Роберт Стайн - Проклятие египетской гробницы [litres]

Они ушли в спальню собирать вещи, а я включил телевизор и стал смотреть какое-то реалити-шоу на арабском. Его участники только и делали, что заливались хохотом, и я не понимал, что же их так смешит – по-арабски я ни слова не понимаю.

Вскоре мать с отцом показались на пороге спальни, таща набитые чемоданы.

– Так в аэропорт опоздаем, – волновался папа.

– Поговорила с Беном, – оповестила меня мама. Протянув руку, она пригладила мне волосы. – Он приедет где-то через час-полтора. Ты же побудешь пока один, верно?

– Эм?..

Так себе ответ, признаю, но я был застигнут врасплох. Никогда бы не подумал, что родичи с легкой душой оставят меня одного в огромном отеле в незнакомом городе. Я ведь даже здешний язык не понимаю! Как только у них на сердце спокойно?

– Никаких проблем, – промычал я. – Все будет в ажуре. Просто посмотрю телевизор, пока дядя не приедет.

– Бен уже в пути, – добавила мама. – Они с Сари скоро тебя подхватят. Я позвонила управляющему – если тебе вдруг что-то понадобится, обращайся, он в курсе и подошлет к тебе кого-нибудь.

– Где же коридорный? – Отец нервно бродил по комнате. – Десять минут прошло!

– Просто оставайся здесь и жди Бена, хорошо? – сказала мне мама, подходя к дивану, наклоняясь и трепля меня за уши. Почему-то она думает, что мне это нравится. – Никуда не уходи. Просто подожди его здесь. – Подавшись вперед, она поцеловала меня в лоб.

– С места не сдвинусь, – пообещал я. – Буду сидеть тут, на диване. Не пойду в ванную или еще куда-нибудь…

– Хоть бы раз оставался серьезным, – вздохнула мама, качая головой.

Тут в дверь громко постучали. Коридорный, горбатый старец, по которому казалось, что он и подушку не подымет, пришел забрать увесистые чемоданы.

Мама с папой, явно уже пребывавшие всецело во власти рабочих дум, обняли меня и дали последние указания («оставайся здесь и никуда не уходи!»). Дверь за ними закрылась – и внезапно стало очень тихо.

Слишком тихо.

Я включил телевизор для фонового шума. Шоу со смеющимися людьми успело закончиться – теперь с экрана мужчина в белом костюме обозревал новости на арабском.

– Мне ни капли не страшно, – объявил я вслух, но голос предательски дрогнул.

Подойдя к окну, я выглянул наружу. Солнце почти село. Тень небоскреба падала на улицу и на отель.

Взяв стакан с «колой», я отпил немного. Весь газ уже выдохся, напиток на вкус стал совсем уж неинтересным. Тут еще и живот заурчал – и я понял, что слегка проголодался.

Можно же заказать что-нибудь в номер , пронеслась мыслишка.

Нет, все-таки лучше не стоит. Что, если я позвоню, а со мной начнут болтать исключительно на арабском?

Я взглянул на часы – семь двадцать. Скорей бы уже приехал дядя Бен.

Нет, я не боялся одиночества – просто хотелось, чтоб ожидание поскорее закончилось.

Ладно, ладно, может быть, самую малость я все-таки нервничал.

Некоторое время я ходил взад и вперед. Запустил «геймбой» и понял, что не могу сосредоточиться ни на одной игре.

Сари, наверное, чемпионка тетриса , пришла на ум горькая мысль. Ну и где они оба – почему так долго ждать приходится?

А что, если они все перепутали и приехали не в тот отель?

Что, если они попали в ужасную аварию и оба погибли? И мне придется выживать в Каире одному, пока родители не вернутся?

Знаю, мыслишки-то глупые. Но что-то подобное всегда лезет в голову, когда один в незнакомом месте – и ждешь, что за тобой кто-то придет.

Опустив глаза, я понял, что автоматически достал руку мумии из кармана джинсов.

Та была маленькая, с детскую ладошку размером – маленькая костяшка, завернутая в коричневую марлю. Я купил ее на гаражной распродаже несколько лет назад и всегда носил с собой в качестве талисмана.

Парень, который продал ее мне, сказал, что это что-то вроде Руки Славы и можно ее использовать для вызова злых духов и всяких прочих колдовских дел. Меня его треп тогда не волновал – я просто подумал, что вряд ли где-нибудь еще найду кусок мумии, вполне себе настоящий на вид и на ощупь, за жалких два доллара. Все-таки замечательные порой вещи находятся на гаражных распродажах! Да и потом, чем черт не шутит, вдруг вещица взаправду колдовская.

Перебрасывая талисман из руки в руку, я стал расхаживать по гостиной. Телевизор к тому времени уже начал изрядно капать мне на мозги своей иностранной болтовней, так что его я вырубил.

Правда, теперь мне капала на мозги тишина.

Постучав рукой мумии по ладони, я стал снова вышагивать по комнате.

Где же они? Давно уже должны быть здесь.

Может, я ошибся, и стоило-таки лететь с предками в Александрию?

За дверью что-то зашумело. Кто-то шел по коридору. Они, что ли?

Замерев посреди гостиной, я прислушался, глядя через узкий коридор на дверь. Свет в коридоре горел весьма тусклый, но его хватило, чтобы увидеть, как поворачивается дверная ручка.

Странно, подумал я. Дядя Бен сначала бы постучал.

Дверная ручка повернулась до упора, и дверь стала со скрипом открываться.

Погодите-ка, я что, забыл запереть ее изнутри после ухода предков?

– Эй! – крикнул я, но слова застряли в горле.

Дядя Бен постучал бы! Не стал бы вот так вот вламываться!

Медленно, медленно дверь со скрипом открылась, а я застыл посреди комнаты, не в силах позвать на помощь.

В дверях стояла высокая темная фигура.

Я ахнул, когда фигура, пошатываясь, вошла в комнату, и я ясно увидел ее. Даже в тусклом свете я разглядел, кто стоял передо мной.

Мумия.

Смотрит на меня круглыми темными глазами сквозь дыры в старых толстых бинтах.

МУМИЯ!

Оттолкнувшись от стены, она, пошатываясь, направилась ко мне в гостиную, слепо шаря перед собой руками, словно уже намереваясь схватить меня.

Я открыл рот, чтобы закричать, но не смог издать ни звука.

Я отступил на шаг. И еще на шаг. Сам того не осознавая, я воздел руку мумии перед собой, словно в надежде испугать ею незваного гостя.

Когда мумия, шаркая, вышла на свет, я заглянул в ее глубокие темные глаза.

И узнал их.

– Дядя Бен! – закричал я и сердито швырнул в него руку мумии. Та ударилась о его перебинтованную грудь и отскочила.

Бен привалился спиной к стене и расхохотался своим фирменным раскатистым смехом. Тут я увидел и Сари, просунувшую голову в дверь. Она тоже смеялась.

Они оба думали, что это жуть как смешно. Но мое сердце колотилось так сильно, что я думал – вот-вот выскочит из груди.

– Да ничего смешного! – завопил я сердито, стискивая кулаки и ловя ртом воздух в тщетной попытке унять сбившееся дыхание.

– Я ж говорила, он испугается, – сказала Сари, входя в комнату с широкой улыбкой превосходства на лице.

Дядя Бен так хохотал, что по его забинтованному лицу текли слезы. Он был крепким крупным мужчиной, высоким и широкоплечим, и от его смеха тряслись стены.