Дин Кунц - Мистериум [litres]

– Как? Вот так? – спросил Вуди, изобразив улыбку раннего Дэнни Де Вито в фильме «Пролетая над гнездом кукушки».

– Замечательно, – похвалил Бен.

– А ты не бойся, – сказала мальчику Роза. – Я думала, что испугаюсь, но мне не страшно. Может, только чуточку. Может, побольше, чем чуточку, но не так, чтобы цепенеть от страха.

– Я не боюсь, – покачал головой Вуди. – Уже не боюсь. С тех пор, как мы вместе с Киппом.

Бен Хокинс надеялся, что это не так. Бесстрашие приводило людей к смерти.

Сам он боялся. На сердце лежала тяжесть, а в животе – узел страха. Взглянув на Меган, он увидел, что и она тщетно пытается побороть чувство страха. Каждому из собравшихся было что терять: не только друг друга и собственную жизнь, но и весь мир, двигающийся к удивительным переменам.

Звук машины, сворачивающей в проезд, заставил Бена повернуться к зашторенным окнам.

Бен поспешил в коридор, к уцелевшему боковому окну.

Из черного внедорожника, на котором белели крупные буквы FBI, вылезли четверо в темных костюмах.

– Они уже здесь! – крикнул Бен.

Насторожившийся Кипп сидел на верхней ступеньке лестницы.

Ему хотелось быть рядом с Вуди и, если понадобится, умереть за мальчика.

Кипп думал, что к этому все и идет.

А вот люди даже на самом краю беды продолжали заниматься самообманом. Им хотелось верить, что они никогда не умрут.

Собаки были иного мнения.

Кипп любил людей за их неистребимую надежду. Как и собаки, люди были рождены, чтобы надеяться.

Но если ты понимаешь холодное безразличие природы (а собаки это хорошо понимали), ты не станешь надеяться на вечную жизнь в этом жестоком мире.

Вместо этого ты попытаешься сделать мир лучше, пока живешь, и поместить свою надежду в этот лучший мир.

О, как отчаянно, страстно и неистово Киппу хотелось в этот зловещий момент быть рядом с Вуди!

Но сейчас его место было здесь, на верхней ступеньке лестницы.

Он знал свой долг.

Врагом Дороти была раковая опухоль, поэтому Кипп ничем не мог помочь своей прежней хозяйке.

Врагом Вуди была не опухоль.

В доме воцарилась удивительная тишина.

Кипп прислушался, но ничего не услышал и счел это хорошим знаком.

Ветер наконец перестал испытывать дом на прочность.

Воздух был полон запахов, и многие из них представляли особую важность.

Кипп отнюдь не гордился тем, что судьба выбрала именно его и связала с мальчиком, которому суждено изменить мир.

Наоборот, честь, оказанная Киппу, наполняла его смирением и решимостью не подвести Вуди.

Он слышал, как машина свернула в проезд.

Приехавшие заглушили мотор.

Дверцы открылись.

Кипп учуял четверых Ненавистников.

Шерсть поднялась у него на загривке.

Каждый из приехавших нес свою разновидность зла, мало отличавшуюся от остальных.

В дверь позвонили.

Вслед за звонком грянул оглушительный гром. Казалось, земная толща треснула под напором раскаленной лавы.

Джон Вербоцки позвонил в дверь. У него за спиной на крыльце стояли Некер, Спир и Родченко. Последние двое – с портфелями, какие иногда носили агенты ФБР. В портфелях находились сильнодействующие средства и все прочие атрибуты, необходимые для допроса.

Вербоцки невольно вздрогнул от ослепительной вспышки молнии. Казалось, будто солнце вдруг превратилось в новую звезду и мгновенно выжгло всю облачность. Следом яростно загрохотал гром, отзываясь у него в костях и зубах.

Когда по крыше над крыльцом забарабанил яростный дождь вперемешку с градом, дверь открылась. На пороге стояли мужчина и мальчик.

Скорее всего, именно этот мужчина и прикатил сюда под утро на «рейнджровере». Высокий, подтянутый, распространявший вокруг себя нечто очень не понравившееся Вербоцки. Уверенность? Твердость? Как бы это ни называлось, Вербоцки вдруг стало неуютно.

Интуиция требовала немедленно застрелить этого типа. Но у Вербоцки была университетская степень по психологии, которую он считал честно заработанной, а не просто полученной. Немецкие психологи из числа тех, перед кем он преклонялся, почитая их научными авторитетами, называли интуицию мифом, берущим свое происхождение в Volkskunde [20]суеверных крестьян, которые верили в такую чепуху, как законы природы.

Образованный человек должен руководствоваться холодным разумом и действовать на основе четких наблюдений и твердых фактов. Поверив интуиции, Вербоцки терпел поражение подобно тем нашпигованным суевериями дурням. Разум требовал от него не хвататься за пистолет.

Мальчишка, стоявший рядом с мужчиной, был не кем иным, как умственно отсталым сыном Меган Букмен, еще и запоздавшим в росте. Его синие глаза просто плавали в глазницах. Чувствовалось, что он не умеет сосредоточить взгляд. Улыбка делала мальчишку похожим на куклу или марионетку; странная улыбка, будто приклеенная и не выражавшая никаких эмоций.

– Что вам угодно, джентльмены? – спросил мужчина.

Вербоцки предъявил свое фальшивое фэбээровское удостоверение личности и улыбнулся. Его улыбка наверняка выглядела естественнее, чем у этого недоразвитого мальца.

– Специальный агент Льюис Эрскин, – представился Вербоцки, после чего назвал своих спутников, тоже доставших фальшивые удостоверения. – Специальные агенты Джим Родс, Том Колби и Крис Дэниелс. Нам необходимо повидать миссис Букмен. Дело касается ее трагического столкновения с Ли Шекетом, которого мы усиленно разыскиваем.

Самому Вербоцки произнесенные слова показались не слишком убедительными. Жаль, что он не потратил больше времени на репетицию. Однако мальчишка продолжал идиотски улыбаться, а с лица мужчины ушло напряжение.

– Я Бен Хокинс, друг миссис Букмен. Учитывая, что Шекет убил людей по меньшей мере в двух штатах, мы недоумевали, почему никто до сих пор не занялся им на федеральном уровне. Ваш приезд как нельзя кстати. Прошу в дом, агент Эрскин, и вас, джентльмены. Я провожу вас в гостиную. Там собрались все.

Оставив приехавших закрывать дверь, Хокинс, ничего не заподозрив, повернулся к ним спиной и сделал несколько шагов вперед. Сообразив, что вечно улыбающийся мальчишка не пошел с ним, а застыл у двери, глазея на Вербоцки и других, Хокинс остановился.

– Вуди, идем со мной. Сынок, там много вкусного печенья.

Когда и это не подействовало, Хокинс вернулся к двери и взял мальчишку за руку.

– Извините, – сказал он Вербоцки. – Вуди чудесный мальчик и обычно слушается, но он… да вы, наверное, знаете, особый ребенок.

Сказав это, Хокинс повел «чудесного мальчика» в гостиную.

Вербоцки в облике Льюиса Эрскина вошел в дом. За ним вошли остальные, после чего Спир закрыл дверь.

Потоки дождя хлестали так яростно, что их шум проникал даже внутрь этого основательно построенного дома, вызывая странное умиротворяющее чувство. Возможно, нечто подобное слышит младенец в плодном пузыре: безостановочный шум крови, циркулирующей по материнскому телу и поддерживающей его жизнь.