Ирина Матлак - Поющие пруды

Кажется, я слышала пение. Негромкое, будто бы шелестящее… и завораживающее.

Пугающее и манящее одновременно, приоткрывающее завесу чего-то потустороннего.

Чуть развернувшись, боковым зрением я отметила происходящее на берегу движение. Низших там было гораздо больше чем в воде, и они стремились прорваться дальше, к ведущей в поселок дороге, но что-то их сдерживало… вернее, кто-то. Среди этого вороха уродливых теней стояли отец с сыном, сдерживающие потусторонних тварей. Те тянулись к ним так же, как ко мне, пытались задеть, обдавали ледяным смертельным дыханием, но не могли подобраться слишком близко.

Почему-то подумалось, что пройдет еще совсем немного времени, и им это все-таки удастся, но… Вдруг случилось то, из-за чего я сейчас находилась здесь. То, к чему тоже невозможно было подготовиться и невозможно до конца осознать.

Я менялась.

Менялось мое наполняющееся лунным светом тело, менялось восприятие мира… менялась я вся, превращаясь во что-то иное. В нечеловека.

Как и многие, я всегда считала русалок персонажами детских сказок и позабытых легенд. Разве они могут существовать на самом деле? Разве возможно, что в наш технологичный век в отдаленном от города поселке, в древнем лесном озере реальный человек вдруг станет одной из них? Разве возможно, что этим превратившимся в существо из легенд человеком оказалась я сама?

Вспыхнув в последний раз, боль исчезла. По коже пробежала мелкая, сопровождающаяся легким ознобом дрожь. И в тот же самый момент тянущиеся ко мне низшие вдруг отпрянули, а их шелестящее пение сменилось нечеловеческим пронзительным криком.

Подгоняемые разразившимся ветром, они устремлялись в другой конец пруда и скрывались под водой. Нора притягивала их, засасывала как гигантский пылесос, и уводила туда, откуда они пришли.

Опомнившись, я лихорадочно осмотрелась и среди царящей вокруг суматохи и туманной дымки увидела на берегу черных стражей. И Егор, и его отец тяжело дышали, их лица перепачкала идущая из носа кровь, и они оба были чрезмерно бледны.

Несмотря на творящееся вокруг безумие, я не хотела выходить из воды. Чувствуя ее как продолжение себя, я желала оставаться в озере как можно дольше. Нырять, лежать на илистом дне и смотреть на круглый лунный диск… но поддаться этому соблазну я себе не позволила.

Вопреки ожиданиям, после превращения я чувствовала себя бодрой и полной сил. Если не считать тяжести в ногах, как после долгого бега, мое самочувствие было прекрасным. И я собралась выйти на берег к Егору, когда передо мной, прямо из воды вдруг показалась девочка.

– Поплавай со мной… – теперь ее слова обрели новый смысл.

Я не могла отказать ей в этом. Не могла проигнорировать эту просьбу. Хотя не я причинила ей вред, все равно чувствовала за собой вину, и при взгляде на нее горло сдавливал спазм. Несмотря на то, что стала низшей, она была привязана к этому миру и не могла уйти. Сашка прав, она не была плохой. Просто одинокой и напуганной, коротающей долгие года наедине со своим горем. В отличие от меня, ей просто не повезло быть съеденной обитающим в кладовке монстром…

Под водой не было абсолютно темно. Озерная вода оказалась кристально чистой, мелкий мусор осел на дне, и благодаря этому сюда проникал лунный свет. Пересилив себя, я взяла девочку за руку, и мы устремились в том же направлении, что и стремительно проплывающие мимо тени.

Я не раз раздумывала над тем, как в действительности выглядит Нора. Похожа ли она на настоящую нору, или представляет собой что-то вроде портала, какие обычно присутствуют в фантастических фильмах?

Во всех своих предположениях я ошибалась. И, наверное, ошибся бы любой, кто попытался бы ее представить. Потому что внешнего облика Нора не имела. Ее как будто вообще не существовало, и все твари с «реверса» просто исчезали, достигнув определенной точки. Но нет, она была здесь – пусть невидимая для глаз, но зато осязаемая на каком-то другом, нематериальном уровне. От нее веяло холодом и пустотой.

Когда мы приблизились к Норе на расстояние пары метров, внутри меня всколыхнулся страх. К этому моменту в ней исчезли практически все низшие, и я испугалась того, что могу отправиться следом за ними. Но мне было необходимо помочь Нине, отправив ее на ту сторону, и я подплыла еще ближе. А затем, прежде чем успела отпустить ее руку, мимо нас пронеслась еще одна знакомая низшая – та самая, что напала на меня в школьном туалете. Я увидела злобный оскал и стеклянные, будто рыбьи глаза смазанной картинкой, и она исчезла.

– Тебе тоже пора, – забыв, что мы находимся под водой, сказала я.

Но, хлебнув воды, не начала задыхаться и внезапно осознала, что действительно могу свободно дышать. Хотя Егор предупреждал, что так будет, это все равно стало для меня удивительным и трудным для восприятия открытием.

Сейчас у девочки не было глаз – лишь черные провалы. Но, глядя в них, я не испытывала ни страха, ни отвращения, и мне казалось, я вижу в них облегчение. В двух направленных на меня бездонных безднах словно загорелись несколько светлых искр.

«Спасибо…», – прошелестело в моих мыслях, и тонкие холодные пальцы выскользнули из моей руки.

Девочка по имени Нина, умершая много лет назад, наконец, ушла. Я не знала, что находится на «реверсе» и как там все устроено, но хотелось верить, что она обретет покой. И воссоединится с теми, кто при жизни являлся ее семьей.

Когда я вынырнула на поверхность, все озеро покрывали выглянувшие из-под воды белые кувшинки. Кувшинки, раскрывшиеся среди стылого ноября…

– Марина! – встретил меня криком Егор, по колено вошедший в воду.

На его бледном лице отражалась такая палитра эмоций, что мне даже заплакать захотелось. И когда только я успела стать такой сентиментальной? Впрочем, еще одной истерики мне не избежать, но она наступит не сейчас, а позднее. Когда я осознаю все, что со мной произошло, и что случившиеся изменения необратимы. Что я теперь – нечеловек.

Обхватив мое лицо руками, Егор судорожно в него всмотрелся. А после буквально просканировал взглядом каждый сантиметр моего тела, желая убедиться, что со мной все в порядке. Когда он, шумно выдохнув от облегчения, крепко меня обнял, я обняла его в ответ и уткнулась носом ему в плечо. Куртка Егора осталась на берегу, а его рубашка промокла насквозь от воды, пота и крови. Но его неизменный запах – запах леса, затмевал все остальные, и я куталась в него, как в теплое одеяло. И отогревалась…

Герман Громов, о присутствии которого я успела забыть, демонстративно прокашлялся.

– Я, конечно, все понимаю, но может уже выйдете из этого чертового озера?

Немного смутившись, я отстранилась от Егора, и мы, держась за руки, вышли на берег. Затем я отошла в сторону и, скрывшись за кустами, переоделась в сухую одежду, которую мы предусмотрительно взяли с собой. Егор тоже переоделся, и настало время возвращаться домой. Откровенно говоря, я была готова оставаться на этом озере всю ночь. Плавать, нырять, любоваться круглой луной и снова плавать, плавать, плавать… это было не человеческое желание, а потребность пока еще необузданной русальей части. Но, к счастью, я давно научилась сдерживать себя и контролировать эмоции, поэтому сумела справиться с собой. В этом мне очень помогло твердое стремление не превратиться в монстра и не стать убийцей, а для этого следовало по максимуму себя ограничивать. Кроме того, Егор с отцом были измотаны, и я знала, что если решу здесь задержаться, то Егор останется вместе со мной. А им обоим требовался отдых.