Дарси Коутс - Призраки дома Эшберн [litres]

Девушка проверила обе двери первого этажа и каждое окно, мимо которого проходила, и через которое мог пролезть человек. Всё была по-прежнему закрыто и заперто, и нигде не было никаких признаков взлома. Закрытые окна имели и неприятный побочный эффект – в доме было душно, а у Эдриенн начинались приступы клаустрофобии, но ей придется смириться с этим, пока она не будет уверена, что находится в безопасности.

Проверяя комнаты, Эдриенн на всякий случай заглядывала внутрь шкафов и ящиков, пытаясь найти какие-нибудь признаки того, что в доме был кто-то еще, кроме нее и Эдит. Она не нашла ничего.

Последним помещением, которое она проверила, был чердак. Точно так же, как и в первый раз, когда Эдриенн увидела сообщение, вырезанное на огромной черной двери, по ее спине пробежал холодок.

ЗАЖГИ СВЕЧУ

ТВОЯ СЕМЬЯ

ПО-ПРЕЖНЕМУ

МЕРТВА

Что случилось, Эдит? Что заставило тебя оставить эти послания?

Она скользнула в дверной проем и на мгновение прикрыла глаза, чтобы привыкнуть к тусклому свету. Днем чердак выглядел по-другому: покрытый воском подсвечник было легче разглядеть, а тени казались менее удушливыми. Тем не менее, черные шторы, висевшие на окнах, хорошо защищали пространство от солнечного тепла.

Эдриенн обошла комнату, заглядывая за коробки со свечами, прежде чем подойти к столу, на котором лежали фотография и спичечный коробок. Юная Эдит уставилась на нее, широко раскрыв глаза в легком удивлении, озорно приподняв уголки рта. Длинные волосы развевались за спиной, пока она прогуливалась по саду. Удивительно, как хорошо дядя Чарльз Эшберн в своих портретах сумел уловить ее образ. Бет сказала, что он был известным художником и пользовался большим спросом, и Эдриенн могла понять почему. Дитя на портретах, висевших в коридоре внизу, было почти точной копией ребенка с фотографии.

Эдриенн подошла к единственному окну, не закрытому черной тканью, и посмотрела на город. Днем, когда огни поселения не мерцали, как маяки в темноте, его было сложнее разглядеть. Вдоль улиц Ипсона росло много деревьев, и, хотя Эдриенн могла разглядеть крыши и даже несколько дорог, городок выглядел почти как продолжение леса.

Казалось сомнительным, что кто-то мог вскарабкаться по стене дома, чтобы добраться до чердака, но на всякий случай, прежде чем спуститься, девушка заперла все окна, а затем убрала нож обратно в кухонный ящик. Обыск дома занял почти час, но до наступления темноты еще оставалось время. Эдриенн попыталась отвлечься, убирая и без того чистые комнаты, но каждые несколько минут поглядывала в сторону окон.

Наконец она сдалась, бросила тряпку, которой машинально протирала полку, и вернулась в гостиную. Разжигать камин было рано, но она все равно развела огонь. Девушка подумывала о том, чтобы понаблюдать за ночным явлением из одной из комнат наверху, откуда открывался лучший вид, но сомневалась, что разница будет существенной. Во время второго заката она была на чердаке, и единственное, что смогла увидеть, были птицы, разлетающиеся с деревьев. А если этот феномен вызовет в ней ту же панику, что и в предыдущие три ночи, то она хотела бы находится в знакомой и безопасной обстановке.

Как только большое полено занялось огнем, Эдриенн включила свет в комнате, взяла ручку и бумагу и придвинулась ближе к окну. Она терпеливо сидела, наблюдая, как солнце спускалось к верхушкам деревьев, в ожидании приступа тревоги, которую уже научилась ассоциировать с наступлением ночи.

Когда бледно-голубое небо начало темнеть, в комнату неторопливо вошел Вольфганг и плюхнулся перед камином. Эдриенн натянуто улыбнулась коту:

– Не волнуешься? Солнце почти село.

Питомец проигнорировал ее, вытянулся во всю длину, чтобы максимально подставить живот теплу, идущему от камина. Эдриенн попыталась усмехнуться, но смешок быстро стих, когда она вновь повернулась к окну.

До наступления темноты оставалось всего несколько минут. Если событиям предыдущих дней суждено было повториться, лес за окном стал бы тихим и спокойным, чтобы в любую секунду превратиться в хаос. Эдриенн пыталась разобраться в своих чувствах, но не ощущала ничего, кроме нервного напряжения. Нетерпеливо постукивая ручкой по листу бумаги, она наблюдала, как солнце исчезает за горизонтом.

Птицы продолжали щебетать, устраиваясь на ночлег. Вольфганг дремал на ковре. Деревья раскачивались на ветру, а день превращался в ночь.

Еще около десяти минут Эдриенн сидела на месте в ожидании, однако ничего не произошло. К тому моменту, как на небе появились звезды, девушка со скепсисом отказалась от своей идеи.

– Я это не придумала, – сказала она спящему коту. – Это действительно происходило.

Кот дернул ухом. Эдриенн бросила на лес последний озадаченный взгляд, нахмурившись на безмятежные деревья и успокаивающихся птиц.

– Я это не придумала, – повторила она более мягким голосом. – Правда же?

Пока Эдриенн ужинала, в доме воцарилась тишина. Она пыталась приготовить себе что-нибудь особенное, отварив два оставшихся яйца и макая в них крекеры, но в результате получилось печальное и тоскливое блюдо для одного.

Ей хотелось, чтобы у нее была компания. Любой сейчас стал бы желанным гостем – будь то Джейн и ее подруги, Пегги, секретарша из ветклиники, или даже болтушка Джун из продуктового магазина. Без ноутбука она даже не могла зайти ни на один форум, на которых обычно сидела. Никогда еще Эдриенн не чувствовала себя настолько одинокой .

Крекеры были на вкус как песок, и она бросила последнее печенье обратно на тарелку, не доев. Она бы отдала все, что угодно за какое-нибудь бессмысленное развлечение. Телевизор, парочка глупых любовных романов или даже радио принесли бы ей приятное облегчение. Но Эшберн не предлагал ничего, кроме прогулок по коридорам и разглядывания пустых, пыльных комнат, в которых некогда жила женщина, посвятившая свою жизнь одиночеству.

– Возьми себя в руки, Эдди. – Она отодвинулась от стола и сделала усилие, чтобы не смотреть на уже знакомую надпись, вырезанную на дереве. – Ты устала. У тебя стресс. Вот и все. Поспи немного, и утром все покажется в миллион раз лучше.

Она бросила яичную скорлупу и недоеденный крекер в мусорное ведро и принялась мыть посуду. Лунный свет освещал двор снаружи, и пока вода нагревалась, Эдриенн наклонилась вперед, чтобы полюбоваться им через окно.

Дворик у дома и лес за ним были в тот вечер невероятно красивы. Когда луна подошла к полнолунию, силуэты в темноте стали более четкими. Эдриенн даже смогла разглядеть отдельные ветви деревьев и куст, росший перед лесной опушкой. Он был похож на уродливую скрюченную женщину. Просто удивительно, как ночь меняла предметы вокруг. Раньше я не замечала этот куст – наверное, при дневном свете он выглядел так же, как любое другое растение.