Дмитрий Костюкевич - Темная волна. Лучшее

— Только с Жекой. Остальных ещё нет.

— А зачем в ночь поехал?

— Только сейчас спрашиваешь?

— А что это меняет?

Олег пожал плечами, словно Оля его видела.

— Хотел немного подумать… свыкнуться.

— С чем?

— С городом. Со встречей.

— И что ночью делал? Поезд в половине первого в Брест прибыл. С бомжами вокзальными на лавках куковал?

Не похоже на Олю: она никогда не разговаривала с ним таким тоном. Первые ростки ревности? К кому, чему? К прошлому?

— Прогулялся по центру.

— А сейчас где?

— Обедаю.

— В «Оверлуке»?

— Да.

— И как там?

— Неплохо. Внушает. Оказывается… — Он запнулся: передумал говорить, что отелем владеет Стас. — Жека тут управляющий.

— Ничего себе!

— Вот и я о том же.

Раков больше не хотелось. Прижав телефон плечом к уху, Олег ковырнул вилкой остывшую картошку.

— Сколько планируешь пробыть?

— Не знаю. Стас только завтра подъедет. Может, два дня или три.

— Передавай всем…

Связь оборвалась. Олег перезвонил, но в трубке звучали короткие гудки. Он спрятал телефон.

На лице человека с ушами без мочек застыла ухмылка, призванная сообщить Олегу, что он сделал что-то не то.

— Цепляешься за звонки?

— Не понял?

— Абонент безвременно недоступен, — сказал длиннолицый и прикончил очередную рюмку. Полных осталось две.

— И что это должно для меня означать?

Завсегдатай ответил так, будто оказывал Олегу необязательную услугу.

— То же, что и для всех.

Олег отвернулся. Продолжать не хотелось. Бред какой-то. Бармен оторвался от телефона и напялил на голову банную шапочку, словно только сейчас вспомнил об этом элементе униформы.

Олег попросил счёт и одним глотком допил пиво.

Длиннолицый напряжённо вглядывался в зеркало. Пальцы крутили пустую рюмку.

Олег расплатился и встал. В фальш-окнах искрился зимний пейзаж. Свет ламп едко сочился сквозь полукруглые решётки, собранные из фигурных реек. Олега окатил приступ клаустрофобической паники.

— Как получаются отражения? — спросил завсегдатай.

— Что?

— Свет, с другой стороны тьма. И между ними, на тонкой плёнке, — человек. Или…

Олег не хотел реагировать, но не сдержался:

— Или?

— Или не человек, — ответил любитель коньяка и обратил в сторону Олега глуповато-угрожающее лицо.

Ясно , подумал Олег и двинулся к выходу.

Из горла длиннолицего вырвался хриплый, свистящий звук. Пародия на смех.

В поисках нормального окна — в настоящий мир, в отрицание удушливого одиночества — он почти бежал по коридорному кольцу. Толкнул первую попавшуюся дверь и оказался в просторном помещении с греческими колоннами и столиками, покрытыми белоснежными скатертями. Окна, здесь были окна, глубокий панорамный глоток, и улица за ними, и разноцветные зонты, и баннер с лицом лже-врача, плоско улыбающегося прохожим. Изображение перечёркивала стрела автокрана, в люльке стоял рабочий. Водил газовым резаком по ткани, превращая правый глаз в чёрную дыру. В оранжевую каску барабанил дождь.

— Добрый день, — поприветствовала Олега молоденькая официантка. — К какому столу вас проводить?

— Я просто… э…

Официантка услужливо ждала.

— А Евгений… э… — Олег не мог вспомнить отчества Жеки, — управляющий отеля не заходил?

— Евгений Вячеславович? Нет, сегодня не было. Но у него заказан столик на вечер, для друзей.

— Хорошо, — кивнул Олег. — Спасибо.

Ресторан находился на втором этаже, в противоположном от бара секторе окружности. Олег не сразу отыскал проход к лифтовому фойе. Зато обнаружил дверь с табличкой «КИНОЗАЛ», закрытую и неприметную, в тон стен. Пришпиленный под табличкой стикер сообщал, что кинозал работает только по чётным дням. Хоть бы расписание сеансов повесили, афишу…

Из динамика в потолке кабины лилась всё та же негромкая мелодия, но теперь в ней чувствовалась скрытая угроза — Олега словно хотели усыпить, чтобы сделать с ним нечто ужасное. Он нажал кнопку «14», затем коснулся пальцем кнопки «12»… И сюда добрался предрассудок? Как там называется боязнь числа тринадцать? Тердекафобия? Ну, с американцами понятно (хотя не совсем: при образовании Штатов объединились как раз таки тринадцать колоний), а нам-то зачем?.. Делать вид, что тринадцатого этажа нет, когда он есть, — глупость какая.

В спёртом воздухе номера вспомнился бар: в «бане» было прохладно, а в номере жарко. Мир, определённо, сдвинулся с места. Олег снова покрутился у горячего радиатора, и снова не нашёл, как его утихомирить. Включил телевизор, пощёлкал каналы, остановился на «Науке 2.0», разделся до трусов, умылся ледяной водой и устроился на кровати, подальше от глумливой отопительной трубы. На улице лило как из ведра, истерично крутился флюгер над старой котельной трубой, ряженой под средневековую башенку. В распахнутые окна летели призраки прохлады.

На программе о тайнах человеческого мозга Олег уснул (сказалась бессонная ночь — странное знакомство с городом, в котором вырос и который покинул десять лет назад), а проснулся от стука в дверь.

На пороге с улыбкой во всё круглое лицо стоял Игорь Буткевич. Игорёк.

— Дайте нам водочки, бутылки этак четыре, — начал Игорёк, наблюдая за реакцией официантки; та невозмутимо записывала, — пивка литров десять, — девушка на секунду-другую задумалась, посмотрела на Игорька, потом на Олега, видимо, складывала, делила, — и по одной новой жизни, — закончил Игорёк и только тогда довольно улыбнулся.

Официантка моргнула, посмотрела в блокнот, нахмурилась.

— Так нести?

— Девушка, милая, это шутка. Водочки нам бутылку, а пива по бокальчику для начала.

— Некогда мне шутить…

— Так шутил я, а не вы. Ну же, улыбнитесь.

— К счёту прикреплю.

— Улыбку? Вот! А говорите, некогда шутить!

— Чем закусывать будете? — строго спросила официантка. Олег смотрел на девушку поверх меню. Может, бывшая Жеки? Ладно, Жека придёт — проясним.

Они выбрали закуски, и официантка поцокала на кухню.

Игорёк плотоядно смотрел на её зад в фирменной юбке.

— Хорошая, да?

— Ты точно женат? — спросил Олег. — Или развёлся?

— Не каркай!

Олег примирительно поднял руки.

— Понял. Годы идут, Игорёк стоит. Сколько малому стукнуло?

— Двенадцать.

— Ого! Скоро баб начнёт домой таскать.

— Лучше в номера. С папой! — Игорёк хохотнул, плеснул в рюмки принесённую официанткой водку. На томно-запотевшем фужере вывел пальцем улыбающуюся рожицу. — Ну, за встречу!

— Прозит!

Они выпили и предались воспоминаниям. Как куролесили на турбазе по купленной мамой Олега путёвке; на базе отдыхали только семьи проектировщиков, часто с детьми, и банда-каре быстро заработала дурную славу: перевернули холодильник на общей кухне (искали закатившийся шарик для пинг-понга), горланили ночами напролёт у мангала, браконьерствовали сетями. Как помогали сливать Жеке бензин с рабочей машины (кажется, Жека тогда возил замдиректора отделения железной дороги), чтобы найти лавэ на обезвоживающие дискотеки; Олег и Игорёк покидали танцпол лишь под утро, если, конечно, Игорёк не срывался в разгар ночи с какой-нибудь кралей.