Кристиан Винд - Зрячие

От сырости и времени тайная записка успела пожелтеть, а фиолетовые чернила – изрядно выцвести. И теперь некоторые слоги можно было разглядеть лишь в том случае, если до боли напрячь зрение, придвинув клочок бумаги к самым зрачкам. Однако этого детективу не требовалось. Несмотря на проплешины, образовавшиеся среди стройных рядов загадочного послания, он мог воскресить весь его текст по одной только памяти.

– Это любимое стихотворение Марии, – глухо произнес Илай Хантер, не отрывая глаз от помутневших чернил. – Она часто читала мне его в детстве, когда я был напуган грозой, беснующейся за окнами дома, и подолгу не мог уснуть, ворочаясь в своей постели.

– Наверное, это было очень красивое стихотворение.

– Да, – детектив вздохнул и сунул скомканную записку в нагрудный карман рубашки. – Мужчины из стали, а дамы из роз – эту строчку она повторяла каждый раз, когда хотела сказать, чтобы я был храбрым и ничего не боялся…

Он вдруг запнулся и замолчал.

Воспользовавшись возникшей тишиной, ночной ветер, свободно разгуливавший по аллее, заглянул в приоткрытое окно номера. Качнул тяжелые портьеры, успевшие заметно выгореть от дневного света, а затем грубо подтолкнул детектива в спину.

Протяжно засвистев, будто захмелевший дебошир из пригорода, он унесся обратно в ночной мрак, метнулся к кое-где просевшей крыше мотеля и принялся завывать в дымоходе, пугая немногочисленных постояльцев.

– Во сне, в котором мне пригрезились зрячие, – тихо произнес Хантер, упершись своими глазами в лицо помощника. – Я видел Марию, ставшую невероятно похожей на Карен Шейн. Мне снился тот день, когда она подарила мне эту шляпу.

Вытянув руку, мужчина ткнул указательным пальцем в поникшие поля серого котелка.

– Может быть, зрячие пытаются вам что-то сказать, мистер Хантер? – округлив черные глаза, ответил индеец. – Возможно, они знают о том, что произошло с вашей сестрой много лет назад?

– Я уже ни в чем не могу быть уверен, Кваху. С тех пор, как мы оказались в этом городе, вокруг происходит одна сплошная дьявольщина. Еще несколько недель назад я бы с уверенностью заявил, что ты спятил. Но уже сегодня я готов поверить во все, что угодно.

Он подошел к креслу, протянул ладонь и подцепил кончиками пальцев шляпу, все еще мирно валявшуюся там. Затем надел ее на свою голову и бросил короткий взгляд в отражение, мелькавшее в небольшом настенном зеркале.

Новая подкладка, заботливо подшитая к атласной тесьме руками старика Бетелла, слегка шуршала, соприкасаясь с волосами Хантера. Из-за этого мужчине то и дело приходилось плотнее придавливать котелок, иначе создавалось неприятное ощущение, словно внутри его шляпы перекатывались с места на место крошечные суетливые существа.

– Что, если убийцей вашей сестры и преступником, совершившим нападение на Карен Шейн, является один и тот же человек? – индеец серьезно поглядел на детектива. – Мистер Хантер, мы непременно должны проверить эту теорию, когда вернемся в Чикаго!

– Пока что мы находимся в Браун Брик, Кваху. И до сих пор не разобрались с тем, что происходит здесь.

– Да, вы правы, мистер Хантер.

Индеец заметно поник. Погасив в номере свет и заперев дверь, он неслышно выскользнул в коридор вслед за мужчиной в серой шляпе.

– Чтобы помочь Анне Хейз, нам нужны весомые доказательства, – подняв телефонную трубку с рычага, заявил детектив. – Мы не можем просто свалить все, что здесь произошло, на некие необъяснимые силы. Никто не поверит в то, что девушка невиновна, пока мы не предоставим неопровержимые аргументы. Я и сам с трудом верю в то, что сейчас говорю.

Он быстро закрутил указательным пальцем диск с черными римскими цифрами, и тот принялся оживленно поскрипывать, отчеканивая нужный номер. В динамике, плотно зажатом между плечом и ухом Хантера, зазвучали унылые длинные гудки.

– Доброй ночи, Эно, – произнес он, услыхав знакомый звонкий голосок на противоположном конце провода. – Мне неловко беспокоить вас в такой поздний час, но я бы очень хотел еще раз побеседовать с мисс Хейз. Надеюсь, вы не возражаете?

– Вы можете заглядывать в резервацию Пайнс-Крик в любое время, детектив Хантер, – ответила девушка. – Мы будем рады, если вы сумеете помочь Анне. К тому же, Кусака уже успел по вам заскучать.

– В самом деле? – в бархатном тембре мужчины прозвучала тень сомнения. – И как вы это поняли?

– Он забирается в ваше пальто и громко скулит, призывая вас, – засмеялась Эно. – Сегодня утром волчонок попытался удрать в лес – наверное, решил, что вы прячетесь там.

По лицу Илая Хантера пробежала легкая улыбка.

– Что ж, моя шляпа подлатана, а искусанные пальцы уже успели зажить. Думаю, я вполне готов к новой встрече с кровожадным хищником.

– Я сообщу Анне, что вы вскоре прибудете, – детектив понял, что девушка с трудом сдерживает смех. – До встречи, мистер Хантер!

На ходу застегнув новое шерстяное пальто, детектив сбежал по ступеням в холл первого этажа, надвинул шляпу пониже на глаза и поторопил своего помощника, замешкавшегося где-то позади.

– Поднажми, Кваху. Снегопад усиливается, и если мы не управимся до полуночи, то вполне можем застрять на шоссе. Я бы не хотел провести ночь посреди пустошей, окружающих Браун Брик.

Ускорив шаг, индеец нагнал мужчину в шляпе, обошел припаркованное у «Золотого оленя» авто, успевшее припасть свежими хлопьями снега, и вежливо распахнул перед Хантером переднюю дверцу.

Под тяжелым небом города, напрочь затянутым лиловыми тучами, вовсю бесновался ураганный ветер. Срывая мутные пласты инея с козырьков ютящихся по бокам дороги домов, он с громким шипением швырял их о камни мостовой, а затем принимался суматошно носиться между острых пик кованых флюгеров, бешено оборачивавшихся вокруг собственной оси. Очевидно, этой морозной ночью на Браун Брик готовилась обрушиться первая настоящая метель.

Почуяв неладное, бродячие собаки, жалобно поджав облезлые хвосты, спешили нырнуть в спасительную темноту перевернутых мусорных баков. Изредка высовывая наружу замерзшие черные носы, они осторожно принюхивались к чему-то незримому, кружившему прямо над крышами кирпичных лачуг, а после боязливо прятались обратно.

– Я задумался над тем, что вы говорили, – произнес индеец, когда машина, натужно запыхтев, покатилась по дороге, неуклюже раздавливая шинами мягкие сугробы. – О том, что зрячие не обязательно могут нести людям вред. Почему-то эта простая мысль не приходила в мою голову прежде.

– Потому что в психологии людей заложена всего одна движущая эмоция – это страх, – пожал плечами Хантер. – Все новое и непознанное автоматически воспринимается нашим мозгом как враждебное. Именно этот инстинкт позволял нашим предкам выживать, когда по земле еще бегали саблезубые тигры.