Дин Кунц - Мистериум [litres]

– Теперь я учусь делать то, что делает Белла – говорить с ними со всеми. Она может связываться с другими собаками, даже когда Провод у них выключен. Это же круто. Совсем как в рассказах Хайнлайна. Но мне нужно много упражняться, прежде чем я смогу… сделать следующий шаг.

Длинные, изящные пальцы Меган сплелись вокруг рук сына.

– Какой следующий шаг? – спросила она.

– Ты только не волнуйся. Мне нужно поупражняться, чтобы все правильно сделать. Я буду практиковаться по полной. Но перед этим я хотел тебе кое-что сказать.

– Что именно, дорогой? – спросила Меган в тишине мастерской.

Вуди знал слова, которые хотел сказать, поскольку уже произносил их, когда окончилось его многолетнее молчание, но слова были только частью задуманного им, причем меньшей частью. Вуди закрыл глаза и собрал воедино все чувства, какие испытывал к матери: признательность за ее любовь к нему, понимание, что ей до сих пор тяжело смириться с гибелью его отца. Вуди благодарил ее за милосердие и глубокую нежность, за материнскую преданность и самопожертвование, за ее талант художницы и пианистки, за большое сердце и чистоту помыслов. Вуди собрал всю эту яркую правду, касавшуюся матери, все сопутствующие эмоции и вплел их в сверкающую ткань, окружив ею десять слов: «Ты – ангел на Земле, и я люблю тебя всем сердцем». Он отправил маме это послание с той же мягкой, но неукротимой силой, с какой Белла отправляла свои беллаграммы.

Провод существовал тысячи лет. Никто не знал, когда он появился. Прежде чем собаки придумали ему название, еще до взрывного роста собачьего интеллекта, их предки уже пользовались Проводом, хотя и для более примитивных целей: обозначить свою территорию, предупредить друг друга о разных опасностях или об обилии добычи, за которой стоит погоняться. Провод, который можно было бы назвать просто телепатией, был частью сокровищницы знаний под названием «инстинкт». В мире издавна существовало четыре разновидности знаний: знания, получаемые от других, знания, постигаемые на собственном опыте, интуитивные знания и, наконец, знания инстинктивные, закодированные в генах.

Собаки доверяли инстинкту намного больше, чем люди, и потому были готовы к более широкому и разностороннему использованию Провода. Это и произошло, когда уровень их интеллекта повысился и они сумели понять все преимущества дара, которым обладают. Что же касается Вуди… Провод жил в нем и помогал мальчику, а он даже не догадывался. Он и не подозревал, что невозможность говорить заставляла его транслировать в окружающий мир телепатические волны. Так бывало, когда его охватывало отчаяние, ужас или слепая паника. Но поскольку Провод являлся частью его генетического набора инстинктивных знаний, из этого следовало, что телепатическими способностями потенциально обладал каждый житель планеты.

Вот и сейчас Вуди с помощью Провода отправил маме эту «валентинку», хотя на дворе был не февраль, а сентябрь. Он видел, как широко распахнулись мамины глаза – шире, чем когда-либо. Он слышал, что у нее перехватило дыхание. Мамины пальцы крепко сжали ему руки, а из ее глаз брызнули слезы. Мама сегодня уже плакала, когда впервые услышала его голос и он сказал, что любит ее. Но сейчас она была просто потрясена силой всего, что Провод принес ей в дополнение к словам. Сейчас все было по-другому, поскольку сам Вуди тоже плакал, воодушевленный посланием вечной любви, которое мама передала ему по Проводу, через канал, открытый им.

В течение 164 недель, прошедших с момента гибели его отца, мама иногда заставала сына в слезах. Он всегда улыбался и поднимал большие пальцы вверх, обманывая маму и заставляя ее верить, будто это слезы радости. Но телепатическое общение делало невозможным любую ложь, невзирая на самые благие намерения, поскольку вместе со словами человек непременно передавал и свои эмоции. И теперь мама знала: те слезы Вуди были слезами горя, а вот нынешние – слезами радости.

Неожиданно Меган поняла все, что произошло, поняла смысл произошедшего и то, к чему в конечном итоге это должно привести. И она передала по Проводу: «Боже мой, как же ты меня напугал, малыш».

Вуди безошибочно понял мамины слова. Она была испугана, но не в плохом смысле. Примерно так же пугается бедняк, который вдруг выиграл в лотерею миллиард долларов и теперь понимает, что его жизнь уже никогда не будет прежней.

Когда шериф вышел из ванной – голый и готовый, – Рита по-прежнему сидела одетой и потягивала каберне. Она протянула ему бокал, наполненный до краев, усадила на край кровати и стала медленно раздеваться.

Вид раздевающейся Риты возбуждал Хейдена Экмана ничуть не меньше постельных наслаждений. Она раздевалась без театральности, присущей стриптизершам. Каждый предмет одежды она снимала медленно, с потрясающим умением и при этом вызывающе смотрела на Хейдена. «Я представляю закон, и вы, мистер, будете делать то, что я потребую», – говорил ее взгляд. Будучи подростком, он искренне считал девчонок загадочными существами, а те с такой же искренностью считали его никчемностью. Их с матерью соседями была супружеская пара – мистер и миссис Доулинг, оба служившие в полиции. Хейден подглядывал за Джойс Доулинг в бинокль, когда она загорала у себя на заднем дворе. Его подростковая похоть к этой женщине была настолько сильной, что он так до конца и не справился со своим влечением. Единственное, что могло бы сейчас сделать стриптиз Риты еще более возбуждающим, это если бы она была в полицейской форме и ее звали Джойс.

Насладившись зрелищем, шериф отставил недопитый бокал и позвал Риту в постель. Она была гибкой, гладкой, более ненасытной, чем когда-либо. Она не могла остановиться. Настоящая сексуальная машина. Такого восхитительного траханья Хейден еще не испытывал. Он не заметил, как заснул под ней.

Проснулся он в некотором замешательстве: по-прежнему голый, но уже не в постели, а почему-то в ванне. Вода была холодной, и он дрожал.

Рита, полностью одетая, сидела на закрытой крышке унитаза и наблюдала за ним.

В дверях ванной стоял невесть откуда взявшийся полицейский Энди Ардженто.

– Слушай, он очнулся, – сказал Рите Энди. – Этого не должно было произойти.

– Не волнуйся, – ответила Рита. – Ему недолго осталось.

– Как скажешь, шериф.

Эти слова привели Хейдена в еще большее замешательство:

– Нет, ты лишь помощница шерифа.

– И спасибо за назначение. Я буду исполнять обязанности шерифа вплоть до внеочередных выборов, – сказала она.

Хейден считал, что не настолько перебрал виски, а уж тем более вина, чтобы опьянеть, но говорил он, как пьяный:

– Какие еще внеочередные выборы?

– Тио Барбизон поддержит мою кандидатуру. Хейден, я своего добилась и дальше пойду одна.