Клайв Баркер - Сияние во тьме [сборник litres]

Бобби проследил за его взглядом. Улыбнулся и показал в немигающий объектив средний палец. Крякнув, Джонни потянул грабли на себя. Дверца люка скрипнула и чуть-чуть приоткрылась. Он дернул снова, на сей раз сильнее. Бобби подошел к нему, встал на цыпочки, ухватился за рукоятку повыше. На счет три они рванули грабли вниз, и дверца распахнулась. Из нее, раскрываясь, выпала складная лестница и уперлась в пол. Мальчики поглядели наверх. В отверстии люка стоял Ла Рю и смотрел на них.

Он приоткрыл рот, словно хотел что-то сказать, но потом отвернулся и взял маленький холщовый мешок. Джонни знал, что внутри, но больше не боялся. В мире мотыльков мешок, полный этих тварей, уже не пугал. Он повернулся к Бобби, отдал ему грабли, взял лопату и снова посмотрел вверх.

Ла Рю бросил мешок. Он упал Джонни на голову – мотыльки вырвались на волю. Джонни скинул мешок вниз и встал на ступеньку. Ла Рю хрюкнул от удивления и потянулся к другому мешку. Джонни растянул губы в улыбке и сжал зубы, так, чтобы мотыльки не попали в рот. Несколько врезалось ему в зубы, но он стряхнул их. Держа лопату в одной руке, Джонни полез наверх. Еще один мешок стукнул его по голове и свалился вниз. Из него тоже вылетели мотыльки, но Джонни даже не дернулся. Если у Ла Рю есть ключи от этого кошмарного дома, он их найдет.

– Нет! – сказал Ла Рю и бросил очередной мешок.

«Рифмы кончились?» – мрачно подумал Джонни, продолжая подниматься. Когда он взглянул вверх, улыбаясь широко, как чеширский кот, мужчина исчез.

Джонни высунул голову из люка и огляделся, опасаясь, что Ла Рю прячется рядом. На чердаке было светло как днем. В углу, словно камни Стоунхенджа, стояли четыре генератора, странно выглядевшие в такой руине. Чердак перегораживала деревянная стена с проемом в центре. Джонни вскарабкался по оставшимся ступенькам, размахивая лопатой, чтобы отогнать мотыльков. Один забился к нему в нос и трепыхался там. Живот свело от отвращения, но Джонни не запаниковал. Встал у люка, зажал одну ноздрю и резко выдохнул. Мотылек вывалился наружу и упал на пол.

В отверстии показалась голова Бобби – в правой руке друг держал грабли, левой зажимал нос и рот. Когда он встал рядом с Джонни, тот указал на дверную раму. Бобби кивнул. Джонни подошел к проему, почти без страха, и заглянул внутрь. Конечно, он увидел Этьена Ла Рю. Тот пытался вылезти из окна.

Джонни зарычал. Безумная ярость захлестнула его, бросила вперед.

– Ну нет! – заорал он, летя по комнате мимо маленьких черно-белых экранов. Цилиндр Ла Рю стоял на одном из мониторов, словно забытый Безумным Шляпником. Джонни прыгнул вперед, вытянул руку и вцепился в волосы Ла Рю прежде, чем тот скрылся из виду. Мужчина закричал.

– Давай сюда, – сказал Джонни, зная, что теперь точно говорит как взрослый. Этот тип украл его прежний голос и забрал слишком многое.

– Нет! – заскулил Ла Рю. Джонни потянул его за волосы, уронил лопату и дал ему пощечину. Одна из белых полупрозрачных штор мазнула его по лицу, и Джонни, дернув головой, отбросил ее в сторону.

– Давай сюда, – рыча повторил он. Бобби подошел к ним и опустил железные зубья грабель Ла Рю на макушку.

– Мне их воткнуть? – спросил он.

– Ладно, ладно, – дрожащим голосом ответил Ла Рю. Джонни смотрел, как он забирается в окно, и наклонился, чтобы поднять лопату. Бобби приставил грабли к шее мужчины, глядя на него огромными, полными ненависти глазами. Когда Ла Рю залез внутрь, Джонни встал перед ним – меньше ростом, но намного, намного старше.

– Ты убил Чипа, – сказал он. – Ты пытался убить нас всех.

Глаза Ла Рю метались по сторонам, словно он искал выход. Джонни это не нравилось. Они не смогли уйти. Почему он думает, что ему это удастся?

Рядом заговорил Бобби:

– Там везде мотыльки? – и указал в угол комнаты, на большую кучу слегка подрагивавших мешков.

– Да, они… – начал Ла Рю и бросился на Джонни. Инстинктивно мальчик вскинул лопату и размахнулся, плашмя ударив его по голове. Ла Рю рухнул на пол.

– Он мертв? – спросил Бобби, нависая над телом.

– Нет, еще дышит, – ответил Джонни, со знакомой уже тошнотой глядя на Ла Рю, творца всех этих кошмаров.

– Что нам делать? – спросил Бобби. Джонни посмотрел на Ла Рю, потом на мешки с мотыльками и снова на Ла Рю.

– Есть одна мысль.

Вскоре Ла Рю открыл глаза. Джонни наблюдал за ним и чуть улыбнулся, когда мужчина понял, что не может пошевелиться.

– Шланги, – сказал Джонни, наклоняясь к нему. – С их помощью ты хотел утопить Бобби.

Он улыбнулся снова, глядя, как Ла Рю пытается вырваться из оплетавших тело колец. Джонни и Бобби были в скаутах два года и знали, как вязать узлы.

– Мы искали ключи у тебя в карманах и нашли это, – сказал Бобби, подходя к Джонни. Он тоже улыбался. В его руке была серебряная зажигалка, и он протянул ее Джонни.

– Как там называлось это местечко? – спросил Джонни.

Бобби ответил:

Джонни отрывисто захихикал:

– Да, давай сделаем это.

– Несчастный Ла Рю останется тут , – рассмеялся Бобби. – Веревки крепки, ему не уйти.

– Нравится, Ла Рю? – спросил Джонни, когда мужчина начал кричать. Бобби отвернулся. А потом поднял над головой Ла Рю целый мешок мотыльков. Перевернул его, и насекомые разлетелись по комнате. Не меньше дюжины попало к Ла Рю в рот, задушив его крик.

Мужчина задергался, и мальчики отступили от него. Подошли к окну и вылезли на лестницу, которую Ла Рю приставил к дому, когда вечер только начинался. Прежде чем спуститься вниз, Джонни вытянул руку, чиркнул зажигалкой и поджег белую штору.

Два мальчика бежали по темному полю к ярмарке, закрывшейся на ночь. Огни впереди не горели, но застывшие аттракционы и темные шатры обещали свободу. Они обогнули ярмарку и, выйдя на парковку, заплакали.

За «Миром Кошмаров» – на темном холме – горел заброшенный дом. Окна разбились, и старое, сухое дерево обратилось в угли. Волны серых мотыльков взвились в небо, закрывая звезды. Те, что не упали в огонь, отправились на поиски лучшей доли.

Ведь и для них пламя означало свободу.

Когда Стоун добрался до ярмарки, дважды заблудившись по пути, то подумал, что она скорее похожа на огромный развлекательный центр. Пара бумажных стаканчиков кувыркались и постукивали на берегу под набережной, стылый и вкрадчивый октябрьский ветер пригоршнями плескал Мерси – поверх разбитых бутылок и брошенных шин – на красные камни пляжа. Под приземистыми белыми фальшивыми башенками на длинном ярмарочном фасаде витрины магазинчиков предлагали сувениры и рыбу с картошкой фри. Между ними у входов на ярмарку кружились клочки бумаги.