Джо Лансдейл - Дорога мертвеца. Руками гнева

Леонард тормознул резко, но в грязи на обочине шоссе этого было мало, и они врезались в Скотта так, что он перелетел через капот и влетел в лобовуху, прилипнув лицом, а потом сполз, зацепившись и оторвав футболкой дворник.

Леонард распахнул дверь и позвал Скотта, лежащего на земле:

— Сейчас или никогда.

Пацан из Уайт-Три добежал до машины. Леонард достал из-под сиденья замотанную изолентой рукоятку молотка, вышел из машины и врезал. Тот рухнул на колени и сказал что-то вроде по-французски, но на самом деле не по-французски. Леонард схватил Скотта за шкирку, рывком поднял, развернул и забросил в раскрытую дверь. Скотт переполз через переднее сиденье назад. Леонард швырнул рукоятку молотка в одного из пацанов Уайт-Три и отступил, кинулся за руль. Снова завел машину и вдарил по газам. «Шеви» дернулся вперед. Леонард, держась рукой за дверь, раскрыл ее пошире и сбил одного из Уайт-Три, словно взмахом крыла. Машина заскочила обратно на шоссе, цепь натянулась и срезала еще двух из Уайт-Три так же гладко, как сушеные подсолнухи.

Леонард посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, как двое из Уайт-Три тащат того, кого он вырубил рукояткой, в «универсал». Остальные, которых он уронил псом, вставали на ноги. Один выбил домкрат из-под машины Скотта и теперь долбил им фары и лобовуху.

— Надеюсь, она у тебя застрахована, — сказал Леонард.

— Я ее одолжил, — ответил Скотт, отрывая от футболки дворник. — Вот, тебе еще пригодится, — он положил дворник между Леонардом и Пердуном. — Одолжил? — сказал Пердун. — Так еще хуже.

— Не, — сказал Скотт. — Владелец не знает, что я ее одолжил. Я бы заменил пробитое колесо, если бы у жмота была запаска, но я залез, а там, блин, только обод. Кстати, спасибо, что не дали меня убить, а то бы мне с вами больше не кататься. Хоть вы меня чуть не переехали. Грудь теперь болит.

Леонард снова проверил зеркало. Пацаны из Уайт-Три быстро нагоняли.

— Что-то не нравится? — спросил Леонард.

— Не, — ответил Скотт и посмотрел в заднее стекло. Увидел болтающегося короткими дугами пса и разлетающиеся куски. — Надеюсь, ты не забыл, что у тебя пес на привязи.

— Твою мать, — сказал Пердун, — он тоже заметил.

— Ничего смешного, — оборвал их Леонард, — пацаны из Уайт-Три на хвосте.

— Так ускорься, — сказал Скотт.

Леонард заскрипел зубами.

— Знаешь, всегда можно скинуть бесполезный балласт.

— Если выкинуть дворник, это мало поможет, — ответил Скотт.

Леонард оглянулся и увидел, как ниггер лыбится на заднем сиденье. Нет ничего хуже, чем черный юмор. И даже ни капли благодарности. Леонард вдруг во всей ужасающей четкости вообразил, как его перехватывают пацаны из Уайт-Три. А если его убьют на пару с ниггером? Да плевать, что убьют. а если завтра его найдут в одной канаве с Пердуном и ниггером? А может, пацаны из Уайт-Три, перед тем как убьют, заставят делать какие-нибудь непотребства с ниггером. Типа заставят отсосать ниггерский хрен или еще чего. Леонард вдавил до упора; пролетая мимо «Дэйри Квин», он резко взял влево и еле успел, а Рекс пролетел дальше и вмазался в фонарный столб, после чего снова вернулся на место.

Пацаны из Уайт-Три не могли вписаться на своем «универсале» и даже не пытались. С визгом проехали на парковку чуть дальше, а потом развернулись. Но к этому времени задние фары «Шевроле Импалы» уже быстро удалялись, как два воспаленных геморроя на жопе ночи.

— Сверни на следующем направо, — сказал Скотт, — потом увидишь проселок налево. Выруби фары и пили туда.

Леонард терпеть не мог указания Скотта на поле, а тут было еще хуже. Оскорбительно. И все же Скотт предлагал неплохие планы игры, да и привычка подчиняться приказам квотербека взяла свое. Леонард свернул направо, и Рекс последовал за ними, окунувшись в полную сточную траншею.

Леонард заметил проселок, вырубил фары и свернул. Дорога вела между рядами огромных жестяных складов. Леонард свернул между двумя из них наугад, немного проехал по переулку с очередными складами. Остановился; они замерли и прислушались. Через пять минут Пердун сказал:

— Кажись, заныкались от этих папаебов.

— Ну что, отличная мы команда? — спросил Скотт.

Вопреки всему Леонарду было хорошо. Прямо как когда этот ниггер предлагал на поле отличный план, который работал, и они хлопали друг друга по задницам, забыв, кто какого цвета, потому что все были просто существами в футбольной форме.

— Давайте отметим, — сказал Леонард.

Пердун поднял с пола стаканчик и налил Скотту теплой колы с виски. В прошлый раз, когда они ездили в Лонгвью, он ссал в этот стаканчик, чтобы лишний раз не останавливаться, но с тех пор давно все вылили. И, кроме того, это все равно ниггер. Леонарду и себе он налил в те же самые стаканчики.

Скотт глотнул и сказал:

— Блин, чуваки, на вкус гадость какая-то.

— Как моча, — сказал Пердун.

Леонард поднял стаканчик.

— За «Диких Котов» Мад-Крика — и на хуй пацанов из Уайт-Три!

— Мне их на хуй даром не надо, — сказал Скотт.

Они чокнулись стаканчиками, и вдруг машину залил свет.

Три мушкетера со стаканчиками на весу, моргая, обернулись. Свет шел из открытой двери склада. Посреди свечения застыл жирдяй, словно распухшая муха на лимонной дольке. Позади него висел большой экран из простыни, на нем показывали кино. Хотя свет был яркий и приглушал фильм, Леонард, сидевший удобнее остальных, кое-что разобрал. А разобрал он девчонку, стоявшую на коленях и отсасывавшую жирдяю (мужика было видно только до пуза), пока мужик приставил ей ко лбу тупорылый черный револьвер. Она на секунду оторвалась от него, мужик кончил ей на лицо и выстрелил. Голову женщины отбросило из кадра, а на простыне будто просочилась кровь, как темный конденсат на окне. Потом Леонард уже не мог ничего разобрать, потому что в дверях появился еще один мужик, такой же жирный, как первый. Оба казались огромными шарами для боулинга в ботинках. Позади возникло еще больше мужиков, но один жирдяй обернулся и поднял руку, и остальные скрылись из виду. Оба жирдяя вышли, один почти закрыл дверь, оставив лишь тонкую полоску света, что легла поперек переднего сиденья «шеви».

Жирдяй Номер Один подошел к машине, открыл дверь Пердуна и сказал: «Вы, уебаны, и ниггер — на выход». Это был голос рока. Они только думали, что пацаны из Уайт-Три опасные, а теперь осознали, как обманулись. Вот это были не шутки. Этот мужик сожрал бы рукоятку молотка и высрал доску.

Они вместе вышли из машины, жирдяй махнул им развернуться, выстроил в ряд сбоку от Пердуна и оглядел. Парни еще держали в руках выпивку и, не считая этого, были похожи на подозреваемых с опознания.

Подошел Жирдяй Номер Два, глянул на троицу и ухмыльнулся. Было очевидно, что толстяки — близнецы. Одинаковые кривые черты на одинаковых жирных рожах. На них были гавайские рубашки, отличавшиеся только видом и цветом попугаев, белые носки, слишком короткие черные слаксы и черные блестящие итальянские туфли с такими острыми носками, что хоть в иглу продевай.