Линдалл Клипстоун - Поместье Лейкседж [litres]

Видение заканчивается. Я снова в коридоре.

– Я могу исправить все сама?

Еще нет. Но я мог бы тебе помочь. Ты уже принимала мою помощь, Виолетта. Разве ты не хочешь, чтобы все были в безопасности?

Я хочу. Хочу. Я хочу эту магию. Я хочу ужасную, чудесную мощь этой силы, которая может все исправить.

– Но я не понимаю. Это ты создал Гниль. Почему не можешь сделать все сам?

Я не могу. Не один. Теперь это сильнее меня.

– Что… что случится, если я соглашусь?

Почему бы мне не показать, что произойдет, если ты этого не сделаешь?

Пол становится мягче и превращается в грязь. Мои ноги начинают в ней тонуть. Черная вода стекает по стенам вниз, превращая все мое тело в лед. Я прижимаюсь к двери, к резному дереву и холодной ручке позади меня. Подземный Лорд приближается.

Что произойдет, если Роуэн Сильванан больше не сможет платить свою десятину?

– Он умрет.

Я впервые говорю это вслух, и говорить эту правду больнее, чем я думала.

– Он умрет, и Гниль исчезнет.

Это то, чего ты хочешь?

Он наклоняется до тех пор, пока его лицо не оказывается рядом с моим. Его неосязаемые черты лица меняются и дрожат, когда свет проникает сквозь него. Он и здесь, и не здесь. Реальный и нереальный. Я поднимаю подбородок вверх, держу глаза открытыми и стойко встречаю его тьму.

Ты хочешь посмотреть, как она заберет его? Будет разбирать его по частям, пока ничего не останется? Вот что произойдет.

Ты позволишь мне помочь тебе?

На языке вертится отчаянное отчаянное «да». Но помощь Подземного Лорда всегда обходится дорого, я слишком хорошо это знаю. Однажды я уже торговалась с ним и заплатила цену. Больше я не могу этого сделать.

– Нет. Мне не нужна твоя помощь.

Я сжимаю и разжимаю кулаки. Мои пальцы мокрые и онемевшие, но под холодом я чувствую слабое тепло силы.

– Я могу сделать это и без тебя.

Ты думаешь, тех остатков, что есть у тебя сейчас, будет достаточно? Знаешь, Виолетта, по праву эта сила принадлежит мне.

– Ты не можешь расторгнуть сделку.

Я крепче хватаюсь за дверь.

– Ты обещал…

Он смеется. Вздох и прилив волн слились воедино. Вода поднимается вокруг меня до тех пор, пока не достигает талии, затем горла, а затем заливается мне в рот. Мир становится тьмой, и я потерялась на дне озера.

Я заблудилась, заблудилась… Но затем видение прорезает звук. Тук-тук-тук , как ветки яблони, бьющиеся о стекло кухонного окна в доме. Я все еще держусь за дверную ручку. Усиливаю хватку и позволяю твердым краям впиться в мою ладонь. Я слышу странный новый звук и вырываюсь из темноты.

Тени ушли. Воды нет. Подземный Лорд ушел.

Я оборачиваюсь и прижимаюсь к двери, прислоняюсь щекой к дереву. Моё дыхание обжигает резные панели. Ручка не поворачивается. Я сильно дергаю, и она крутится с ржавым скрипом. Я упираюсь плечом и толкаю.

Дверь сдвигается и со скрипом распахивается.

Я вхожу, спотыкаясь, и захлопываю ее.

Хоть Подземный Лорд и ушел, но каждое слово, каждый слог того, что он сказал, застряли в моей груди. Я могу тебе помочь.

Я дрожу, обнимаю себя руками и оглядываю комнату. Она голая, как тюремная камера. Ничего, кроме незажженного камина и резного мягкого дивана, придвинутого к стене. По бокам от него расположены два огромных окна. По углам стоят тумбочка, письменный стол, комод. Единственный источник света – это слабые лучи послеполуденного солнца, проникающие из-под тяжелых занавесок.

Из-за занавесок снова доносится звук. Быстрый стук, который вытащил меня из грязи, воды и темноты. Я глубоко вздыхаю. В комнате темно, но эти тени – просто обычные тени. Нет шепота, нет движения. Я медленно отрываюсь от двери и иду к окну. Мое сердце громко бьется в такт звуку. Тук-тук-тук.

Моя рука дрожит, когда я тянусь к занавеске и отдергиваю ее. Комната резко наполняется светом. Сверкающее облако пылинок наполняет воздух.

Птица.

В комнате заперта птица. Она маленькая, нежная и испуганная. Звук, который я слышала, был стук крыльями по стеклу. Ее светлые перья покрыты черными пятнами. Наверное, залетела через дымоход.

Я протягиваю руку, чтобы открыть окно, и птица так напугана, что даже не отлетает в сторону. Чем больше я наблюдаю, как она трепещет, тем спокойнее я себя чувствую. Я была такой беспомощной. Прижималась к двери, пока черная вода поднималась вокруг меня. Но теперь все в порядке.

Я хватаюсь за оконную защелку. Застряло. Я стискиваю зубы и прижимаюсь плечом к стеклу.

– Ты в безопасности, ты в безопасности.

Я борюсь с окном, и покрытые сажей крылья птицы оставляют пятна на моих щеках.

– Дай мне открыть его, и ты вернешься на улицу.

Наконец раздается пронзительный визг, и окно резко распахивается. Птица пролетает мимо меня с легким чириканьем. Я смотрю, как она исчезает в чистом теплом воздухе. Я задыхаюсь от усилий и высовываюсь на продуваемую всеми ветрами улицу, благодарно вдыхая теплый воздух.

Вижу что-то застрявшее в щели между окном и подоконником. Просовываю пальцы вниз и достаю. Это тяжелый ключ размером с мою руку с выгравированным узором из переплетенных листьев, который напоминает мне резьбу на входной двери дома.

Я сжимаю его в руках. Я не знаю, что может открыть этот ключ. Здесь столько запертых дверей. Через ключ продета длинная лента. Я завязываю ее так, чтобы получилась петля, а затем надеваю через голову.

Дверь со скрипом открывается. Я поспешно сую ключ под ночную рубашку, чтобы спрятать его. По полу раздаются тяжелые шаги. Сквозь спутанные занавески протягивается рука и хватает меня за плечо.

– Что ты делаешь?

Я вздрагиваю, резко выпрямляюсь и сильно ударяюсь головой о край открытого окна.

– Ой! Черт возьми!

Я виновато задергиваю шторы и поворачиваюсь к Роуэну Сильванану. Его брови нахмурены, перчатки сняты, а рубашка наполовину расстегнута.

Мой взгляд непрошеным гостем скользит по его обнаженной коже. Шрамы вокруг его горла уходят ниже, чем я думала, пересекая ключицы и доходя до груди. К моим щекам приливает кровь. Я быстро отворачиваюсь.

– Виолетта.

Его хмурый взгляд становится еще серьезнее, и он неловко запахивает рубашку, быстро затягивая шнурки.

– Почему ты в моей спальне?

– Твоей спальне?

Я оглядываюсь. Голые стены. Скудная мебель. Диван под окном. Теперь я вижу, что на нем аккуратно расстелено лоскутное одеяло и лежит подушка.

– Но она такая пустая.

– Мне так нравится.

– Ты владелец поместья. Почему ты спишь на диване?

Роуэн издает звук, что-то среднее между вздохом и недоверчивым кашлем.