Ярослав Гжендович - Пыль и пепел или рассказ из мира Между

— Погоди… А как тот орден назывался?

— Братство Терниев. Но это так, всего лишь любопытная мелочь, даже недоразумение.

— Спасибо, — глухо произнес я. — Ты мне очень помог.

— Выслать материалы на мыло?

— Пожалуйста.

Долгое время я не знал, что делать. Братство Терниев. Спинофратеры.

Я бродил по дому.

Затем уселся за письменным столом, взял блокнот и записал все по очереди, пытаясь объединить факты. Цепочка событий, начинавшихся с Феофания, а заканчившихся навязчивыми видениями Михала, висящего среди шипов. То, что я видел во сне, не было миром Между. Все это, скорее, походило на какой-то видеоклип музыкантов-готов. Что может объединять исторические сплетни, сонные видения, непонятных иностранцев, самоубийство монаха, Плакальщика, тернии и старого миссионера?

Действительно, монастырь-хоспис в Могильно?

И что я должен, вроде как, там найти?

И, собственно — а зачем?

Я бросил ручку и снова начал кружить по комнате.

Садик как садик. До сих пор, собственно, я не обращал на него нимания, но теперь он и вправду казался мне заброшенным.

Ведьма.

Я вздохнул. Строительный мусор — тоже мне.

Дом казался мне каким-то пустым, я же чувствовал себя до странности нервничающим, угнетенным, а при мысли о вчерашней гостье — странно веселым.

Пепел и пыль… Только этого все и стоит.

Мне даже жалко было помыть сковороду, с которой мы вместе ели печенку. Да что там говорить, я тосковал.

Телефон молчал.

— Так ведь тебя же прикончат, придурок, — произнес я вслух. — Какие-то гребаные старухи сделают из тебя марионетку или навесят на шею несчастье. Зачем это тебе? Забудь о ней. Мало ли на свете женщин?

Мало. Такой, по крайней мере, я до сих пор не встречал.

— Сходи к блядям, — решительно предложил я. — Ужрись. Займись собственными делами. Просто-напросто, ты трахнул случайно встреченную телку и больше ничего. Возможно, она и была исключительной, но случается такое. А для подобных придурей ты, похоже, уже стар.

Мне ответило молчание пустых стен.

Я вновь уселся за блокнот, пытаясь заставить мозги работать, только все как-то не шло.

А если я не первый?

Откуда уверенность, будто бы я единственный в истории смог перейти в мир Между вживую?

Только лишь потому, что лично я никого подобного не встречал? Никого, если не считать Альдерона. Но он был живой труп. И, опять же, был единственным.

Ну а вдруг подобное уже случалось в прошлом? Ведь Сергей Черный Волк производил впечатление, что прекрасно понимает, о чем я говорю, и знал, что надо делать.

Ладно. Скажем так, что Феофаний тоже нашел способ. Вот только что из этого следует? Проповедовал и написал трактат. И все. Тысячу лет назад.

Мне было бы легче, если бы у меня имелся хоть какой-нибудь ее снимок.

Телефон лежал на столике спокойно, словно свернувшийся в клубок змей.

Достаточно было протянуть руку и набрать номер. По той стороне раздались бы звуки шарманки, играющей колыбельную Комеды из «Ребенка Розмари». Губы цвета корицы и со вкусом молока с ванилью отозвались бы у самого моего уха.

Я уселся, закрыл глаза и посчитал количество вдохов. Что со мной творится? Я в очередной раз постарался собрать мысли, трепещущие и разоравшиеся, словно стая перепуганных ворон.

Чем или кем был Плакальщик? Никогда я ничего подобного не видел. Из всех существ, которых я там встречал, более всего он был похож на то, что лично я привык называть демонами. Я редко их встречал. И замечательно.

Я взял атлас автомобильных дорог и нашел то Могильно. Даже не так уже и далеко. Дыра. Спрятанная в лесах деревушка. Около ста двадцати километров. Можно обернуться за одну ночь. Расстояния в мире Между были точно такими же, как и на этой стороне. Разве что, это была не моя территория. Белое пятно. Сто двадцать километров неисследованной территории, где могло скрываться все, что угодно. «Здесь могут жить тигры».

Я боялся ехать туда. И знал, что здесь ничего не найду. Монастырь-хоспис. Его не затем возвели в какой-т забытой всеми деревушке, чтобы принимать гостей. Нужно было бы отправиться в монастырь, стоящий в мире Между.

Я поужинал в одиночестве, глядя на западающие за окном свинцовые сумерки. Маленький садик со стороны улицы не выглядел так уж плохо.

А как бы оно было, видеть те безумные глаза ежедневно? Быть может, мы могли бы какое-то время встречаться в тайне от ее теток? Могли бы они узнать? А может, она могла бы перед ними все это как-то скрыть? Желала бы?

Я выкупался. Почистил зубы.

Напился молока. А потом погасил свет и отправился спать. Нормально, в кровати, в половину двенадцатого. Как человек. Без чудес, без загробных миров и видений. Обычный сон. Подушка, одеяло, стакан воды на прикроватной тумбочке. Как нормальный человек.

Проснулся я в мгновение секунды, отупевший, неспособный собрать мысли и беззащитный, словно парализованный.

Звонил стационарный телефон. Звонил мой мобильный. Горели все лампочки, играло радио, телевизор гудел белым шумом, компьютер горел синим сиянием экрана. Все одновременно.

Я лежал с открытыми от испуга глазами, залитый электронным гвалтом, и не был в состоянии отреагировать.

Поначалу мне казалось, будто бы на меня напали. А потом уже и сам не знаю, что думал.

Я снял трубку телефона. Того самого, что возле кровати. Мобилка захлебывалась своим рингтоном где-то в прихожей.

Это была она. Патриция. Я узнал ее голос, хотя он был измененным, страшным, хрипящим, смешанным со странными помехами. Звучал, словно бы прямиком из преисподней.

— По-омо-оги… Умоляю… Это яа-а… Помоги мне-е… — хрип, шепот и крик одновременно. Если бы можно было позвонить с виселицы, это звучало точно так же. Когда я слышал этот звук, то чувствовал, как по телу лезут ледяные мурашки. А волосы становились дыбом.

Это была она — Патриция.

Понятное дело, я вопил все те обязательные: «Что случилось? Ты меня слышишь? Ты где?».

— Ум-моля-ааю… По-о-мо-о-ги…

Я выскочил из постели. Когда сражался со штанами, пришла мысль, что это, должно быть, сон. Просто обязан быть.

А потом на мгновение попытался собрать мысли и успокоился. Кто-то меня подстрекал. Это был уже не первый странный, призрачный телефон, который я принял. Она могла мне позвонить, так. Но почему горели все лампы? Кто включил телевизор?

Через компьютерный монитор стекала ровная колонна букв: «Помоги мне помоги мне помоги мне…».

«По-о-ммо-о-гги…», — хрипел телевизор, захлебываясь белым шумом. «Эт-то я-аааа…»

Патриция. Быть может, ведьмы именно так звал на помощь?

«Поомоогии…».

Я сунул ступни в ботинки, с трудом справился с шнурками, путающимися будто червяки в трясущихся пальцах. Документы. Ключи.

Ключ зажигания. Телефон. Визитка. Ее визитка, лежавшая на столике возле телефона в гостиной. За ней я возвращался из гаража.