Александр Бушков - Степной ужас [сборник litres]

Это еще не самое диковинное. Там у них, явственно слышалось, играла музыка – негромкая, приятная, инструментальная. Как будто возле костра был репродуктор – но откуда ему взяться в такой глуши? Ближайший репродуктор – в райцентре, километрах в десяти отсюда, вдоль дороги даже столбов с проводами нет, а судя по отсутствию следов от них, их и до войны не было – небольшие здесь были деревеньки, жившие без электричества и радиоточек. И тем не менее явственно слышалась музыка…

И машина на обочине, легковая, это, несомненно, была машина – только тоже диковиннее некуда. Нисколечко не походила на те, что я видел в жизни, в кино, на картинках – ни на современные, ни на старинные. Совершенно другого вида машина. Капот, кабина, зад – сплошь прямые линии, этакая коробка на колесах, сразу мне не приглянувшаяся. Очень уж непривычной смотрелась…

Каждое слово их разговора до меня долетало четко. Причем разговор был самый что ни на есть мирный, можно сказать, довоенный. Говорили о каком-то Сережке, который насмерть поссорился с какой-то Клавочкой, хотя любовь до того крутили долго и старательно. Вот и гадали теперь, помирятся они, или выйдет так, что разбежались бесповоротно. Говорили на чистейшем русском, разве что порой в разговоре проскакивали совершенно непонятные словечки. Вот это как раз нисколечко не удивляло. Как поется в известной песне, широка страна моя родная. Во многих ее уголках есть свои говоры, попадаются слова, которых в других местах абсолютно не понимают – у нас в Сибири, на Урале, на Кубани, на Севере у поморов…

Беззаботная эта их болтовня мне легонечко пришлась поперек души – война, только что закончилась оккупация, фронт рядом, а они щебечут о пустяках, словно на довоенных танцульках. И почему это парни не на фронте? Здоровенные, не заморыши военного времени, на вид оба годные без ограничений, но прически совершенно штатские, даже чересчур длинные волосы, на мой взгляд. В прифронтовой полосе уже вовсю работают полевые военкоматы… округу прочесывают частым гребнем, как же эти от призыва отвертелись? Сидят себе с девчонками у костерка как ни в чем не бывало, как будто и нет войны, да еще и легковушка у них, очень даже странная…

Одежда диковинная, но, такое впечатление, отнюдь не бедная, прически странноватые (это у парней, а у девчонок и вовсе никаких причесок, длинные волосы по плечам распущены, что совершенно не в моде), машина эта их непонятная… Что за компания, кто такие? Одно ясно: на местных деревенских никак не похожи, да и на городских тоже – где это у нас в городах так одеваются и с такими волосами ходят?

Первая мысль у меня была незатейливая, но как нельзя лучше подходившая военному времени: «Немецкие шпионы!» Но я тут же от нее отказался. В жизни не видел немецких шпионов, но слышать слышал. Да и наших разведчиков пришлось однажды в немецкий тыл переправлять. Одеты они были и выглядели так, что ничем не отличались от местных жителей, а как иначе? Иначе – до первого жандарма или полицая. Вот так и немцы ни за что бы не стали засылать к нам в тыл сразу четырех человек, одетых так причудливо и странно, что моментально привлекли бы к себе всеобщее внимание. Окрестности прямо-таки набиты нашими войсками – наш полк, дивизионные тылы, танкисты и артиллеристы из других частей, кавалеристы, аэродром с истребителями и ночными бомбардировщиками. На дорогах посты, повсюду патрули и дозоры… А у этих еще и машина вдобавок предельно странная, на оживленной дороге такую первый же пост тормознул бы для вдумчивого выяснения. Как немцы такую ухитрились бы переправить в наши тылы, не на самолете же – и какой смысл, если она издали в глаза бросается, как клоун при полном параде на фоне пехотной колонны?

Вообще, как они доехали незамеченными до этого самого места? Не с неба же упали? И ведь нисколечко не боятся, не хоронятся, машины оставили на виду, костер развели чуть ли не на обочине, разговорчики ведут беззаботные в полный голос… Нет, никак они не могут оказаться немецкой разведгруппой. Тогда кто? А леший их маму знает…

Одно ясно: неопасные. Оружия при них не видно. Конечно, в карманы им не заглянешь, там у них вполне могли оказаться и пистолеты, и гранаты, но отчего-то мне в такое абсолютно не верилось – ну не тот у них был вид, как хотите…

Пора было придумывать, как быть дальше. Не мог же я торчать тут битый час, подслушивая их мирную болтовню. Меня ждала наша уютная землянка, маленькое застолье с полной флягой, да и проголодаться успел не на шутку. Пора и восвояси. Вообще-то ничего не стоило обойти их лесом, оставшись незамеченным – особенно для бывалого разведчика, каким я себя считал с полным на то основанием. Быстрым шагом отмахать остаток пути самое большее минут за сорок – и дома…

Вот только я почувствовал, что не могу уйти просто так, оставив за спиной эту загадочную компанию. Что скрывать, была у меня по молодости лет – всего-то двадцать два с небольшим – этакая авантюрная жилочка. Делу она никак не вредила, ничего я никогда не напортил, но случилась пара историй, когда я получал от начальства втык за неуместную бесшабашность. Долго рассказывать, но однажды именно что «за авантюризм» я вместо Красной Звезды, к которой уже собирались представлять, получил «За боевые заслуги»…

В общем, я вернулся на дорогу и пошел к ним открыто, ничуть не прячась. Ничем особенным не рисковал – бывал в переделках и почище. Вздумай кто-то из них вытащить пистолет, я бы его моментально срезал из своего ППС, удобно висевшего на плече. Только вот, воля ваша, они ничуть не походили на людей, способных хватко достать из кармана пистоль – ну никак не походили, очень мирными выглядели, домашними…

Я не крался, конечно, но и не бухал сапожищами, так что они меня услышали, когда я подошел чуть ли не вплотную. Ничуть не встревожились, не всполошились, смотрели на меня совершенно спокойно, разве что с легоньким, совсем даже легоньким удивлением. А я, парень с авантюрной жилкой, спросил совершенно непринужденно:

– Вечер добрый. К огоньку присесть позволите?

– Вечер добрый, – ответил один из парней. – Милости просим.

Без малейшей напряженности ответил – и в карман не полез. Никто из четверых в карман не полез, глядели на меня совершенно спокойно, и никак не похоже, чтобы видели во мне какую бы то ни было для себя угрозу.

Я, конечно, не расслаблялся. Сел и примостил автомат на коленях так, чтобы при необходимости моментально полоснуть очередью в упор. Сел на поваленный, явно непогодой или от старости, осиновый ствол – их там лежало целых два, не спиленных, а сломанных в комле, причем, очень похоже, давненько. На них вся компания и сидела, и мне место нашлось, и еще человек несколько свободно разместилось бы. Меж ними и горел костер. Я сразу определил: зажгли его тут не в первый раз, обширное было кострище.