Александр Матюхин - Самая страшная книга 2022 [сборник litres]

Я не был адреналиновым наркоманом, а Марина не хотела, для примера, спускаться вниз головой в вонючую дыру открытого канализационного люка. Нам просто это было необходимо, чтобы выжить, понимаете? Иначе никак.

Сидя в офисе с девяти утра до шести вечера, я крутил в голове одну и ту же мысль: как с этим жить дальше? Почему мы видим рутину, а остальные нет? Что это – семейный психоз или уникальность? Сможем ли мы отбиться?

Может быть, так и начинается апокалипсис? Когда другие заметят его, будет слишком поздно?

А потом Маринка умерла.

Наша пятилетняя Вероника сидела на кухне, кушала блины и смотрела мультфильмы, а Маринка лежала в ванной комнате с разъеденными химией внутренностями. Спасаясь от рутины, она запила таблетки жидкостью для очистки труб. Не знаю, какую дозу она выбрала, хотела ли просто испугать саму себя или специально ушла из жизни, чтобы больше не участвовать в этой игре. Я стоял на пороге ванной комнаты, разглядывал скрюченное тело и думал о том, что вокруг Маринки нет больше рутины. Липкие разводы ползли по стене, свисали с потолка и со стиральной машины, но на теле мертвой жены не было ничего.

Почему-то я решил, что Маринка победила окончательно и бесповоротно. Она успокоилась, ей больше не придется выдумывать сто и один способ, как победить рутину при помощи страха. Ее психоз завершился.

Я обмыл тело, завернул в стрейч-пленку и перенес в спальню. Уложил на кровать, лег, поглаживая мертвое Маринкино лицо.

Ее больше не было, но осталась Вероника. Теперь только мы с дочерью – рыцари подступающего апокалипсиса.

Квартира постепенно зарастала вязкими отростками, опутывала мебель, закрывала окна. С миром вокруг было не лучше: я видел рутину повсюду: на людях, в транспорте, в метро, в офисе, в магазинах и автомобилях, в чужих квартирах. Но моя мертвая Маринка, аккуратно завернутая в пленку, спрятанная на балконе среди рабочего хлама, оставалась чиста. Смерть – идеальный помощник в борьбе с рутиной.

Примерно в это время я решил спасти мир.

– Только так можно увидеть рутину, – говорил я, предлагая Глебу зеленые круглые таблетки. – Поверь, я принимаю их уже четвертый год. Без них не выжить. Одна таблетка в день. Нужно, чтобы ты увидел рутину. Она повсюду. Если мы не спасем людей, то никто не спасет.

Я обещал, что не буду настаивать, если он не увидит рутину. Обещал отстать навсегда. Глеб выпил одну сразу, а вторую в тот день, когда пришел ко мне в гости. Это был волнительный момент, переломный. Я знал, что рано или поздно кто-то станет моим помощником. Верил в Глеба.

Ощущал себя Морфеусом – в сущности, им и был. Я показал ему Тринити.

Мы стояли в спальне, которая плотно заросла вязкой и липкой паутиной рутины. В центре на кровати лежало тело Маринки. Я сделал из нее мумию. Не специально, так получилось. Не мог смириться с мыслью, что нужно будет уложить тело любимой жены в могилу и забросать землей. Рутина не трогала ее. Иногда казалось, что Маринка хочет заговорить со мной. Из ее иссохшего рта будто бы выползали слова.

Я хранил тело на балконе, там, куда маленькая Вероника не могла бы добраться. А когда дочь отправлялась к бабушке – доставал, укладывал на кровать, спал рядышком, обнимал и гладил. Это была моя Маринка, мой символ борьбы.

– Ты крут! – восхитился Глеб. – Как тебе удалось прятать тело? Никто не спохватился?

– Я знаю все о ней. Имею доступ к телефону, ноутбуку, социальным сетям. Многие до сих пор думают, что Маринка жива. Повезло, что она не работала, а удаленное общение – это спасение. Мы ведь ведем замкнутый образ жизни с того момента, как родился ребенок. Многим друзьям до сих пор кажется, что мы повернулись на Веронике. А дочь за эти полгода и сама привыкла, что мамы нет. Я говорю, что Марина в путешествиях. До рождения Ники она любила мотаться по стране.

– У тебя башка набекрень! – перебил Глеб, улыбаясь. – Это здорово. А где сейчас Вероника? Где-то в квартире?

– У бабушки. Это двадцать километров от города, на даче. Я теперь часто ее туда вожу. Все счастливы.

– Расскажи подробнее, – попросил Глеб. Он подошел к моей жене и осторожно погладил ладонью стрейч. – Что у тебя за цель?

Я ответил:

– Чтобы никто больше не оказался в коконе рутины. Как моя жена. Это все ради нее… И еще хочу спасти все человечество разом.

Я рассказал Глебу, как спасаю Ольгу.

Ее крохотная квартира-студия на юге города насквозь пропахла сигаретным дымом, парами алкоголя и блевотины. Вязкая желтоватая рутина облепила окна, стены, чавкала под ногами, свисала с ламп и липла к ладоням.

Я ведь не поверил, что она победит рутину. Расставание с ней было лишь небольшой встряской, рутина отступила, но не думала исчезать. Она все еще липла к роскошным Олиным волосам и блестела пятнами на ее одежде. Ольга не искала новую работу, не искала будущего мужа, не стремилась влюбиться или хотя бы как-то изменить жизнь. После увольнения она поплыла по течению. Спускала деньги на бары, ночные клубы, дорогие покупки. Бесконечно болтала с подругами или валялась дома на диване перед телевизором за просмотром сериалов. Нет в жизни ничего более питательного для рутины, чем сериалы.

Пока Ольга не делала ничего, чтобы выбраться из рутины, – вязкие щупальца окутывали сначала ее квартиру, а потом принялись за нее саму. В какой-то момент Ольга перестала выходить из квартиры. Она заказывала еду на дом, покупала вещи в Интернет-магазинах, даже нашла себе работу на удаленке. Ольга крепко врастала в диван. Еще немного, и она превратилась бы в кокон.

Тогда-то я и решил действовать.

Я пришел под видом курьера. Когда Ольга, не сразу узнав меня, открыла, я ворвался в квартиру. У меня не было хлороформа – да он и не действует так, как показывают в фильмах, – но зато были нейлоновые стяжки и скотч. Я повалил Ольгу на пол, потому что некогда было объяснять, связал, заклеил рот и оттащил в комнату.

О боги, какой же грязной и вонючей была эта комната! От запаха рутины меня чуть не стошнило. Но с Ольгой тоже было далеко не все в порядке. Она погибала, и я стал действовать решительно.

Я спросил, хочет ли Ольга умереть быстро, или лучше сначала ее изнасиловать? Включил запись на телефоне, изображая форменного маньяка. Удалился, пританцовывая, на кухню и вернулся с ножом. Я коснулся ее шеи лезвием, провел до ложбинки между грудей и слегка надавил, едва разрезая кожу. Ольга стонала, корчилась и мычала. А рутина слетала с нее струпьями, как и было задумано.

Тогда я великодушно пообещал, что не убью ее (и не собирался, в общем-то, Глеб, даже в мыслях не было), снова ушел на кухню и растолок три таблетки от депрессии. Заставил Ольгу выпить. Сказал, что приеду вечером и мы продолжим.

Ожидание страха смерти – лучшее средство от рутины, помните?