Дарси Коутс - Крейвен Мэнор. Хранитель призраков [litres]

Сказать было легче, чем сделать. Растительность была такой густой, что сама себя душила. Несколько раз Дэниелу приходилось сходить с дороги, когда он слышал злобное рычание, и каждый шаг давался с трудом.

Он знал, что он на правильном пути, но начал беспокоиться, когда солнце опустилось ниже и мрачные серые облака закрыли ясное небо. Может, мне уже пора остановиться и повернуть назад? Скоро совсем стемнеет, и мне придется сдаться и попробовать в следующий раз.

Ответ ему не понравился. Дэниел знал, что пойдет дальше и пройдет столько, сколько нужно, чтобы либо подтвердить рассказ Кайла, либо реабилитировать своего нового друга.

Он не ожидал, что слово друг придет ему в голову, когда он будет думать о Мириксах. С самого начала их отношения были полны странностей, но, когда он покопался в душе, то понял, насколько привязался к этой семье, и начал думать о них как о друзьях.

Это, конечно, не такая дружба, когда можно сидеть и болтать часами. Но у Дэниела возникла какая-то привязанность, которая заставила его инстинктивно сопротивляться обвинениям Кайла.

Это опасный путь. Ты так долго верил Кайлу. Намного дольше, чем следовало бы. Действительно ли Бран заслуживает твоего доверия?

Дэниел ненавидел этот порочный круг, в котором оказался, как в ловушке. После смерти бабушки у него ни с кем не было близких, искренне дружеских отношений. И не потому, что он не пытался. Просто после этих попыток он чувствовал себя человеком, который плывет по течению в океане, пытаясь снова и снова ухватиться за водоросли и морскую пену, а они ускользают из-под рук.

Он поскользнулся и схватился за дерево, чтобы устоять. Пока он шел, он все время смотрел под ноги. А теперь он, наконец, поднял глаза и увидел темные силуэты, маячившие среди деревьев по обе стороны от тропы. Они были большими, массивными. Через мгновение он понял, на что смотрит.

Домá.

ДЭНИЕЛ ГЛУБОКО ВЗДОХНУЛ и сошел с тропы, чтобы подойти к ближайшему зданию слева от него. Это был небольшой каменный дом – размером с его коттедж садовника. Стены казались черными от вековой грязи. Часть крыши обрушилась, а одна стена вогнулась внутрь.

По крайней мере, в этом Кайл оказался прав: город существовал, и он был заброшен. Дэниел подошел к зданию так близко, насколько позволяла растительность, и попытался заглянуть в окно. Он увидел только разруху и тлен, поэтому и понять ничего было нельзя.

Он снова выбрался на дорогу. По мере того как он приближался к центру города, домов и заборов становилось все больше. Все были почти полностью разрушены и едва различимы среди живых деревьев. Каменные постройки в основном уцелели, но Дэниел также проходил и мимо голых фундаментов, и мимо разложившихся куч, которые когда-то, должно быть, были деревянными домами.

Растительность редела, постепенно сменяясь сухой бурой травой до пояса, которой заросла дорога. Дэниел предположил, что входит в сам город. Почва была плотно утрамбована, и пустить корни могли только очень упорные деревца. По всей площади были раскиданы ветхие дома – примерно с сотню. В пятидесяти метрах дальше были видны группки зданий побольше – видимо, там когда-то и была главная улица.

С крыш свисал испанский мох, его длинные усики развевались на ветру. Большинство камней тоже покрылось пятнами мха, и почти все окна были разбиты. У входной двери одного из домов висело с дюжину металлических клеток для птиц. Они все еще дребезжали, стукаясь друг о друга, хотя ржавчина и приглушила звук. Дэниел поднялся на цыпочки, чтобы заглянуть внутрь клеток, и обнаружил там кучку хрупких косточек, погребенных в грязи.

Многие крыши частично или полностью рухнули, скрыв содержимое дома, но и то, что он увидел, было уничтожено временем – столы, стулья и даже балки перекрытия не выдержали его напора.

Дэниел остановился у одного из относительно целых домов и положил руки на подоконник. Мох под пальцами казался губчатым и рассыпался на хлопья. Он осторожно просунул голову между оставшимися осколками стекла, заглянул внутрь и мельком увидел синий силуэт в самом темном углу комнаты. Это ему показалось странным для заброшенной комнаты. Силуэт был довольно крупным, размером почти с него, и опирался о стену под странным углом. Дэниел не мог как следует разглядеть его из окна, поэтому обошел здание. К входной двери, которая держалась на одной петле, вела каменная ступенька. Один рывок, и дверь распахнулась.

Дэниел вошел в комнату, и его накрыло горьковатым запахом затхлости – как будто вдыхаешь пары после потушенного пожара, только вместо сажи чувствуешь привкус веков. Он зажал рот и наклонился, подождал, пока не исчезла тошнота, и прошел дальше в дом – туда, где находился странный силуэт.

Царившее всюду разложение служило склепом для останков жизни. То, что когда-то было куклой, превратилось в серый комок, вжавшийся в пол. На дереве лежали осколки чашек, упавших с полки, которая треснула. Шторы приросли к стенам.

Синюю фигуру он обнаружил в углу столовой. В комнате было темно, и Дэниелу пришлось прищуриться, когда он подошел к ней. Это была старая изъеденная плесенью ткань, прикрывавшая…

– О… о нет…

Пальцы разжались, ткань выпала из рук, приоткрыв мертвые каштановые пряди волос под складками. Дэниел обвел взглядом фигуру, увидел лицо. Кожа была черной и практически въелась в кости. Глазницы зияли пустотой, но, казалось, пялились на него темными ямами.

Тело было покрыто черным грибком, который изливался из каждой трещинки или углубления на коже, придавая ей ужасную выпуклую форму. Текстура грибка была причудливо-пузырящейся, как только что пролитый деготь или взбитые сливки.

Дэниел прижал ко рту руку и попятился. Он задел бедром стул, который тут же развалился. Вскрикнув, он отпрыгнул и побежал к двери. Он старался не вдыхать глубоко, пока не оказался на улице. Только там он, задыхаясь, глотнул холодного воздуха. Образ мертвой женщины, покрытой рябью черной плесени, все еще стоял перед его глазами.

Господи, она просто осталась лежать там. Ни похорон. Ни могилы. Она даже не разложилась толком. Кайл был прав. В этом городе произошло что-то ужасное. Что-то чудовищное.

Казалось, что здания рушились под гнетом времени. Раньше Дэниел не считал это странным. Но, выпрямившись, он понял, что причиной разложения стала не заброшенность сроком в две сотни лет.

Он пошел дальше, в глубь города, словно подталкиваемый какой-то болезненной одержимостью. Заглядывал в окна или открытые двери, прикрывая рот и нос предплечьем. Через два дома он обнаружил еще тела. В постели лежала женщина, прижав к себе две фигурки, похожие на детей. Рядом на стуле сидела фигура в мужской одежде. Он склонился над своим семейством, будто хотел обнять их в последний раз.