Петернелл ван Арсдейл - Пожиратели душ

Когда Алис подошла совсем близко, Инид схватила ее за руку и притянула к себе. Когда она заговорила, изо рта у нее вылетели клубы пара, окружив лицо.

– Иди в Писгод. Скажешь, что ты из семьи торговцев, что пожиратели душ всех забрали, осталась только ты. Это ведь почти так и есть, правда?

Алис не стала возражать. Ей-то было ясно, что в Писгоде не увидят причин принять ее. Она больше не ребенок, так что там не обязаны брать на себя заботы о ней. В лучшем случае дадут поесть и отправят на все четыре стороны.

Инид стиснула руку Алис, возвращая ее к реальности:

– Вот и все. А теперь иди.

Но вместо того чтобы отпустить Алис, она притянула ее к себе и крепко обняла.

– Никогда больше не возвращайся сюда, – прошептала Инид на ухо Алис. – Мы найдем тебя. И тогда мы снова будем вместе.

Алис не стала обнимать Инид слишком крепко – боялась, что не сможет потом уйти. Прижавшись к подруге, она снова почувствует себя ребенком, каким была когда-то, тоскующим по маме, стремящимся к Матери.

Инид поставила мешок на землю и развязала сверток. Там было шерстяное платье Алис и мамино теплое пальто, а также шарф и перчатки. Инид помогла Алис одеться и снова заговорила, выпуская в ночной воздух облачка белого пара:

– Держись ближе к лесу и двигайся вдоль реки. Не думаю, что они пошлют кого-то за тобой, но, если они решат это сделать, по дороге идти будет опасно. Река приведет тебя прямо в Писгод. Иди и не останавливайся. Не вздумай отдыхать, пока темно.

Инид не сказала вслух того, что они обе знали. Едва Алис опустится на снег, веки ее закроются и она замерзнет насмерть. И станет пищей для волков. Было настолько холодно, что глаза у Алис слезились и слезы замерзали прямо на щеках. Она сделала вдох, и влага в носу превратилась в лед. Плохой знак.

Позади них послышался тихий свист. Это Мадог. Он поднял голову к небу, все еще непроницаемо черному, однако стало понятно: надо торопиться. Времени для разговоров нет, она должна идти.

Алис кивнула на прощание Мадогу и остальным ребятам и прошла за Ограду. Обернулась, чтобы помахать рукой Инид, все еще стоявшей в проеме. И вот ворота закрылись, и Дефаид превратился в темную стену, наглухо закрытую для Алис. Она подняла взгляд на ближайшую сторожевую башню. В оранжевом свете фонаря она увидела поднятую руку. Она помахала в ответ, а потом повернулась к Ограде спиной. Перед ней расстилался заснеженный мир: мертвые поля и черные верхушки деревьев там, где небо встречалось с землей. Все выглядело одинаковым – на юге, севере и западе. Она повернула голову на юг, в сторону Писгода, до которого, по ее расчетам, было несколько дней ходу. Ей никогда не случалось раньше бывать там, но она знала, почему никто, кроме торговцев, не ездил в ту деревню. За один день до нее не добраться, нужно останавливаться на ночевку на полпути в диком лесу. Там, где в дебрях бродят волки и охотятся за своей добычей пожиратели душ.

Алис пошевелила пальцами ног и потопала немного, чтобы восстановить кровообращение. Она ожидала услышать глухой звук, какой бывает, когда по плотному снегу, утрамбованному ногами, копытами и колесами телег, топчутся ботинками. Но вместо этого каблуки погрузились в мягкую кашицу талого снега. Она посмотрела вниз и увидела черный круг проталины под ногами, словно она прожгла снег до земли. Дальше проталина уходила направо, образуя длинную черную тропинку в белом снегу. Она вела на север, к лесу. Алис посмотрела на юг, туда, где находился Писгод. Поднялся сильный ветер, он завывал и яростно швырял во все стороны снежные вихри и колючие льдинки. Он впивался в щеки, будто зубастый зверь, и ослеплял девушку. Алис отступила назад, и ноги снова провалились в растаявший снег. Тогда она повернулась спиной к ветру, хотя бы на минуту, чтобы перевести дыхание. Вихрь бушевал позади, с силой толкая ее строго на север.

Но на севере ничего не было. Север – это глушь и мертвая деревня, когда-то называвшаяся Гвенис.

Ветер пронзительно завывал, в нем слышался человеческий вопль. Холод запускал ледяные пальцы под пальто, царапал когтями тело, вонзался в сердце. Алис била дрожь. Но ничего не поделаешь, надо идти, убираться отсюда подальше. Она найдет дорогу в Писгод позже, как только кончится буря.

И Алис пошла на север по черной подтаявшей тропинке. Хорошо хоть, говорила она себе, что ни мужчинам, ни женщинам Дефаида не придет в голову искать ее в той стороне.

Сестры перемещались по лесу. Снежные хлопья расступались перед ними, как овцы. Сестры посмотрели друг на друга, моргая заиндевевшими ресницами над серыми, как лед, глазами.

Между ними плыл маленький светловолосый мальчик.

Что-то привлекло троицу. Некий запах. Вместе с запахом росло нетерпение, и они больше не плыли. Они неслись. Летели.

– Страх, сестра, ты чувствуешь его?

– Да, Анжелика.

– Это не наш страх, – сказал мальчик. – Не мы его вызвали.

– Да, – отозвалась Бенедикта. – Кто-то другой. Девочка из зеленых лесов.

Одна сестра кивнула другой. Девочка из зеленых лесов. Они вдыхали ее запах. Она уже раньше оставила свой след.

– Алис, – сказал мальчик. – Ее зовут Алис.

– Она теперь такая же, как мы, – отозвалась Бенедикта.

– Уже ближе к нам, но еще не мы. – Анжелика принюхалась к ветру. – Она уходит от них. Но они сбились в одну кучу. Запирают двери и окна. И молятся.

Все трое остановились. Они были на месте. Остановились в снегу, в темноте ночи. Над ними тускло горели фонари. Они смотрели на высокую деревянную Ограду, стену из дерева, которую возвели деревенские, чтобы обезопасить себя, запереть свой страх. Но теперь страх был слишком силен, чтобы его сдержать. Страх сочился сквозь Ограду, перекатывался через нее, мглой накрывая землю. Страх проникал в ноздри пожирателей душ, и запах его был сладок.

– Теперь время пришло? – спросил мальчик у сестер.

– Да, – ответили сестры. – Время пришло.

Алис шла по темной проталине в лесную чащу. В лесах к югу от Дефаида она бывала много раз, но здесь, на севере, никогда. Это была дикая, непроходимая глухомань, отделявшая безопасный Дефаид от мертвого лоскутка земли – погибшей деревни Гвенис, ее дома в далекие времена.

Это был тот самый лес, куда матери и отцы запрещали детям даже заглядывать. Множество историй ходило о чаще, где рождались кошмары. Но Алис говорила себе: это просто лес, он ничем не отличается от других. Однако здесь было темнее, чем в тех лесах, где ей доводилось бывать. Ветви плотно сплелись над головой, под ногами цеплялись друг за друга мощные корни. Алис казалось, что стволы корчатся и изгибаются вокруг нее, подманивают ее и смыкаются у нее за спиной, как будто лес хотел поглотить незваную гостью.