Клайв Баркер - Сияние во тьме [сборник litres]

– Для меня такая честь с вами познакомиться. Ваша книга действительно изумительна, совершенно душераздирающая.

Он благодарит ее, кивая с видом профессора, пока звуковик возится с лацканом его пиджака.

– Можем проверить уровень? – произносит похожий на глас бога голос с потолка.

– Скажите что-нибудь, – приказывает звуковик.

– Привет, – произносит Роман о Холокосте. – Меня слышно?

– Хорошо, – отвечает потолок.

– Тридцать секунд, – говорит мужчина с наушником.

Сопровождающая Романа о Холокосте стоит за сценой у двери, со своим экземпляром книги, и показывает ему большой палец.

– Сначала я представлю вас и книгу, а потом задам несколько вопросов, – говорит ведущая. – Не беспокойтесь, все пролетит быстро, даже не заметите.

Он снова думает о Лондоне, о своем компьютере, который ждет на столе, о пустой кухне, накапливающейся почте. Как там, наверное, тихо, как спокойно. Почему это кажется ему идеальным, лучшим времяпрепровождением?

В реальной жизни все, кого он знал в детстве, мертвы. Солдаты приплыли на лодках, всех увезли и убили одного за другим, только он один выжил. Это тайна Романа о Холокосте – тайна, которую он никому не раскрывал и никогда не раскроет, ни сейчас, ни когда-либо (о, но разве они сами не знают?). В Романе о Холокосте люди, которых он любит, живут вечно. И эта ложь сделала его знаменитым.

– Пять, четыре, – произносит мужчина с наушником и заканчивает отсчет уже на пальцах.

– Мы снова в эфире, – говорит ведущая, наклоняясь к камере, и представляет его, рассказывает всей стране, что он написал блестящую, важную книгу о мрачнейшей трагедии нашего времени, которую Опра Уинфри выбрала для обсуждения в своем книжном клубе, и что он прилетел прямо из Лондона, из Англии, только ради того, чтобы участвовать в сегодняшнем шоу. Она поворачивается к нему, встречается с ним взглядом, и он не может не представить свою мать, не почувствовать ее руку на своей щеке. Что бы она подумала?

– Спасибо, что пришли к нам этим утром.

– Спасибо, – говорит Роман о Холокосте. – Рад оказаться здесь.

Солнце село примерно час назад. Элиана выходит из своего логова в подвале заброшенного дома в дальнем конце темного переулка в нищем уголке мрачного города. Даже этот сырой склеп не может полностью ее защитить, ведь под потолком – грязные, покрытые паутиной трещин окна, в которые сочится свет. Элиане пришлось создать второе убежище из обрывков картона, кусков дерева и металла – их она притащила с улиц наверху.

Ей нравится выходить наружу, когда луна стоит высоко. Искать еду, изучать мир. Она не привередлива. Сражается с крысами за лучшие кусочки в мусорных баках, иногда не брезгует и ими самими.

Накопленный днем жар поднимается от асфальта и бетона. Ее чувствительный нос ловит запах. Остатки чьей-то полупереваренной еды разбрызганы по тротуару рядом с бесчувственным телом. Впрочем, мужчина еще теплый и дышит, так что она его не трогает. Большинство людей, которых Элиана видит ночью, мертвы. Жизнь здесь коротка и ничего не стоит.

Крадется за угол, замечает новый запах в затхлом воздухе: свежее мясо. Голое тело лицом вниз лежит в середине переулка. Руки раскинуты, нос разбит об асфальт. Мертв уже несколько часов, думает Элиана.

Такие находки ассоциируются у нее с мужчиной, которого она называет Повелитель Сумерек. Он появляется в серые минуты между днем и ночью и всегда оставляет за собой труп. В ее логове полно костей мужчин и женщин – его жертв. Они почти кажутся ей подарками, знаками внимания.

Элиана подбирается ближе, и что-то взвизгивает у нее за спиной. Мигалка заливает переулок красным, синим и снова красным. Дверца машины открывается. Приближаются шаги. Элиана бросается в тень, вжимается в стену, задерживает дыхание.

– Сюда, – раздается мужской голос.

Луч фонарика пляшет по переулку, задевает мохнатые лапы Элианы. Она подбирает их под себя и приседает.

– Я сообщу в участок, – говорит женщина.

Луч снова находит Элиану.

– Что за черт? – говорит мужчина. – Эмерсон, ты это видишь?

В слабом свете и нынешнем обличье Элиану можно принять за рысь. Но, если присмотреться, глаза у нее слишком большие и выразительные и расставлены чересчур широко. Ее когти слишком длинные и гибкие для семейства кошачьих, а шерсть – очень редкая. Она смотрит на себя глазами людей и понимает, какой они ее видят. Странной, отвратительной, уродливой.

Элиана пытается уклониться от луча, но он упирается ей в лицо. Это не больно, не как солнечный свет, но она чувствует себя голой и беззащитной. Каждый хищник – чья-то добыча.

Мужчина достает оружие из кобуры и прицеливается.

Элиана знает о пистолетах. Многих из ее вида ранили или застрелили за несколько веков. Она прыгает, когда раздается выстрел. Он промахивается – совсем немного, – но осколок кирпичной стены впивается в ее заднюю лапу.

Не обращая внимания на боль, она несется по переулку, пытаясь найти спасительную тьму. Мужчина не стреляет второй раз. Завернув за угол, она хромает к своему убежищу. Приваливается к двери – закрывает ее – и плетется по деревянной лестнице вниз. Задыхаясь, падает на живот. Пол в подвале холодный и жесткий, но здесь она чувствует себя в безопасности.

Элиана закрывает глаза. Золотое сияние окутывает ее, и она возвращается в человеческий облик. Теперь Элиана похожа на двенадцатилетнюю девочку, но на самом деле она намного старше. Наверное, она никогда не будет выглядеть взрослой, не важно, сколько пройдет лет.

Рана на лапе становится большим порезом на ноге. Со временем он затянется, но пока болит. А еще она хочет есть. Неприятная встреча помешала ей попировать. Через несколько часов чужаки уйдут, и она попробует снова. Рана сделает ее более уязвимой, но придется рискнуть.

Она ползет по твердому полу к куче одежды у входа в ее логово. Одевшись, находит обрывок ткани, достаточно длинный, чтобы забинтовать ногу.

Луч скользит по черному от грязи окну под потолком подвала. Она слышит шарканье. Новая вспышка света. Затем раздается громкий скрип петель – дверь над головой открывается внутрь.

Кто-то идет.

Тяжелый служебный фонарик офицера Кейт Эмерсон выхватывает алые брызги в переулке. Она – старший патрульный, поэтому оставляет Филипса охранять место убийства, дожидаясь подкрепления, и идет по следу. Пистолет все еще в кобуре, но Эмерсон расстегнула ее, чтобы быстро достать оружие.

Филипс думает, что видел дикую кошку, но темнота может обманывать. Если это убийца, последние несколько месяцев выбрасывавший тела в этой части города, она не позволит ему уйти. Запись о поимке преступника будет хорошо выглядеть в личном деле – еще одна ступенька к золотому щиту, который увеличит ее зарплату и поможет убраться с ночных улиц. Жизнь детектива менее опасна, а у нее растет маленькая девочка без отца.