Ирина Матлак - Поющие пруды

После уроков мы с Егором уезжали в лес. Это стало своего рода традицией, которую никто из нас никогда не нарушал. Мы, не сговариваясь, встречались у парковки, молча садились на байк и мчались вперед сначала по заасфальтированной, а потом по ухабистой проселочной дороге. С каждым днем становилось все холоднее, но настоящие морозы наступать не спешили. Облетели последние листья, устилающий землю ковер потемнел, и голые ветви плакали стекающими по ним каплями почти не прекращающегося дождя.

Казалось, серая морось навсегда поселилась в этих краях. Солнце не показывалось уже очень давно, и многие впадали в зябкую ноябрьскую меланхолию. Меня же долгое отсутствие солнечного света расстраивало не слишком. Я и раньше не испытывала особой неприязни к дождям, а теперь по-настоящему их полюбила.

Однажды, когда мы с Егором сидели у озера, начался сильный ливень. Сперва мне захотелось натянуть на голову капюшон и спрятаться от него, но в следующий момент я поняла, что это желание – ненастоящее. Просто привычка.

И я, не веря, что действительно это делаю, сняла куртку. Следом стянула свитер, сбросила ботинки и сняла носки. Оставшись в одной тонкой майке и джинсах, побежала вдоль озера, подставляя лицо тугим холодным струям и ловя их открытым ртом. Мне хотелось впитывать воду, точно губка, стать с ней одним целым, вобрать в себя ее память… Пролиться в реки, слиться с океаном, вознестись к небу белым паром и снова превратиться в дождь. Нескончаемый прекрасный круговорот…

– Ты сумасшедшая, Балашова! – догнав меня, прокричал Егор. – Ты еще не превратилась, твой организм может не выдержать и заболеть…

Перебив его, я засмеялась:

– Не более сумасшедшая, чем ты.

Мы стояли друг напротив друга – совершенно промокшие, шумно дышащие от быстрого бега. И я чувствовала, как охватившее меня безбашенное веселье постепенно сменяет нечто другое – какое-то томительное, растекающееся по венам волнение. Я видела, как по лицу Егора стекают капли дождя, как ему на лоб налипла влажная прядь, и как в его глазах отражается лес… А потом вдруг увидела в них – внезапно оказавшихся невероятно близко, отражение самой себя.

Я не успела подумать о том, что, дожив почти до шестнадцати лет, ни разу не целовалась и не знаю, как это правильно делается. Не успела уловить тот момент, когда мы подались друг другу навстречу и закрыли глаза, погружаясь в мир, принадлежащий только двоим.

Кажется, в отличие от меня Егор целоваться умел. И это оказалось очень приятно – ощущать его губы на своих, чувствовать на спине скольжение его теплых ладоней и улавливать ненавязчивый аромат терпкого парфюма, к которому добавлялись нотки можжевельника.

Я сделала то, что хотела уже давно – запустила пальцы в его густые волосы. И все-таки они оказались жесткими… своевольными и непокорными, как и их обладатель.

На нас обрушивались литры дождя, где-то скрипели, прогибаясь под ветром, сосны, а совсем рядом со мной билось чужое сердце – так же быстро, как мое собственное.

– Ты пахнешь лесом, – отстранившись, прошептала я.

– А ты – озером, – Егор посмотрел мне в глаза.

– Хочешь сказать, от меня пахнет тиной?

Он улыбнулся:

– Нет. Кувшинками.

Я не знала, как пахнут кувшинки. Но ассоциация с ними все равно польстила – может, благодаря взгляду и улыбке Егора? В первые наши встречи я отмечала, что в его взгляде нет того восхищения, с которым на меня смотрели многие другие парни. А теперь оно появилось. И отчего-то я была твердо убеждена, что ни к каким русальим чарам это восхищение отношения не имеет.

Уже довольно длительный промежуток времени низшие не давали о себе знать. Егор говорил, что его отец делает все возможное для того, чтобы держать проход закрытым. Но тех нескольких существ, с которыми мне не раз доводилось сталкиваться, ему поймать так и не удалось.

До полнолуния осталась всего неделя.

Я специально убрала дату своего рождения во всех соцсетях. Даже до того, как узнала о том, что мне предстоит, не планировала устраивать громкий праздник, а теперь и подавно. А Анжелика, узнав о моем предстоящем дне рождении, точно решила бы закатить вечеринку, не спрашивая моего согласия. Да и Алиса – тоже. С последней наши взаимоотношения снова стали немного натянутыми. Все из-за Данилы, который в последнее время ходил мрачнее тучи, заставляя всех задаваться вопросом: «куда подевался тот юморной и веселый парень?»

Изменился не только он. Олег тоже стал еще более замкнутым, чем прежде и стал редко появляться в школе. А Кир теперь общался только с Олей, чем приводил Анжелику в отчаяние. Из-за всего этого атмосфера в последнее время стала напряженной и нездоровой. Я тоже переживала из-за грядущего полнолуния, хотя и старалась держать себя в руках. И единственным, кто сохранял бодрость духа и оптимистичный настрой, оставался Ник.

Впрочем, у меня все тоже было не так плохо. Благодаря Егору. Я правда не представляла, что бы делала, не появись он в моей жизни. Теперь все свободное время мы проводили вместе. Смотрели фильмы, гуляли по лесу, сидели у озера, а иногда – все сразу.

В один из дней Егор устроил мне сюрприз: соорудил над мостиком навес, под которым постелил несколько теплых пледов, поставил термос с горячим чаем и ноутбук, на котором мы смотрели «Сонную лощину». Да, легкие ужастики нравились нам больше романтических комедий и мелодрам.

Но самое главное, от чего меня спасал Егор – страх перед самой собой.

Я боялась не столько своей сверхъестественной природы, сколько того, что могу оказаться убийцей. Мысль о том, что я, как и моя мама, заставила кого-то утопиться, не шла из головы. Висела надо мной, подобно занесенному палачом топору. Даже в те моменты, когда я была увлечена чем-то другим, она не исчезала до конца.

К слову, о маме. Я хотела расспросить о ней отца Егора, но пока решила отложить этот разговор. В настоящий момент мне хватало переживаний из-за полнолуния…

Как это обычно бывает, беда нагрянула, когда мы перестали ее ждать.

Из-за того, что низшие в последнее время себя не проявляли, я расслабилась, практически о них забыв. Как оказалось – зря.

Когда это случилось, у нашего класса шел урок английского. Марья включила запись текста, который нам предстояло записать на слух. В какой-то момент вещающий о проблемах экологии голос перебил громкий гул. Батареи внезапно завибрировали, причем, судя по всему, не только в кабинете английского, но и в остальных.

Все как по команде оторвались от тетрадей и обратили взгляды на дрожащие батареи. Даже Марья отложила журнал и в удивлении приподнялась с места. На улице еще было темно, поэтому в кабинете горел свет. А когда лампы вдруг стали мигать, все заволновались уже не на шутку. Вдобавок, звучащая запись стала прерываться шумом, хотя звучала с ноутбука, который даже не был подключен к сети.