Рин Дилин - Уосэ Камуи. Часть I

– Нет. – твёрдо ответила Василиса, – Вы сами предложили выбрать и я выбрала её. Но вы можете оставить кого хотите, мне всё равно.

– Госпожа! Прошу вас, оставьте меня! – служанка снова бросилась к старухе в ноги, – Я вас не подведу, уверяю! Я сделаю всё, чтобы искупить свою вину! Умоляю, госпожа!

Хаттори презрительно поморщилась и вопросительно посмотрела на знахарку. Та в ответ пожала плечами, мол, смотри сама.

– Ну что ж, хорошо. Можешь взять к исполнению это поручение. – сказала лисице Хаттори и остальные ёкаи облегчённо выдохнули, – Но если вдруг, что-то случится и ты не оправдаешь моих ожиданий, то можешь пенять на себя! Я тебя в порошок сотру, поняла?!

– Да, моя госпожа! Спасибо, спасибо! – лисица бросилась целовать ей руки.

– Ах, оставь! Не меня благодари! – раздражённо произнесла старуха, отталкивая её от себя – Иди уже! И детей с собой забери. Мне нужно ещё поговорить с Пелагеей Фёдоровной перед отъездом.

Девушка-кицунэ поднялась и, кланяясь, попятилась в сторону кухни, показывая знаками, чтобы ребята и Кот следовали за ней.

– А как тебя зовут-то? – словно опомнившись, спросила госпожа Хаттори, когда они уже выходили из комнаты.

Кицунэ замерла в недоумении, но быстро опомнившись, улыбнулась и, поклонившись, ответила:

– Аой, моя госпожа. Меня зовут Аой.

Пелагея Фёдоровна нервно ходила по своей комнате и укладывала вещи в старый скрипучий чемодан. Она брала то одну вещь, то другую и, аккуратно складывала их на дно этого коричневого чудовища. А то вдруг принималась доставать их обратно и раскладывать по своим местам.

Кот, сидевший на краю стола и молча наблюдавший за метаниями знахарки по комнате, казался спокойным и невозмутимым, и лишь только резкие подёргивания кончика хвоста выдавали его внутреннее напряжение.

С улицы только-только начали доноситься гортанные крики деревенских петухов, а калитка, ведущая на скотный двор, уже заскрипела, и послышался гулкий звон пустых вёдер – значит, Настя уже поднялась и принялась хлопотать по хозяйству.

– Ох, – тяжело вздохнула бабушка, и устало опустилась на свою кровать, – не хорошее предчувствие у меня. Не к добру всё это…

Кот согласно кивнул. Гнетущее чувство и самого его не отпускало вот уже несколько дней, навалившись сразу после появления Хаттори в их доме. Сегодня наступил день фестиваля и предчувствие какой-то беды, неизбежно надвигающейся на их семью, только усилилось.

– И ехать не могу, и не ехать тоже… – снова со вздохом пробормотала знахарка.

– Как по мне, так лучше бы не ехать. – недовольно буркнул Кот, – Ловушка это. Как пить дать, ловушка. Твоей «подруженьке» зачем-то очень нужно тебя отсюда спровадить. Вопрос только, зачем?.. – домовой снова нервно дёрнул хвостом.

– Думаешь, я сама этого не понимаю?! – сердито огрызнулась бабушка, – Это стало понятно, когда она заявилась сюда с целой армией демонов. Как будто бы воевать приехала, а не в гости. И я ещё, дура старая, маху дала, выложила ей всё про заклятие богини! Ох, боюсь, как бы с Настей не случилось чего, пока меня не будет. Уж больно сильно Хаттори ненавидит этого волка… Да ещё оставляет здесь эту лисицу… – она замолчала, не в силах произнести вслух свои опасения.

– Ты что… – Кот вытаращил от изумления глаза, – Думаешь, что Хаттори приказала Аой убить Настю, чтобы избавиться от Древнего Бога?! Но… это же будет убийство человека! В ваших кругах, среди магов, это карается очень жёстко! Ей не избежать последствий…

– В том-то и дело… – со вздохом перебила его Пелагея Фёдоровна, – Эта кицунэ ей не фамильяр, а значит, никаких последствий за действия свободного ёкая Хаттори не несёт. И доказать её причастность будет очень сложно…

– В таком случае, тебе тем более нельзя уезжать! – воскликнул Кот.

– В том-то и дело, что мне нужно ехать… Настя обмолвилась, этот старый хрыч сказал, что ни один маг не сможет снять заклятие, наложенное богиней, а значит, так оно и есть. И остаётся только один способ избавиться от него – это убить Древнего Бога. А значит, мне очень нужны записи этого знахаря, предка семьи Оматцу.

– Ты собираешься убить бога?! Ты хоть понимаешь, какое страшное проклятие падёт на твою старую глупую голову?! Да ад тебе раем покажется!

Пелагея Фёдоровна устало покачала головой:

– Я уже стара и смерти не боюсь. Как говорится, семи смертям не бывать, а одной не миновать. Я достаточно пожила на этом свете, много повидала на своём веку, схоронила единственную дочь, и совершенно не горю желанием хоронить ещё и внучку. – она посмотрела Коту в глаза и с ужасом произнесла, – Если секрет нашей семьи раскроется, и правда вылезет наружу, то со всех уголков земли тьма устремиться сюда и Ивантеевка превратится в такое поле боя, какое в мир ещё никогда не видывал. Моя дочь пожертвовала собой, чтобы этого не допустить, и я не могу предать её. И если для этого мне потребуется убить Древнего Бога и понести за это ответственность, то да, я готова, пусть будет так.

Кот сжался в комок и чуть не заскулил от безысходности:

– Но ведь можно ещё попробовать снять сковывающие заклятия деда-знахаря с Акиры… Он сам освободится и уйдёт…

– Боюсь, это будет всё равно, что выпустить Сатану из преисподней. Он и так уже достаточно народу положил. Нам не устоять против его силы. И щит, наверняка, для него слишком слабая преграда, он сможет почуять… – Пелагея Фёдоровна осеклась и резко встала, – Мне нужно собираться в дорогу.

Она снова принялась укладывать вещи в чемодан.

– Оставляю тебя за главного. Присматривай за ними, глаз не спускай с этой лисицы. Что, кстати, можешь сказать о ней? Действительно она такой слабый ёкай, или это нам пытается внушить Хаттори?

– Ну-у-у… – протянул домовой, понимая, что не сможет остановить полную решимости знахарку, – Я бы сказал, что она «тёмная лошадка». Вроде бы, особых сил в ней нет, и аура у неё не ярко выражена. Но ведь всё это может быть наигранным.

Опять-таки, почему Василиса её выбрала? Так ли уж из какой-то детской жалости к «бедненькой» лисичке? Или это проявление какого-то особого ведовского чутья? Порой я поражаюсь этой девочке. Вроде бы, вполне обыкновенный ребёнок, а потом вдруг – бац! – и начинаешь уже себя чувствовать ребёнком рядом с ней. У неё совершенно потрясающие ведовские способности и какая-то врождённая мудрость, как будто в её теле две души. Одна принадлежит радующейся миру маленькой девочке, а вторая – очень древнему существу… Бр-р-р! Аж мурашки по шкуре порой бегут!

– Это точно. У неё особый дар. Василиса далеко пойдёт. – улыбнулась знахарка, гордясь своей необычной младшенькой внучкой, – А потому, следи за лисой особенно тщательно. Скорее всего, «детская жалость» здесь не при чём. Её время выбрать себе защитника уже близится. И она может интуитивно уже начать искать его, выбирая духов, равных себе по силе.