Клайв Баркер - Сияние во тьме [сборник litres]

– Чип мертв, Бобби. Но если мы будем думать об этом, Ла Рю победит и убьет нас. Мы не позволим ему этого сделать.

Словно услышав его, где-то наверху загрохотал голос, полнный зловещего веселья:

Глаза Бобби полезли на лоб, он втянул воздух, чтобы завопить, но Джонни зажал ему рот, не дав крику вырваться наружу.

– Как ты не понимаешь? – резко спросил он. – Это ему и нужно! Он хочет, чтобы мы сошли с умаот страха, тогда ему будет легче нас… убить!

Глаза Бобби все еще были огромными, но стон стих. Джонни медленно убрал руку и посмотрел на друга.

– Нужно действовать вместе, Бобби.

– Я не хочу умирать, – пискнул тот.

– И я тоже. Мы выберемся отсюда.

Бобби спросил:

– Обещаешь?

От этих слов что-то дрогнуло в груди Джонни. Обещаю ли я? Это вопрос для мужчины. Я не отвечу, я же просто ребенок.

Затем он вспомнил взрослый голос, которым говорил, прислонив Бобби к стене. Вспомнил, как отогнал воспоминания о смерти Чипа и справился с черепами. Что, если он уже вырос? Что это значило?

– Да, – помолчав, сказал он. – Да. Обещаю.

– Спасибо, – ответил Бобби, и Джонни снова захотелось заплакать.

Через минуту он оглядывал комнату. Головы больше не пугали. Джонни решил, что привыкнуть можно ко всему. Отмахиваясь от мотыльков, он подошел к одному из черепов и подумал, что палки у них какие-то странные.

Это не палки, поправил себя он. Это инструменты.

Джонни прикоснулся к черепу. Палка закачалась в грязи, и на секунду ему показалось, что она упадет. Когда этого не случилось, Джонни с облегчением выдохнул. Набравшись храбрости, он вытянул руки и обхватил ладонями гниющую голову.

– Что ты делаешь? – хрипло воскликнул Бобби у него за спиной, и Джонни вздрогнул. Руки соскользнули, он едва не уронил череп, но все же сумел удержать. Изнутри, как странное серое вещество, брызнули мотыльки. Живот скрутило, и Джонни подумал, что его снова вырвет. Почему-то он не боялся черепов, но мотыльки приводили его в ужас. Джонни обернулся и увидел, что насекомых стало больше с тех пор, как включился свет. Гораздо больше.

Надо убираться, пока не случилось что-то плохое, подумал он и сказал Бобби:

– Думаю, это садовые инструменты. Они нам пригодятся.

– Фу, – выдавил тот, но не отвел взгляда, когда Джонни снял череп с шеста и аккуратно положил на землю. Обеими руками схватил длинную палку и выдернул ее из земли. Она поддалась удивительно легко: внизу оказались грабли с шестью зубцами.

Джонни протянул их Бобби. Тот побледнел, но взялся за рукоятку. Хорошо, подумал Джонни. Подошел к другому черепу, снял его и обнаружил под ним лопату. Направился к третьему, и Бобби сказал:

– Не думаю, что смогу унести больше.

Джонни взялся за третий череп.

– Знаю, – ответил он, отворачиваясь и закрывая глаза, когда мотыльки полетели наружу. – Но я все равно хочу их снять. Это неправильно.

Закончив, Джонни замер на границе светового круга, вглядываясь во тьму подвала. Кажется, в дальней стене чернела дверь, но он не знал, так ли это. Мотыльки заполнили подвал. Пора было уходить.

Он вытащил ремень из штанов, сложил и убрал в задний карман. В одну из петелек на джинсах сунул молоток, найденный в конце огородика. Лопату – взрослую, не детскую – взял в левую руку. У него за спиной Бобби держал грабли – они были чуть меньше, но все равно выглядели странно. Глаза Джонни скользнули по сторонам, изучая тьму, в которую придется войти. Пусто – только тихий размеренный шелест крыльев. Мотыльки, проклятые мотыльки.

Он обернулся и медленно прошел по саду мертвых.

– Что ты делаешь? – спросил Бобби, но Джонни не ответил. Его сердце словно оледенело, паника прекратилась. Значит, так чувствуют себя взрослые? Он не хотел этого знать.

Соллюкс висел в углу низкого потолка, дыша теплом. С секунду Джонни смотрел на свет, сжимая древко лопаты и обливаясь потом. Затем вспомнил весенний сезон младшей лиги и поднял лопату, как биту – в день, когда «Акулы» победили «Львов». Зажмурившись, размахнулся и врезал по стеклянной лампе. В воздухе затрещало электричество, брызнули искры. Позади вскрикнул Бобби.

Теперь он слышал мотыльков, но больше не видел их. Уже хорошо.

Он нас теперь тоже не видит, подумал Джонни. Эта мысль удивила его. На секунду он замер: как Ла Рю наблюдал за ними? Он знал, куда они идут, комментировал их действия жуткими стишками. Использовал камеры? Повсюду в доме стояли колонки, из которых звучал его безумный голос, а значит, могла быть и другая техника.

Это не имело значения. Важно было выбраться из этой психушки. Живыми.

Джонни развернулся и осторожно пошел назад, жалея ногу, которая еще немного болела.

– Вперед, – сказал он, когда под подошвой что-то влажно хлюпнуло – скорее всего, какой-то овощ. Это тоже не имело значения. Он продолжил идти, прислушиваясь к дыханию Бобби у себя за спиной, в темной-претемной комнате, нащупывая дорогу лопатой, как слепой – тростью. Через несколько секунд он ударился плечом о косяк. Наверное, это дверь, которую он заметил, когда свет еще горел.

– Осторожнее, – прошептал он Бобби. – Впереди проход.

– Ладно, – откликнулся друг, и его голос почти не дрожал, хотя ему было очень страшно. «Молодец, Бобби», – горько улыбнувшись, подумал Джонни.

«Знать бы, где мы», – мелькнуло в мозгу. Ла Рю словно прочел эту мысль: над головой Джонни вспыхнул яркий свет. За спиной ахнул Бобби. Мотыльки ринулись к лампе, как голодающие на пир. Джонни поднял глаза, и страх ледяной иглой пронзил его сердце. Голос Этьена Ла Рю был все таким же холодным, но звучал теперь тихо, как будто колонки находились далеко:

– Это ты так думаешь, – тихо сказал Джонни, быстро оглядываясь. Они были в какой-то кладовке. Вдоль стен тянулись грубо сколоченные деревянные полки, ломившиеся от разных консервов и банок. В большинстве из них было варенье. Сердце Джонни сжалось от странной тоски. «Бабушка тоже иногда его делает, – мелькнула мысль. – Увижу ли я ее снова?»

Печаль грозила лишить Джонни самообладания, но он ей этого не позволил. Не хотел, чтобы Бобби увидел, как он сломается, – ни за что на свете. Вместо этого он размахнулся и лопатой разбил и эту лампу тоже. В воздухе разлился запах озона пополам с тошнотворной вонью сгорающих заживо мотыльков.

Пока гасли последние искры, Джонни разглядел впереди лучик света – не от ярких высоковольтных ламп Ла Рю, но природного, льющегося сверху.