Эд Курц - И создал из ребра я новый мир

Выйдя из-за деревьев, женщина и мальчик застыли, держась за руки, на краю обрыва — на шестифутовом выступе, что нависал над пустотой. Впереди, насколько хватало глаз, простиралось лишающее одним своим видом дара речи великое ничто — от горизонта до горизонта. Голубовато-белесый туман клубился в выскобленной раковине реальности.

Теодора и Джоджо нашли край света.

Она все тут же поняла. После Литчфилда ничего не было. Вообще ничего. Никогда она не бывала в Сент-Луисе, никогда Джоджо не ставил на лошадок — ни в Хот-Спрингс, ни где-либо еще. Существовал один только Литчфилд. Дело было не только в том, что маг не позволял им уйти, — они попросту не могли.

Теодоре захотелось рассмеяться, и она рассмеялась. И смеялась долго-долго. Пока она веселилась, Джоджо уселся на край обрыва и стал мотать волосатыми ножками над пустотой. Посидев так какое-то время, он встал и с виноватым видом похлопал себя по животу.

— Голоден? — спросила она охрипшим от хохота голосом. — Я тоже.

Она снова взяла его за руку, и они углубились в лес.

Сидя на поваленном дереве рядом с ярко-зеленым кустом, они рвали пригоршнями растущие на нем алые ягоды и ели. Губы Теодоры были испачканы соком. Шерсть на лице Джоджо слиплась.

Наевшись, он впервые заговорил с ней.

— Кто я такой?

— Мальчик, — ответила она. — Просто мальчик.

— А мистер Эшфорд сказал…

— Забудь, что он сказал, — отрезала она. — Просто забудь этого плохого человека.

Они молча отдохнули и продолжили путь в прохладном вечернем сумраке.

Теодора провела это время, обдумывая чисто экзистенциальные вопросы. Есть ли вообще Сент-Луис или какое-то другое место? Ответ напрашивался сам собой. Странное дело… наверное, так было всегда. Она ждала, что мальчик спросит ее, что там, за пропастью, но догадывалась, что он тоже знает.

Больше ничего не было. Потому что больше Эшфорд ничего не создал.

Свет, горевший в отдалении, оставался единственным ориентиром. Час был поздний, и ей всего-то хотелось лечь и заснуть и, возможно, никогда больше не просыпаться. Кроме того, она утомилась, нося мальчика на закорках целый час. Теодоре казалось, что с каждой минутой он весит больше. Джоджо рос, причем очень быстро.

Не зная, что сулит ей этот свет, она осторожно положила мальчика на мягкий мох и на цыпочках пошла вперед одна. По мере приближения деревья будто сами услужливо расступались перед ней. Когда наконец показался источник света, Теодора вздохнула.

Прямо посреди чащи в воздухе парил огромный мерцающий киноэкран.

Перед ним на пеньках и в переплетении корней расселись человек двадцать в темных одеждах. Их глаза были прикованы к экрану. Теодора и сама едва могла отвести взгляд: ей было любопытно и страшно, хотелось узнать, что стоит за цветным названием фильма, выплывшим в центр экрана:

ИСТОРИЯ ЛИТЧФИЛДА

Но пленка тут же сгорела, изображение выродилось в пузырящееся желто-зеленое месиво. Экран стал совершенно белым, и зрители испустили дружное недовольное у-у-у.

Теодора, снова спрятавшись за дерево, молча наблюдала за происходящим. По двое-трое недовольно ворчащие зрители вставали и разбредались по сторонам, исчезая в чернильных тенях леса. Экран потускнел. Кто-то тронул Теодору за плечо — и она громко вскрикнула.

Молниеносно развернувшись, попятилась прочь от Зазывалы Дэвиса. Тот стоял прямо перед ней, заложив руки за спину и ухмыляясь до ушей. Он снова был при прежнем параде — в отглаженном синем костюме, с волнистым галстуком-бабочкой. Шелковистую шевелюру, аккуратно зачесанную на две стороны, в середине разделял пробор. Он поднял руку, коснулся плеча Теодоры и игриво отсалютовал.

— Сегодня кино не будет, — тихо сказал он. — Видите ли, фильм еще не снят.

Теодора оскалилась.

— Что еще тебе нужно? Мало наших невзгод?

Улыбка Дэвиса растаяла, какое-то время он рассматривал свою ладонь прежде чем сотворить некий трудноуловимый жест и вытянуть прямо из воздуха розу на длинном стебле. Сунув стебель в зубы, он проделал еще один пасс, и роза переломилась надвое. Та часть, что осталась у него во рту, превратилась в сигару.

— Ну и последний фокус, — произнес он нараспев, и из его указательного пальца вырос тонкий и длинный язык огня, от которого он прикурил. Несколько секунд Дэвис усердно пыхтел, пуская дым колечками изо рта и ноздрей, затем глубоко вздохнул.

— Несколько лет назад, — сказал он, не сводя глаз с тлеющих угольков на конце сигары, — я посмотрел фильм под названием «Битва полов». Он был немой, 1914 года, я думаю. В том фильме ничего особенного не было, разве что Гриффит, режиссер, как вы понимаете, снял ту же самую картину много лет спустя, году этак в двадцать восьмом. Как думаете, Теодора, почему мистер Гриффит так поступил?

Она молчала, глядя на фокусника усталыми глазами.

— Что ж, — протянул он, пуская дым. — Во-первых, у новой версии появился звук. Как это тогда называлось, «мувитон» — звук поверх кино [31] Мувитон ( англ . movietone) — одна из первых систем звукового кинематографа с оптической совмещённой фонограммой на киноплёнке. Технология обеспечивает точную синхронизацию звука с изображением, не зависящую от настроек кинопроектора, за счёт использования общего носителя. Дорожка переменной плотности фильмокопий стандарта «Мувитон» пригодна для воспроизведения любым современным кинопроектором, поскольку совпадают как частота проекции, так и смещение дорожки относительно изображения. . Инновация, скажу я вам. В том фильме даже песенка была — «Просто прелесть» называлась. Слова помню до сих пор, верите ли! Любил я тогда кино… и до сих пор люблю. Магия, творящая фильм, совершенно иного рода. До так высоко поднятой планки иллюзионизма всем этим балаганным шоу расти и расти. Они, в сущности, никогда не дорастут. Никогда, Теодора. И даже… м-да, что-то я отвлекся. Все меняется, моя дорогая, вот главная мысль. Мы учимся на собственных ошибках, на несовершенстве. И если что-то пошло прямиком коту под хвост, всегда можно попробовать еще раз, так ведь? Если смелости хватит. А мне ее не занимать, как считаете? — Его ухмылка снова стала шире, с краев губ повалил дым. Теодора сделала еще несколько шагов назад. — Та, вторая, версия «Битвы полов» мне куда больше понравилась — она была лучше по всем статьям! Думаю, вторая версия Литчфилда мне тоже скорее придется по душе.

— Но… от города ничего не осталось, — пробормотала она, устыдившись мимолетной запинки в голосе. — Ничего и никого.

— Это не так. Остались вы, миссис Кевинью, Мальчик Псоглавец тоже. — Сказав это, Дэвис развернулся и крикнул в темноту: — Иди сюда, малыш, иди на свет! От меня тебе вреда не будет.

— Стой там, Джоджо! — крикнула Теодора. — Этот тип — не человек вовсе, а… монстр!