Петернелл ван Арсдейл - Пожиратели душ

– Это доверчивое дитя, – произнес старейшина Майлс, глядя не на Йетса, а на верховного старейшину, сидевшего рядом с ним. – А Зло лукаво.

– Ага, – подтвердила Керис, – она обманула меня. Я не нашла никакой яблони и повернула назад. И тут вдруг она появилась. Я не видела и не слышала ее. – Керис огляделась. – Она взялась из ниоткуда.

Мистрис Фаган прихлопнула ладонью раскрытый рот, и по залу пронеслась вереница коротких судорожных вздохов.

– Тогда я сказала: Алис, ты меня напугала. И тут это произошло. Она как будто вошла прямо в меня. Я не могла дышать, не могла позвать на помощь. Если бы брат Рис не появился, она бы вырвала из меня душу. Я точно знаю, что она так и сделала бы.

Керис плюхнулась на место и спрятала лицо у матери на груди.

Алис закрыла глаза. Керис лгала обо всем, что не имело значения, но по поводу самого важного она сказала правду. Алис действительно пыталась поглотить душу Керис, этого она не могла отрицать. И она наслаждалась теплом, охватившим ее изнутри, вспышкой жара под кожей. Никогда в жизни она не осознавала себя так ясно, и теперь нет пути назад к тому сонному времени, когда она не знала, что это такое – вынюхивать другую душу. Она не просто похожа на пожирателей душ, как сказал тогда Зверь. Она стала одной из них. Алис посмотрела в окно. Наступали сумерки. Дети Гвениса сейчас собирались в поля и на Ограду, чтобы защитить деревню от таких, как она.

– Брат Рис Фаган, – объявил старейшина Йетс, – засвидетельствуй Зло.

Рис поднялся со своего места на передней скамье.

– Я охотился на оленей и наткнулся на них, – начал он. – Когда я увидел, что эта тварь делает с сестрой Керис, я сбил ее с ног. Потом связал и привел сюда.

Он сел. По залу пронесся вздох разочарования, отметила Алис. Деревенские жаждали узнать больше подробностей.

Посреди тишины, последовавшей за выступлением Риса, вскочила мистрис Дэниелс.

– Пожирательница душ! – выкрикнула она, тыча пальцем в сторону Алис. – Ведьма! Сжечь ее, прежде чем она поубивает нас всех! – Она повернулась в сторону старейшин: – Давайте спросим себя, сколько болезней она напустила на нас? Сколько несчастий она нам принесла? Сколько женщин бесплодны из-за нее? Даже ее приемная мать не может выносить ребенка. А почему, спрашиваю я вас? И я скажу вам почему. Вот эта высасывает из сестры Аргайл младенцев, пока та спит. После всех тех лет, что эта ведьма провела в их доме, от сестры Аргайл остались только кожа да кости. Мы все это знаем. Бедная женщина не протянет и ночь.

– Так оно и есть, – подтвердила мистрис Харди. – А еще ведьма пыталась забрать душу у Форда. – Она кивнула в сторону стража, и тот что-то пробурчал и мотнул головой, потом оглядел собравшихся и приосанился.

Зал гудел и жужжал. Алис казалось, что само здание перекосилось, и она уже перестала понимать, что она сделала, а чего не делала. Впрочем, это едва ли имело теперь какое-то значение, так что незачем раскладывать все по полочкам. Все равно конец один. Она опустилась на пол клетки. Клетки, которую для нее сделал Отец. Ее Отец. Он сделал для нее клетку. Ему не оставили выбора, и все-таки… Это было больнее всего.

Несколько голосов раздавались громче других.

– Разве не она гуляла, когда пожиратели душ явились в Гвенис?

– Это рассказал торговец, разве нет? Это она бродила ночью по полям, когда он нашел ее, а все остальные в Гвенисе или умерли, или спали.

– Я слышала, как она скакала по деревне, как будто ничего страшного не произошло.

– А я слышал, как она поет.

– Колдовство, вот что это такое!

Вопли, крики. То женский голос, то мужской. То с одного места, то с другого. Алис закрыла глаза.

– Она убила собственных мать и отца и плясала на их трупах.

– Она сожрала их души!

– Ага, ага! Она съела их всех!

– А почему она оставила детей?

– Чтобы отвести их к пожирателям душ, и тогда дети станут такими же нечестивыми, как она сама.

– И разве она не сделала это? Разве дети Гвениса не убегают от нас один за другим?

– Ага, она всех их уведет! Глазом не успеем моргнуть, как останемся без охраны.

– А тогда она приведет пожирателей душ, чтобы они нас съели!

Множество людей говорили одновременно, однако Алис различала голоса так обостренно и четко, как если бы каждый из них втыкал иглу ей в кожу. Вот голос Мэри, младенца которой она держала, пока Мать лечила роженицу. А вот говорит брат Эллис, он учил ее считать. Вот вступили Элин и Флур, ее ровесницы. Им никогда в жизни не приходилось карабкаться на обледенелую Ограду.

Мощный бас верховного старейшины перекрыл гвалт:

– Тихо, братья и сестры!

Негодующие выкрики и возмущенные вопросы стали чуть потише.

– Волчья стая кружит вокруг нас, но мы, те, кто следует за Добрым Пастырем, пребываем в безопасности в Его любящих объятиях. Это исчадие Зверя – не более чем испытание нашей веры. Волк, подобравшийся к нашему стаду. И когда мы уничтожим его, ничто уже не будет угрожать овцам, защищаемым Добрым Пастырем.

Опять гул и бормотание, препирательства, разрозненные выкрики:

– Сжечь ее!

– Ты рехнулся. Чтобы вся деревня сгорела?

– Утопить!

– А если она выплывет? Тогда что? К тому же ближайший пруд замерз.

– Забить ее камнями.

– Ага, вот это годится. Или истолочь в порошок.

Верховный старейшина поднял руки, обратив ладони к залу, и наступила тишина. Свет от ламп полосами падал на лицо главы общины.

– Эта тварь желает напугать нас. Поэтому ее ждет то, чего подобные ей боятся больше всего. Огонь. На рассвете все крепкие телом мужчины нагрузят дровами три телеги. Мы вывезем тварь за Ограду на северо-западную просеку. Там мы соорудим костер, и он будет гореть так жарко, что навсегда очистит нас от этой нечисти. И при свете великого спасительного пламени мы споем благодарственный гимн во славу Доброго Пастыря.

Алис было холодно, так холодно. Скорчившись на полу клетки, она ощущала, как ледяные сквозняки овевают ее, проникают под платье, поднимаются вдоль тела. Она пыталась представить, как ее окружают языки пламени, но ничего не получалось. Когда деревенские хлынули толпой на улицу, Алис почувствовала, что клетка вокруг нее трясется. Она смотрела на проходящие мимо ноги, подолы юбок, сапоги, посеревшие от грязи. У нее не было никаких мыслей о завтрашнем дне. Холод и растущая пустота внутри – вот и все, что она теперь знала.

Давно ушли деревенские, погасли лампы, освещавшие зал молитвенного дома. Закрытые ставни не пропускали холод, но лунный свет проникал внутрь через щели в оконных рамах. Если бы не эти тонкие лучи, в зале царила бы кромешная темнота. Тем не менее, несмотря на окружающий мрак, зоркие глаза Алис сумели различить две бесформенные фигуры охранявших ее Вона и Сэйера. Их оставили на ночь сторожить пленницу. Парни забились под накидки в креслах у холодного очага, прогоревшего много часов назад. Поначалу они перешептывались, время от времени беспокойно оглядываясь на Алис. Но вскоре оба затихли, так что только их храп нарушал наступившую тишину. Если Алис шевелилась и колокольчики у нее на голове начинали звякать, стражи вскакивали на ноги и хватались за луки. Интересно, думала Алис, можно ли убить пожирателя душ таким простым оружием, как лук со стрелами. Она не знала и сомневалась, что Вон и Сэйер понимают больше нее.