Бриана Шилдс - Заклинатель костей [litres]

– Я не хотела тебя пугать, – говорит Эсме. Выражение ее лица заставляет меня осознать, что одна моя ладонь прижата к груди. Под ней часто бьется мое сердце. Я делаю глубокий вдох и пытаюсь убедить свое тело, что мне не грозит опасность.

– Я вас разбудила? – спрашиваю я.

Эсме кутается в шаль.

– У меня вообще неспокойный сон. – Она подходит к буфету и достает из него две чашки. – Как насчет того, чтобы сделать перерыв?

– Да, спасибо, не откажусь. – До меня вдруг доходит, что мне ужасно хочется получить передышку от проклятий и убийств.

Эсме ставит на огонь чайник.

– Так что за история у вас двоих? – Она машет рукой, показывая на Брэма, спящего рядом со мной.

Мне становится немного не по себе.

– Никакой истории нет. – Скепсис, отражающийся на ее лице, так похож на укор, что я заливаюсь краской. – На доведывании кости выбрали нас в пару друг другу, но вряд ли… – Я не могу подобрать слов, чтобы описать смущающие мой покой чувства, которые будит во мне Брэм. Да, мое собственное мнение о нем изменилось, но он по-прежнему видит во мне ту девочку, которая сломала его жизнь. – По истечении года никто из нас не примет выбор костей.

Эсме разливает чай, и над чашками поднимается пар.

– А ты в этом уверена?

Я дергаю себя за рукав.

– А как с Брэмом познакомились вы?

Она смеется.

– Тебе нужно учиться искусству уклонения от ответа на вопрос, деточка. Сейчас это вышло у тебя совсем неумело. – Она ставит передо мной чашку чая и протягивает мне ложку. – Но я удовлетворю твое любопытство. Брэм родился в Гримсби. Я была дружна с его родителями до того, как с ними случилась беда.

Видимо, на моем лице отображается потрясение, поскольку Эсме перестает помешивать свой чай.

– Разве тебе не известна его история?

Я качаю головой.

– Я знала, что он оказался в Мидвуде, когда был маленьким, но не знала… – Я замолкаю, не зная, как задать вопросы, роящиеся в моем мозгу. – А что это была за беда?

Эсме кладет в чай мед.

– Пожар. Брэма спас один из жителей, но его родители погибли в огне. После этого магический дар Брэма создал определенные трудности… с его устройством в приемную семью, и он жил со мной, пока твоя матушка не помогла мне найти в Мидвуде пару, которая захотела взять его к себе.

У меня пересыхает во рту, становится трудно дышать. Как же я не поняла, что в том пожаре погибли его отец и мать? Увидев ярость в сердце маленького Брэма, я тогда ужаснулась, но ведь она была естественной. Я вспоминаю смерть моего отца. В тот день, когда Оскар вырезал на нашем семейном дереве его имя, я взяла из кухни стопку дорогих шикарных тарелок и начала одну за другой кидать их в стену нашего дома просто затем, чтобы посмотреть, как они разлетаются на куски.

В тот день мне хотелось разбить и разломать все вокруг, чтобы превратить остальной мир в такие же руины, в какие обратилась моя душа.

Но когда я увидела прошлое Брэма, мои бабушка и отец были еще живы, и я не понимала, что горе и ярость могут накладываться друг на друга. Могут настолько слиться, что становится невозможно отделить первое от второй.

Я не сразу обретаю дар речи.

– Брэм выказывал способности к магии уже в таких ранних летах?

– Все дети, имеющие склонности к магии костей, проявляют их рано, – объясняет Эсме. – Думаю, твоя мать давно знала, что ты станешь Заклинательницей Костей, я права? – Я ерзаю, и кресло скрипит. Эсме кивает, как будто моя неловкость говорит сама за себя. – Доведывание не создает правды – оно лишь открывает ее.

– А почему найти для него приемную семью было трудно? – спрашиваю я, взглянув на Брэма. Его дыхание ровно и глубоко. Наверное, мне не следовало говорить о нем без его согласия, но мое любопытство пересиливает чувство вины.

– Он был растерян и зол, – отвечает Эсме. – При подобных обстоятельствах любой ребенок чувствовал бы себя так же. Но у Брэма был могучий магический дар, а потому порой, выходя из себя, он причинял людям вред.

– Какой вред?

– Он ломал их кости.

Я ахаю.

– Но как он, находясь в столь раннем возрасте, мог получить доступ к костям? И как мог творить магические действа, не пройдя обучения?

– Ему были не нужны обработанные кости – он способен извлекать магическую силу из костей, находящихся внутри живого тела. Поэтому-то люди его и боялись.

Меня пробирает дрожь.

– Я тоже его боялась. Я думала, что он склонен к насилию, жесток.

Эсме сощуривает глаза.

– Брэм не жесток. Разве в детстве тебе не случалось закатывать истерики, выходя из себя? Ты никогда не срывалась? Он был тогда маленьким ребенком, и он горевал.

По моей щеке скатывается слеза, и я вытираю ее тыльной стороной руки.

– Теперь я это понимаю, но уже слишком поздно. Я разрушила все, что могло нас связать. – Я рассказываю Эсме про плавучую тюрьму, про то, как я заглянула сначала в сознание арестанта, а затем в сознание Брэма. Рассказываю, как для меня их лица слились воедино. О сломавшейся клетке, позволившей тому преступнику сбежать. И о том, что тогда погибло трое человек.

– Ах вы, бедняжки. – Эсме говорит это так, словно Брэм сейчас не спит и эту историю мы рассказали ей вместе. – Должно быть, это было ужасно. А что на сей счет сказала твоя мать?

Я качаю головой.

– Я ей ничего не сказала. Мне было так стыдно, что мое видение оказалось ошибочным и что из-за меня погибли люди.

– Их убила не ты, а тот преступник. – Она переводит взгляд на Брэма. – Уверена, что точно так же думает и Брэм.

– Мне следовало спросить его о том пожаре. Но когда я увидела метки… такие же, как у арестанта… я струсила.

Она накрывает мою руку своей.

– Ты была ребенком. – Почти так же она говорила и о Брэме. – И тебе пришлось нелегко.

Внезапно меня осеняет.

– Кости, из которых была сделана та клетка, были усилителями. Поэтому-то мои магические способности и возросли настолько, чтобы я смогла увидеть то, что произошло несколько лет назад. – Я думаю о сломавшейся клетке. Брэм не собирался помогать преступнику бежать так же, как я не собиралась читать его мысли. – И способности Брэма возросли тоже.

Эсме встает и касается моего плеча.

– Наверное, ты права. И вам обоим нужно оставить свои горести и обиды в прошлом, чтобы они не мешали вам жить.

Взяв свою чашку с чаем, она идет в сторону спальни. Мой взгляд падает на магическую книгу. Я вчитывалась в нее несколько часов, но так ничего и не поняла. И сейчас из-за этой своей неудачи и того, что я только что узнала о Брэме, я чувствую себя такой опустошенной, что мне хочется свернуться клубком и заплакать.

– Эсме, подождите.

Она останавливается. Поворачивается ко мне.

– Заклинательница с даром Ясновидения Первого Порядка сказала, что не увидела Лэтама в моем прошлом, но что, если она говорила неправду? Что, если она покрывала его? – Эсме наклоняет голову набок и ждет, когда я закончу. – Вот я и думаю – если бы я смогла увидеть все мое общение с Лэтамом снова, зная то, что мне стало известно сейчас…