Петернелл ван Арсдейл - Пожиратели душ

– Жара летом, холод зимой – вот что такое деревянный дом. – Она взмахнула ножом в воздухе. – Уж конечно, верховный-то не переедет из своего каменного дома. Кто-кто, но только не он.

Новые здания, как и сама Ограда, строились в лихорадочной, отчаянной спешке. Осень была в самом разгаре; как только ударит мороз, вбивать опоры и копать погреба станет невозможно. С каждым днем деревня Дефаид все больше превращалась в нагромождение домов, вокруг которого росла, будто живая, и принимала угрожающие размеры высокая деревянная стена.

Ограда представляла собой треугольник, по углам которого высились дозорные башни. С крыши каждой башни свисал прочный железный крюк – для фонаря. Люк в полу открывался на лестницу, единственную, по которой можно было подняться на верх двадцатифутовой стены. По всему периметру проходил длинный, гибельно узкий коридор, соединенный с Оградой на три фута ниже ее верхней кромки. Каждый вечер восемь крепких мужчин запирали единственные ворота на тяжелый засов.

Пока строители и мастера возводили Ограду, старейшины обсуждали, как лучше охранять деревню. Днем вопрос присмотра стоял не так остро. Вокруг всегда находились взрослые, которые проверяли торговцев, приезжающих с товаром, а на закате, перед тем как запереть ворота, следили, чтобы чужаки покинули Дефаид. Страшило людей ночное время. Кто возьмет на себя дозор, особенно в полях, где пасутся стада? Вспоминая о волках и пожирателях душ, поселяне вздрагивали и ежились от страха.

И вот однажды всех детей Гвениса от семи лет и старше вызвали в молитвенный дом и объявили им следующее.

Старейшины посовещались и решили, что будет справедливо и правильно поручить ночную охрану Ограды им, детям Гвениса. Они же будут отвечать за безопасность пасущейся скотины, выходя по ночам за ворота Ограды. В конце концов, опасность для них уже миновала и Зверь им теперь не страшен. А потому никто лучше сирот Гвениса не справится с еженощным дозором Ограды. Никто лучше них не обеспечит сохранность овец ночью, на закате выйдя за ворота в поля к стадам и оставаясь там до рассвета. Конечно, эта обязанность не распространяется на самых маленьких – тех, кому еще нет семи лет. Но все остальные распределятся поровну на посты Ограды и к стадам в полях. Подобно сторожевым собакам, чей запах отпугивает волков и лис, дети Гвениса послужат маяками в ночное время, отгоняя исчадий Зверя, жаждущих наслать худое на Дефаид.

Кроме того, постановили, что каждую ночь с детьми останется один из мужчин Дефаида, чтобы проверить, закрыты ли ворота. Он будет находиться в безопасности внутри Ограды, в сторожевой будке. Всем сиротам Гвениса выдадут тростниковые свистки, которые они должны носить на шее на кожаном шнуре. При первой же опасности дети должны дуть в свистки, предупреждая деревенских о том, что пора запереться в погребах, куда пожиратели душ и прочие твари, порождения Зверя, не смогут проникнуть.

Так сироты Гвениса стали сторожами Дефаида.

Так Алис узнала, какое бремя свалилось ей на плечи по приказу людей в черно-белых нарядах.

Раньше Алис считала, что любит полуночничать, когда другие спят. А оказалось, что это блажь отправленной в постель глупышки, которая позволяет себе каприз решать, устала она или нет.

Теперь же усталость превратилась в постоянную спутницу Алис. Днями и ночами девочку одолевала слабость. Не раз она засыпала, уронив голову прямо на Ограду, и несколько секунд спустя просыпалась, потому что в подбородок ей вонзались острые щепки. Но несколько заноз – это мелочи. Один неверный шаг по узким мосткам вокруг Ограды – и слетишь вниз с высоты двадцати футов на голую землю. Не прошло и нескольких месяцев, как детей поставили сторожить Дефаид, а уже несколько из них покалечились. Мадог шепотом говорил Инид, что рано или поздно кто-нибудь сломает себе шею – это просто вопрос времени. И тогда, говорил Мадог, может быть, в Дефаиде опомнятся и поймут, что такая работа детям не по силам.

В конце концов один из сирот действительно упал и сломал шею. Это был Бергам, такой же одинокий ребенок, как Алис. Ему тоже исполнилось семь лет. Алис в ту ночь сторожила овец на пастбище, и о происшествии ей на следующий день рассказала Инид, которая услышала крик в темноте, а затем звук удара тела о землю. Инид призналась, что никогда не забудет этот жуткий стук в ночной тишине. Однако Мадог ошибся. Смерть Бергама не поменяла настроение умов в Дефаиде. Старейшины только порекомендовали детям быть осторожнее.

Алис однажды и сама чуть не расшиблась насмерть. Это случилось, когда наступили первые заморозки. Мостки оледенели и стали скользкими, а глаза Алис еще не приспособились к темноте. Это теперь она могла пройти по всему периметру Ограды с закрытыми глазами и связанными за спиной руками, а поначалу каждая ночь проходила в кошмарной борьбе со сном. Ужас усиливала боязнь свалиться с мостков.

Детям предписывалось держаться друг от друга на расстоянии. Им не разрешали разговаривать или собираться вместе. Их обязанность – равномерно рассеяться по всей Ограде и наблюдать. Поэтому, когда Алис поскользнулась на оледенелых мостках и повисла на руках на Ограде без всякой опоры, она всерьез рисковала упасть и убиться, поскольку некому было подхватить ее. Однако спаситель нашелся – к Алис рванулся тихий мальчик по имени Дельвин, который держался поближе к ней, потому что боялся оставаться один. И каким-то образом Алис и Дельвин сумели вместе вылезти на мостки и не сломать шею. В следующие несколько секунд они сидели, прижавшись друг к другу; два сердечка бешено стучали. Потом Алис прошептала «спасибо», и оба снова поднялись.

Каждый день в Дефаиде был похож на предыдущий. Мать будила Алис в полдень, кормила ее, давала мелкую работу и кое-какие простые уроки; перед закатом девочка ужинала и отправлялась на свой пост на Ограде или в поля стеречь овец. На восходе солнца ее дежурство заканчива-лось, и она возвращалась домой, завтракала и ложилась спать, когда вся остальная деревня просыпалась. Каждую ночь общаться с другими детьми Гвениса было бы даже неплохо, вот только все они так уставали, что не хватало сил ни поболтать, ни поиграть. От непосильной работы угасала Гэнор, подружка Алис. Алис казалось, что та будто становится невидимой. Когда они жили в Гвенисе, здоровая, розовощекая Гэнор много смеялась, радовалась жизни. Теперь же она превратилась в бледную тень с фиолетовыми кругами под глазами. Алис предполагала, что сама выглядит не лучше. Все дети Гвениса теперь походили друг на друга. Темненькие или светловолосые, высокие или маленькие, с глазами серыми или зелеными, все они разительно отличались от детей, родившихся в Дефаиде. Отличительной чертой сирот Гвениса служили ввалившиеся глаза. Круги под ними отличались только густотой оттенков зеленого, серого или лилового. Упитанных среди детей Гвениса было не найти. Большинство выглядели так, будто в любой момент их может сдуть ветром во время ночного дежурства. И конечно, такие случаи бывали. Зато местные дети, краснощекие и беззаботные, постоянно смеялись, играли на солнце и крепко спали ночью в своих кроватях.