Алла Озорнина - Ты – в игре! и другие ужасные истории [сборник litres]

«Это она про меня, что ли? – подумал Юрий Николаевич. – Решил, что если меня ударили, то я вообще ничего не соображаю?»

Соображать-то, как ему казалось, он соображал, а вот голова болела по-прежнему.

«Рита уже точно «дома», – пронеслось в больной голове учителя. – А мне, видно, придется доживать свой век здесь…»

От этой мысли не только голова еще больше разболелась, но и где-то под ложечкой сжало.

Время шло. Экономка не появлялось.

Петр Кириллович, между тем, то выходил на крыльцо, то исчезал во дворце, то снова на крыльце появлялся.

«Волнуется, наверное, что меня нигде нет. Я бы тоже волновался, если бы он исчез. И тоже бы места себе не находил…»

Дверь открылась, в ее проеме появился Петька, что-то сказал своему тезке, и Петр Кириллович пошел за ним.

Прошло еще какое-то время, и на крыльцо выбежала экономка.

– Заходите! – крикнула она.

Из зала, в котором продолжалось пиршество, доносились звуки веселой мелодии – наверное, музыкантов попросили спуститься с небес, то есть с хоров, и быть ближе к «народу».

В центре вестибюля стоял Ильин. Чуть поодаль – поляк и Акулина Филипповна. Вид у Евстафия Митрофановича был растерянный. Со стороны винтовой лестницы послышались быстрые шаги – и вот уже появился Игнатьев с красным возмущенным лицом, а за ним – его собственный лакей с большим чемоданом в руке.

– Вы за это еще ответите! – прокричал Игнатьев тонким голосом, перешедшим в фальцет.

– И вам не болеть, любезнейший, – тихо произнес Евстафий Митрофанович, – надеюсь никогда больше вас не увидеть!

Дверь за Игнатьевым захлопнулась.

– Григорий Васильевич, голубчик! – бросился к дворецкому Ильин. – Я все знаю. Вот этот человек, – он показал на стоящего рядом поляка, – во всем признался. И еще кое-кто из свидетелей подтвердил, что именно и кем именно против меня замышлялось. Переоденьтесь – и милости прошу ко мне в кабинет. Гости пусть веселятся. А вы, любезнейший, можете идти, – сказал он поляку.

Юрий Николаевич взглянул на часы – 0 часов 37 минут! Выходит, он еще успеет вернуться в свое время! Только вот где Рита со смартфоном? Может, уже в большом зале?

– Извините, – сказал Юрий Николаевич, – некогда. Мне нужно срочно в зал.

– Пожалуйста! – Ильин отошел в сторону. – А нам можно? – шутливо спросил он.

– Разумеется!

Зал был пуст.

– Никто не видел Риту? То есть, посудомойку Фросю?

– Понятия не имею, – пожала плечами Акулина Филипповна.

– Ну а я уж тем более с посудомойками мало имею дела.

Юрий Николаевич не отрывал взгляда от больших напольных часов, стрелка которых неумолимо приближалась к 40 минутам.

Осталось 30 секунд.

– Юрий Николаевич, я здесь!

– Господи, откуда ты такая грязная? – всплеснула руками Акулина Филипповна. – Где ты была?

– Прощайте все! – произнес Юрий Николаевич, – и уж простите, что нет возможности ничего объяснить. – Рита, доставай!

Вдруг взгляд Юрия Николаевича потемнел:

– Ты опять здесь? Что тебе от меня надо?

Рядом с ним стоял отвратительный бродяга.

– Привет, Юра. Не узнаешь? Хотя и тебя не так-то просто узнать!

– Венька, а ты как тут? Спасти меня решил? Вот молодец!

– Ошибаешься! – ответил бродяга и противно хихикнул. – Хочу, чтобы ты навсегда остался в прошлом!

– Ты шутишь? Веня, объясни, я ничего не понимаю!

– А че понимать-то? Это ведь я испортил нашу программу, – он громко засмеялся. – А сделал я это для того, чтобы ты навсегда исчез из моей жизни! И не только из моей!

– Зачем, Веня?

– Катьку хочу вернуть… Да и вообще… Слишком умный ты!

Рита тем временем быстро вытащила из кармана смартфон, воздух заколыхался, бродяга сделал быстрое движение, в последний момент выхватил у нее гаджет и… исчез.

После 12 ночи Валерия Ивановна, Никита, профессор, директор музея и Екатерина Александровна вошли в зал и уселись в самом его конце.

– И все-таки я не верю ни в каких призраков! – воскликнул директор музея.

– Т-с… Я настраиваю прибор, – сказал профессор.

– Ну что?

– Что? – разволновались Валерия Ивановна и Екатерина Александровна.

– Ага, вроде, на месте.

– Кто – на месте?

– Призрак на месте. Подождите, еще немного, и мы попытаемся выйти с ним на связь.

Прошло минут сорок.

– Ну что?

– Что? – разволновались Валерия Ивановна и Екатерина Александровна.

Профессор беспомощно развел руками.

– Ничего не понимаю. Он… исчез!

– Как – исчез?

– Понятия не имею. Такого в моей практике еще не было. Надо разобраться.

Прошло еще сорок минут.

– Ну что?

– Что? – разволновались Валерия Ивановна и Екатерина Александровна.

– Его нет…

Вдруг по зеркалу пошла рябь, раздался треск и, казалось, из самых глубин вышел Вениамин в красной футболке и джинсах.

– Веня? – бросилась к нему Екатерина Александровна. – Ты? Откуда?

– Оттуда… Из дворца XIX века.

– А Юру, ты видел там Юру?

– Видел. Пытался спасти, перенести его в наше время – прости, не получилось.

– Так он что, навсегда остается там?

– Не знаю, устал я… Катя.

– А Рита? Рита там была? – спросила Валерия Ивановна.

– Не знаю. Была какая-то странная девчушка – маленькая такая, некрасивая…

– Это не она, – поникшим голосом сказала Валерия Ивановна.

– Подождите, товарищи, не стоит паниковать раньше времени, – сказал профессор. – Нужно сесть, все обдумать… может, найдем выход.

– Тогда ко мне в кабинет, – сказал директор.

Валерия Ивановна заплакала.

Екатерина Александровна сникла.

– Я сделал все, что мог, – сказал Вениамин.

– Спасибо, Веня. Я знала, что ты – настоящий друг.

Стоящие рядом Ильин и Акулина Филипповна с недоумением переглянулись.

– Что тут в конце концов происходит, любезнейший? – вскричал Ильин. – Почему он исчез? Почему вы называете Фросю Ритой, а она вас…

Договорить он не успел – кто-то быстро спускался по центральной лестнице. Ильин замер: в распахнутую дверь влетела тоненькая девушка.

– Лиза?

– Папенька, я выздоровела!

В дверях появились Маланья и Дмитрий Семенович.

– Митя!

Лиза бросилась к нему.

– Лиза! Я ни секунды не верил, что это неизлечимо! Правда, Маланья? Где же она?

– Какое счастье! Какое счастье! – не спуская с дочери глаз, приговаривал Ильин. – И все-таки, что происходит? – немного придя в себя, обратился он к учителю.

– В то, что я сейчас скажу, вы не поверите, – сказал Юрий Николаевич. – Да и не надо… Хотя, как же не надо – нам жить дальше. Всем вместе…

– Мы что, теперь навсегда здесь? – спросила Рита, едва сдерживая слезы. Она уже представляла, что завтра к шести утра она должна стоять на кухне и за день перемыть гору посуды. И так всегда – завтра, послезавтра, через несколько лет…