Александр Матюхин - 25 трупов Страшной общаги [сборник litres]

– Я не помню свою жизнь до Питера. Я отдала прошлое. Ты же понимаешь?

– Прекрасно понимаю. Но если захочешь измениться – шесть кусочков одной истории лежат у тебя дома. Этого достаточно, уверяю.

Он смотрел на нее с грустью из-под смешных очков. Человек, отдавший что-то невероятно важное за единственный шанс. Он еще не знал, что изрезанное и окровавленное сердце уже было скормлено теням за порогом старой Общаги.

– Я вспомнила про старый кухонный нож, – внезапно сказала Оксана.

Искры в ее голове высекли наконец крохотный огонек. И он осветил прошлое. Маленький, едва приметный участок. Оксана увидела молодого человека, который был без ума влюблен в нее. В том прошлом Оксана позвала его к себе – он побежал – о, как щенок – хотел обнять и прижать к себе. Но Оксана отстранилась, воткнула нож ему в грудь, принялась бить, рвать плоть, ломать ребра. Она нащупала и сжала пальцами влюбленное сердце, вырвала его и высоко подняла над головой, освещая себе путь из прошлого в настоящее. Как Данко из старой поэмы.

Оксана поняла – ей нужен был этот огонек, чтобы избавиться от проблемы. Поступок, о котором тоже надо было немедленно забыть.

Она пожала плечами, разглядывая мужчину, имя которого так и не смогла вспомнить.

– Я хочу домой. Устала. Давай проговорим позже, идет?

– Вызову такси, – он ушел в коридор, откуда позвонил. Вернулся со связкой ключей: – Это теперь твое. Можешь приходить сюда, когда захочешь. Я не настаиваю. Ничего страшного, если ты вообще сюда больше никогда не вернешься. Мне просто надо было, чтобы ты вспомнила и знала. В этом мире есть люди, которые могут быть тебе по-настоящему близкими.

– Я учту.

На такси Оксана доехала за двадцать минут, остановилась у пустыря и побрела через кусты в темноту. Через какое-то время показалась старая Общага. Голова кружилась от произошедшего.

В холле Общаги она долго стояла, погруженная в мысли. Подошел варан и потерся о ногу, будто хотел что-то сказать.

– Что мне делать? – спросила у него Оксана.

– Просто ответь на вопрос, хочешь ли ты остаться вечно в настоящем или так и будешь метаться между прошлым и будущим, не находя себя, без гармонии и удовлетворения.

Голос принадлежал какому-то человеку, стоящему у регистрационной стойки. Он выглядел молодо, моложе нее.

– Вы хозяин Общаги? – спросила Оксана.

– Нет. Всего лишь комендант. Но иногда даю полезные советы, – человек усмехнулся и подмигнул. – Вам повезло, я как раз проходил мимо за кофе. Надо бы купить новые зерна, а то эти горчат.

Точно, горчат. Она подумала о том, как потеряет все это: вкус кофе, запах сигаретного дыма, утреннее молчание по утрам, долгие взгляды на улицу, чтение. А главное, потеряет ощущение постоянного внутреннего комфорта.

Оксана погладила варана, затем поднялась на третий этаж, в комнату. Осмотрелась, вчитываясь в корешки книг. Каждая книга хранила внутри себя кусочки человеческих эмоций, судеб, несбывшихся надежд и ожиданий. Много чего хранилось здесь. Как будто Оксана собирала по лоскутам образы персонажей, сюжетные линии, интересные истории, финалы.

Так, в сущности, и было. Работодатели лепили из этого материала новые жизни и новые судьбы, расставляли фигурки по планете и смотрели, как они меняются, двигаются вперед, создают что-то новое. Глобальная стратегия для кого-то могущественного. А Оксана всего лишь наемный работник, один из многих, хоть и на повышении.

Она взяла с полки томик «Отверженных», внутри которого хранились свертки от незнакомца. Пять холодных и неприятных на ощупь. Неужели ее прошлое было таким же? Хочет ли она в него возвращаться? Хочет посмотреть?

Воспоминания вернулись. Каждый странный огонек, в котором она вырезала прошлое при помощи ножа. Вгрызалась в плоть, ломала кости, вырывала внутренности. Заворачивала в газеты. Заносила в каталог. Отдавала за бесценок на сайте. И вот – вернулись к ней же. Какая ирония!

Оксана опустилась на кровать и взяла один из свертков. Положила на колени и долго рассматривала. Потом взяла телефон и набрала единственный номер, который был в нем сохранен.

Она вышла из Общаги, снова вызвала такси и вернулась к дому, где жил человек из прошлого. Лужа во дворе залила весь асфальт. Оксана промочила ноги, но не обратила внимания. Окна на пять этажей вверх были темны.

Поднялась на второй этаж, подсветила себе телефоном, пока открывала дверь, и зашла в квартиру. Постояла несколько минут, привыкая к темноте.

Сразу за кухней была первая комната. Она заглянула в нее, обнаружила кровать у окна, подошла.

Мужчина спал на боку, отвернувшись к батарее. Он похрапывал. Хотелось стукнуть его в бок, чтобы затих. Несколько секунд Оксана разглядывала его лицо, такое странное без очков, незнакомое и чужое. Впрочем, в новой жизни оно всегда было таким.

Она вынула из сумочки нож, покрытый старыми засохшими пятнами крови, одной рукой зажала мужчине рот и несколько раз воткнула нож в обнаженное горло. Она мимолетно вспомнила вкус его поцелуя. Мужчина задергался и попытался встать. Пришлось навалиться всем телом и ударить еще несколько раз. Кровь брызгала сквозь пальцы.

Это был не сон. Но только так можно справиться с прошлым.

Он хрипел что-то, выплевывая темные сгустки. Потом улыбнулся и пробормотал внятно:

– А ведь оно того стоило…

Оксана умылась в ванной, разглядывая себя в зеркале. Свитер придется выбрасывать. Проверила на свету нож. Как это по-литературному – оставить кровь высыхать на лезвии.

Потом прошла на кухню и аккуратно свернула вязаный коврик. Штучная работа, пригодится. В конце концов, у нее тоже широкий подоконник.

На телефон пришло сообщение. Утилизаторы написали коротко: «Комната очищена».

Она вышла из дома, закурила на ходу и так и шла пешком под моросящим дождем, по узким улицам Питера, от фонаря к фонарю, мимо молчаливых старинных домов.

Завтра с утра она проснется в зоне комфорта и останется в ней навсегда. Меняются только слабые люди, которые не знают, чего хотят от жизни. А она знала. Всегда знала.

Когда-нибудь, через много лет, быть может, дождь сотрет ее, словно ластиком, превратив в еще одного человека, который остался в этом городе навсегда. Но хочется верить, что до этого момента Оксана будет счастлива. Постоянно.

Если бы не тяжелый приступ осенней меланхолии, навалившийся на Василису Кисунину посреди ночи, она бы, наверное, никогда не затеяла эту игру. Но черная хандра, которой она научилась в России, пришла незваной, легла на плечи и выдула из черепной коробки обычную лисью жизнерадостность.

Она пыталась развлечься, конечно же. Сперва размахивала зонтом-тростью над головой, воображая себя самураем, и кричала на японском о непобедимой силе духа, но добилась только того, что соседи снизу принялись колотить чем-то в потолок и орать нечеловеческими голосами. И это в месте, где она жила, – то есть там, где пространство вообще имеет мало значения, а законы физики пасуют перед желаниями жильцов! Помрачнев еще больше, Василиса побродила по коридорам, неистово распушая девять белоснежных хвостов, торчащих над потертыми красными шортами, но без зрителей быстро утомилась от этого занятия. Она спустилась даже на первый этаж и некоторое время поигралась с вараном, заставляя его видеть бегущих по стене ящерок и насекомых.