Майкл Макдауэлл - Элементали [litres]

Он понял, когда шаги достигли подножия лестницы. Зазвучали по-другому. Он протянул ладонь к двери и толкнул ее, не сводя глаз с узкой панорамы гостиной. Дверь отрикошетила и хлопнула его по руке.

В дверном проеме гостиной стояла маленькая чернокожая девочка, которую Лоутон смутно узнал. И внезапно он успокоился.

– Марта-Энн, – сказал он, и ее имя пришло к нему из ниоткуда, как это часто бывает у политиков, – Марта-Энн, послушай, я, кажется, сломал тут ногу. Ты…

Дочь Одессы, Марта-Энн, умерла в 1969 году, утонув в лагуне Сэнт-Эльмо. Лоутон снова потянулся к двери; толкнув ее, смог увидеть кухню. Солнце сквозь окна отражалось на канистре с бензином на большом столе в центре комнаты.

Марта-Энн улыбнулась ему, но в столовую не вошла. Вместо этого она повернулась и исчезла. Лоутон пополз к кухне и уперся плечом в дверь.

Марта-Энн снова стояла в дверях. В ее руках, прижавшись к плечу, было то, что лежало в кровати на третьем этаже. Маленькое тело Марты-Энн склонилось под тяжестью его веса, но девочка все равно улыбалась. Ее рот широко растянулся в ухмылке, и белый песок сыпался на спину и сарафан чудовища. Она осторожно смахнула его своей нежной черной рукой. Девочка наклонилась и положила чудовище животом на песок в столовой. Оно поползло было обратно к ней, но она развернула его и осторожно подтолкнула в направлении Лоутона.

Оно осторожно проползло по краю песчаной дюны. Желтые жесткие ногти на деформированных ногах, многочисленные браслеты и кольца на когтистых руках лязгали по деревянному полу, пока оно приближалось. У него не было глаз, чтобы видеть, и ноздрей, чтобы чуять запах, зато уши достались просто громадные – и хотя Лоутон МакКрэй пытался не издавать ни звука, оно быстро обнаружило его по прерывистому испуганному дыханию.

Утром четвертого июля Большая Барбара МакКрэй напрасно ждала мужа. Однако Лоутон так часто ее подводил, что она не придала большого значения тому, что он не пришел. На обеде для местных республиканских сановников она села напротив Ли и Дофина, а место справа от нее занял Люкер. Так же без Лоутона вся семья в тот день посетила и полуофициальный прием Общества садоводов округа Мобил в Беллинграт Гарденс. Лоутон не объявился и на ужин – на котором Ли объявила семье, что беременна.

При этом неожиданном известии Большая Барбара вскрикнула и выскочила из-за стола, чтобы обнять дочь. Одесса подошла обнять Дофина. Люкер и Индия же, которые не питали особой симпатии к младенцам да и – несмотря на собственное родство – не могли понять детско-родительских радостей, присоединились к поздравлениям более сдержанно.

– Не могу поверить, – воскликнула Большая Барбара, снова садясь, – ребенок и развод в один год! Ну и какой семье повезло больше нашей?

Никакие новости не смогли бы улучшить настроение Большой Барбары больше, чем беременность Ли. Ее переполняли планы на ребенка и себя; теперь она задавалась вопросом, как вообще смогла прожить с Лоутоном все эти годы. «Только я и он, и никаких детей». Она тут же решила, что, когда они в конце лета вернутся из Бельдама, то не отправится к Лоутону, а сразу переедет в Малый дом – при условии, конечно, что готовые стать настоящей семьей Дофин и Ли переберутся в особняк.

– Мама, – засмеялась Ли, – ты должна позаботиться обо мне. Ты переезжаешь к нам.

И Большая Барбара залилась краской от удовольствия – тем более что и Дофин горячо поддержал это приглашение.

– Ну что, народ, – сказала Ли, – когда мы возвращаемся в Бельдам? Я бы и завтра поехала.

– Завтра – прекрасно, – откликнулась Большая Барбара. – Чем раньше, тем лучше. Я хочу, чтобы все было так, как раньше.

Ли заметила, что брат колеблется.

– Люкер, – сказала она, – тебе же еще не нужно в Нью-Йорк, верно?

– Зависит от Индии. Если она захочет в Бельдам, то я тоже поеду, если нет – то вернемся в город. – Он осторожно взглянул на дочь, зная, что та пережила в Бельдаме прошлой ночью.

– Индия, – взмолилась Большая Барбара, – ты должна поехать с нами! Без тебя все будет не то и не так! А в четверг – день рождения Дофина, это надо отпраздновать!

– Барбара, – сказал Дофин, – позволь Индии самостоятельно принять решение. Она и так знает, как сильно ее будет не хватать.

Индия тихо сидела в кресле и думала о счастье окружающих. Она сказала ровным голосом:

– Давайте сделаем так: мы вернемся завтра, но я не гарантирую, что останусь. Люкер, пообещай, что как только я скажу, что готова уехать, – то мы тот- час же уедем. Люкер, обещаешь?

Люкер кивнул, и никому не показалось странным, что тринадцатилетняя девочка имеет право диктовать подобные условия.

Отсутствие Лоутона в тот вечер уже начало вызывать недоумение, и Большая Барбара даже подумывала позвонить Луле Перл Торндайк, чтобы узнать, все ли в порядке. Их пригласили на вечеринку в общественном центре, но чувствуя, что долг перед Лоутоном за день уже выполнен, а у него даже не хватило приличия появиться, было решено не идти. Большая Барбара в сопровождении Ли ушла домой собирать вещи. Люкер отправился на поиски приличного бара и кого-нибудь, кого можно было сбить с пути истинного, а Индия осталась в Малом доме наедине с Дофином. Она смотрела телевизор, пока тот выписывал чеки за длинным столом на козлах. Закончив, он присел рядом с ней на диван.

Индия многозначительно посмотрела на Дофина и отключила звук телевизора.

– Расскажи, что случилось с твоей сестрой, – попросила она.

– Мэри-Скот?

Индия кивнула. Дофин рассмеялся.

– Ты просто сидела здесь и ждала, пока я закончу, чтобы заставить меня ответить на вопрос, так?

Индия снова кивнула.

– Люкер рассказал мне от том, что случилось с ним в третьем доме. И он сказал, что и с твоей сестрой тоже что-то произошло, но не пояснил, что именно. Что?

– Не думаю, что мне следует тебе рассказывать – серьезно заметил Дофин.

– Почему нет?

Он неловко заерзал.

– Почему бы тебе не спросить Одессу?

– Она тоже не расскажет мне. Пожалуйста, Дофин.

– Ну ты же знаешь, что у меня был брат – Дарнли.

– Он утонул. Как Марта-Энн.

– Он уплыл на лодке и больше не вернулся, – сказал Дофин. – Мы лишь предполагаем, что он утонул, но что еще могло с ним произойти?

– И?

– Это случилось около тринадцати лет назад. Летом – в августе. Мэри-Скот было двенадцать или тринадцать. Это произошло в Бельдаме. Однажды он ушел в плавание и больше не вернулся. Его искала береговая охрана, вся рыболовная флотилия вдоль побережья всей Алабамы – но безуспешно. Лодку так и не нашли. А мама всегда смотрела в окно, ждала парус Дарнли. В том году мы задержались в Бельдаме дольше, чем когда-либо. Пробыли там до первого октября. А первого октября собрались уезжать, но Мэри-Скот нигде не было. Мы звали и звали, но не могли ее найти. Обыскали все комнаты обоих домов и не нашли, и мама пришла в ярость, – о, когда мама выходит из себя, это что-то! – завела «Джип» и начала сигналить и кричать, что мы просто уедем, оставив ее там. Но Мэри-Скот так и не вышла…