Альбина Нури - Ужас без конца

— Глупая ты. Совсем у вас, нынешних, ума нет. Ничего с кладбища брать нельзя, и есть ничего, что на кладбищенской земле растет, тоже. Мертвая энергия, тяжелый могильный дух.

«А ведь я чувствовала! Не хотела», — горестно подумала Лидочка.

— Дальше только хуже будет, — неумолимо продолжала старуха. — Есть-пить не сможешь: организм больше не принимает. Являться они теперь будут каждую ночь: на последней стадии всегда так, будешь и слышать, и видеть. Уехать решила? Бесполезно. Не к дому они присосались, а к тебе. Куда ты, туда и они. Пока досуха все силы не выпьют, не отвяжутся. Заберут с собой.

Лидочка заплакала от страха, безысходности и боли: голову сдавливало так, что она готова была лопнуть.

— Не реви. Не все потеряно, вовремя я тебя заметила. Пойди сейчас и купи цветы — неважно какие, но не скупись, денег не жалей, побольше возьми. Купи еще ягод, яблок, сладостей разных…

Она подробно объяснила Лидочке, что нужно делать. Накупив цветов, ягод, яблок, конфет и печенья, девушка пришла на кладбище и стала раскладывать свои дары на могилах, рассыпать цветы на аллеях, прося при этом прощения за то, что взяла не свое, принадлежащее кладбищенским обитателям.

Когда сумки опустели, Лидочка, по наущению старухи, сразу повернулась и пошла к выходу с погоста.

— Не оглядывайся! Что бы ни услыхала, не смотри назад. Если обернешься, считай, все насмарку, опять покойников за собой потянешь.

Далее следовало пойти в церковь, что сиротливо притулилась на окраине городка.

— Ты, поди, не крещеная? — вздохнула старуха.

— Я комсомолка, атеистка и в бога не верю, — заученно проговорила Лидочка.

— Ну, Маркс с Энгельсом и Лениным тебе вряд ли помогут. И потом, в загробный мир ты не веришь, а себе самой, глазам своим?

Что тут возразишь? В рамки материалистического сознания происходившее с Лидочкой не укладывалось.

В храм пошли вместе. В душной и маленькой, наполненной сладковатым ароматом церкви Лидочка чувствовала себя неуютно, вертела головой, вглядываясь в печальные лики на иконах. Старуха о чем-то пошепталась со священником, и батюшка согласился окрестить Лидочку. А после церемонии она купила на оставшиеся деньги свечей и расставила перед иконами.

Когда вышли из церкви, уже вечерело. Давящая головная боль, которая мучила Лидочку все эти дни, отступила, проснулся аппетит, и Лидочка решила, что это хороший знак.

— Кажется, сработало, — осторожно проговорила она.

— Должно, — пожала плечами старуха, которую, как выяснилось в процессе общения, звали Антониной Петровной. — Крест не снимай. Молитвы, что батюшка дал, читай, когда он велел. И то, последнее, сделай! Авось отвяжутся.

— Уехать мне можно? Не хочу оставаться в Кузякино.

Уехать старуха разрешила, и в тот же день Лидочка, закончив все дела в архиве, села в автобус, который повез ее домой.

Плюсом во всей этой истории было то, что мысли о Косте перестали занимать ее, и Лидочка равнодушно думала, как глупо было столько времени потратить на этого, в сущности, ничем не примечательного парня, который к тому же оказался изменником. Хорошо, что это сейчас выяснилось, думалось Лидочке, а то ведь поженились бы.

Оставалось выполнить последнее действо из списка Антонины Петровны. Самое простое и… вместе с тем самое сложное. Пока ехала в автобусе, Лидочка размышляла, как поступить.

— Проклятый венец — венок из мертвых цветов — нужно уничтожить или передать, только тогда ты навсегда его снимешь, — говорила Антонина Петровна.

Она велела нарвать цветов в поле, саду или на лугу, самой сплести венок и вплести туда один цветок из проклятого венца. Для этого Лидочке пришлось вернуться в дом. Венок висел там, где она его оставила, позабыв о его существовании, и, вопреки всем природным законам, не увял и не потерял своей красоты.

Взяв цветок, венец Лидочка выбросила, как и научила Антонина Петровна. Теперь предстояло самое главное. Цветов она нарвет, венок как-нибудь сплетет, а вот насчет уничтожения….

— Можешь пойти на мост над автомобильной дорогой или над путями, по которым поезда ходят, и бросить вниз. Машина или поезд его переедут. А можешь отдать плохому человеку. Выбор за тобой, но отдавать я бы не советовала: такого страха ведь и врагу не пожелаешь.

Лидочка покивала, согласилась, но…

В памяти всплыло красивое Алисино лицо и победная улыбка, которую она не потрудилась скрыть, когда фальшиво сожалела и извинялась перед Лидочкой. Лиса, самая настоящая! Интересно, как скоро Костик сбежит от нее, если она начнет сохнуть и страдать?

«Нет-нет, так нельзя!» — говорила себе Лидочка.

Или можно? Или все же — око за око? Зло должно быть наказано, пусть и ответным злом?

Автобус катил по автостраде. Где-то там, впереди, в большом городе радовалась жизни Алиса, не подозревающая о том, что в эту самую минуту решается ее судьба. Лидочка смотрела в окно, размышляла и надеялась, что сможет принять правильное решение…

Пот заливал глаза. Дышать было больно, в районе желудка словно лежал кусок льда. Такого страха ему испытывать не приходилось, да и вообще он не думал, что можно бояться чего-то настолько сильно.

Конечно, страшно ему прежде бывало: то сессию боишься завалить, то опозориться перед кем-то, но тут был страх иного рода — слепой, бездумный, сводящий с ума, лишающий воли.

Простых и понятных вещей так бояться не станешь; только непознанное, потустороннее рождает парализующий, нерассуждающий страх. Так боятся маленькие дети, и он сейчас ощущал себя ребенком — беспомощным, слабым, дрожащим.

Есть на свете такие люди — везунчики, поцелованные богом в темечко. Те, кому и с внешностью повезло, и с мозгами, и талантов разнообразных при рождении щедро отсыпали, и удачи. Все им с полтычка удается, за что бы ни взялись, все получается легко и непринужденно. Там, где другой пыхтит, потеет, здоровье теряет, везунчик слету добьется успеха.

Ян Капустин был как раз таким. Ему даже с именем повезло: назвали родители коротко и звучно, имя так и просится на язык. Про фамилию никто и не помнит, и уж тем более не зовет «Капустой» или «Кочаном». Нет, один чудак попробовал, это еще в школе было, но ему от Яна так прилетело, что больше его подвиг никто повторить не пытался.

Вене в этом смысле повезло меньше… Да что уж там, будем честны: во всех смыслах. Начнем с имени-фамилии: Вениамин Кисляков. Какой простор для фантазии! И «Кислым» звали, и «Уксусом», и «Веником».

Учился Веня, правда, хорошо. Лучше всех и в классе, а затем и на курсе разбирался в компьютерах, но особой популярности это ему не принесло. Какая тут популярность, если ты сутулый, тощий очкарик, который не может подтянуться на перекладине, а когда берется играть в футбол, все испытывают чувство неловкости и жалости.