Влада Молнева - Ангелы плачут в июне [litres]

– А этой, как ты ее там назвала, установкой без наблюдателя нельзя обойтись?

– Нет. Если бы она умерла два-три месяца назад, это бы сработало, но прошло слишком много времени, душа давно в другом теле – ничего не получится. Все, погружаюсь… – Я начала мысленный отсчет.

Воздуха не хватало. Шея болела от затягивающейся удавки, но темнота медленно отступала. Сначала я услышала голоса, потом увидела яркие цветные пятна, которые постепенно слились в испуганное бабушкино лицо. Она без конца повторяла мое имя и трясла за плечи.

– Бабуль, все в порядке, сейчас… – Я попыталась встать, не получилось – комната расплылась перед глазами все теми же разнокалиберными цветными пятнами.

Бабушка подхватила меня и бережно посадила в кресло, не переставая причитать:

– Я так и знала, что ты что-то затеяла! Ну разве так можно?! А вы, молодой человек, принесите полотенце и холодную воду, немедленно!

Жаль, я не видела лицо Алана в этот момент. Очевидно, он послушался неукоснительно, потому что она тут же принялась вытирать полотенцем неизменное носовое кровотечение, а через минуту оно стало влажным – вода подоспела.

Я откашлялась и окончательно пришла в себя.

– Со мной все в порядке, правда, пойдем домой.

Она молча помогла мне подняться и повела к выходу.

Я увидела Алана. Он стоял, прислонившись к стене, со скрещенными на груди руками и смотрел в потолок.

– Как ты меня нашла?

– Ты сама сказала, где будешь, а потом я услышала твой крик, – устало проворчала Василиса Аркадьевна. – Прибежала сюда, дверь была открыта. – Я укоризненно посмотрела на Войнича, тот пожал плечами и отвернулся. – Ты была без сознания, а мальчик старался привести тебя в чувство, но не смог.

Я снова посмотрела на Войнича: 28 лет, рост почти два метра, в прошлом чемпион по каким-то там единоборствам. Только моей бабушке могло прийти в голову назвать такого мальчиком!

– Ну и чем вы двое здесь занимались? – тоном директора школы поинтересовалась родственница.

Я почувствовала себя нашкодившей двоечницей.

– Прости, я знала, что ты будешь против, вот и попросила его помочь.

Под суровым взглядом бабули Войнич (о, чудо!) смутился и пообещал:

– Не беспокойтесь, больше я ее и на порог не пущу!

Можно было не сомневаться, что обещание он сдержит.

Следующие полчаса я провела за ноутбуком. Искала во всемирной свалке информации ответы на вопросы, появившиеся после транса.

На столе лежал лист бумаги, исписанный словами, которые машинально выводила Лариса все это время. Простые, ничего не значащие слова: имена друзей, любимого Валентинова, мультипликационных персонажей и английское LOVE. Последнее повторялось чаще всего. Не густо.

Да, я поминутно просмотрела две недели из жизни девочки, но могла лишь видеть и частично что-то ощущать, а читать мысли и даже просто слышать то, что слышала она, – уже нет. К тому же время, когда Лариса была в состоянии паники, истерики или в бреду, то есть в измененном состоянии сознания, тоже выпадало. Поэтому полезной информации было мало. И все же кое-что я нашла.

Перед тем как Ларису заточили в «темницу», она на несколько мгновений пришла в себя, и в поле ее зрения попало дерево с кроной в форме сердца. Это дерево пару раз мелькало в просмотренном мною кусочке ее жизни, значит, девочка бывала в доме убийцы и раньше. А когда позвонил Громов и сообщил полученную от Трубачева информацию (он его все-таки нашел в Химках), моя теория полностью подтвердилась. Теперь я знала, кто это с ней сделал, осталось выяснить – почему?

Через несколько минут «Гугл» ответил и на этот вопрос.

Я потянулась к папке с делом Ларисы. Меня интересовал адрес одного из свидетелей, во дворе которого росло дерево в форме сердца.

В дверь заглянула бабушка. После недавнего инцидента она проверяла меня каждые три минуты: боялась, что снова окажусь в петле удавки.

– Что-то ты притихла! Опять заговор за моей спиной готовишь?

– Не беспокойся, душить меня больше не будут, но дело надо довести до конца. От этого зависит жизнь ребенка.

– И твоя тоже! – Бабушка уперла руки в бока и загородила собой дверь, словно вратарь ворота.

– Со мной все будет хорошо! Нужно просто найти тело пропавшей девочки, которая погибла пятнадцать лет назад, и, кажется, я знаю, где искать. У нас есть лопата?

Василиса Аркадьевна не сдвинулась с места.

– Конечно, есть. Чем, по-твоему, ты выкапываешь корни лекарственных растений?

– Эта не пойдет, слишком маленькая.

Услышав шум подъезжающей машины, я выглянула в окно.

– А вот и мой сопровождающий прибыл. Это старший лейтенант Громов – он полицейский, можно сказать, ведет дело о похищении девочки. Так что не волнуйся, я буду не одна!

Бабушка нахмурилась и проворчала:

– Час назад ты тоже была не одна и чуть богу душу не отдала! И вообще, меня не было всего несколько дней, а у тебя тут куча новых знакомых образовалась. Один чуть не угробил, и не спорь, я сама тебя откачивала, а этого полицейского я вообще еще не видела. Ты уверена, что он тот, за кого себя выдает?

– Конечно. – В этом я как раз не сомневалась: Громов – сволочь и ангела из себя не корчит. – Я ведь могу читать мысли, забыла? И, естественно, сначала убедилась, что новые знакомые безобидны. Так что не переживай, я скоро вернусь.

– Ну уж нет, я поеду с вами! – решительно заявила Василиса Аркадьевна, и хотя спорить с ней было бессмысленно, я все же попыталась:

– Но… – собственно, на этом попытка и закончилась.

– Никаких «но»! – отрезала бабуля, а мне осталось только закатить глаза, подобно Войничу, и смириться с неизбежным.

В дверь позвонили, я побрела встречать Громова.

– Привет, все выяснил?

– Да. Уезжая в далекие дали, Трубачев побоялся, что машину угонят, и оставил ее на хранение соседу – Никольскому с разрешением пользоваться ею по мере необходимости. Тот как раз незадолго до этого продал свою «девятку», и гараж пустовал.

– В доме Никольского сейчас живет кто-нибудь? Наведаться бы туда.

– Нет. Бомжи иногда ночуют. Никольский развелся с женой и пять лет назад уехал в Питер, а она куда-то к родственникам в Саратов махнула. Так что претензий за незаконное проникновение нам никто не предъявит.

– Очень хорошо! Осталось выкопать останки Ларисы. У тебя лопата есть?

Брови Громова приподнялись.

– Нет, я не садовод-любитель. Найдем по дороге. А эту девочку точно убил учитель? Ты уверена?

– С каких это пор тебя интересует, действительно ли виновен подозреваемый?

– Ты плохо на меня влияешь, – хмыкнул Громов. – Того и гляди ударюсь в благотворительность и буду спасать мир, как ты, за десяток куриных яиц и ведро картошки.