вашему очагов. Настолько мощных, что они попросту задавили правое полушарие, вызвав почти бессознательное состояние.