Юлия Фаро - Прощай, гуня-кандальник

- Ну вам с Любаней потеря фигуры не грозит, - уверил её Алексей. - Ваше спортивное прошлое сослужило вам добрую службу.

- Почему прошлое? - кокетничала Ирка. - Я и сейчас ещё со своими подопечными с утра до ночи упражняюсь...

- Да ты у нас настоящая красавица! - поддержала подругу Люба.

- Красавица... - горько вздохнула Коркина. - Только замуж никто не берёт.

- Да брось! Вон из ваших парней половина холостых, давай, Иринка, не теряйся, не дай вечеру пропасть, - пошутил Алексей.

- Да на чёрта мне эти нищие сдались?! - дёрнулась Коркина. - Я тоже хочу - вон, как Любаня - за состоятельного мужика замуж. А ещё лучше - за Юрку Гастропода! Помнишь его? С Лёнькой Ниткиным дружил, - обратилась она к подруге.

- Гастропода?! - удивилась Любочка. - Кстати, а где он? Не приедет сегодня?

- Да ты с дуба рухнула! Гастропод! Сюда?! В этот отстой?! Миллиардер в кафе "Радуга"! - она громко расхохоталась. - Он и Ниткин у нас теперь так запросто с обычными смертными не общаются...

Ирка хотела ещё что-то добавить, но Ленка Листова, подбежав сзади, обняла их за плечи и силой поволокла к столу.

- Ты чего? - отбивалась Коркина.

- Чего? Чего? Давайте уже пить начинать! Именинница ждёт. Тосты говорить пора! - приговаривала Листова, не отпуская подруг.

Когда веселье было в самом разгаре, к кафе подъехал господин Листов. Любка вспомнила, что все годы Ленкин папаша являлся бессменным председателем родительского комитета и вот теперь лично заявился выразить почтение любимому педагогу дочери. Приказав охране оставаться у машины, Листов поднимался по ступенькам, держа в руках невероятно огромный букетище алых роз.

Когда знаменитый ресторатор уже приблизился к столу, у Алексея пронзительно затренькал мобильный. Чтобы не привлекать к себе внимания, Дортезин ловко выбрался из-за стола и, перепрыгнув через невысокую ограду, скрылся за углом здания.

Казалось, что длинному тосту Николая Петровича не будет конца. Бизнесмен постоянно вспоминал смешные истории и, сбиваясь с пожеланий на анекдоты, говорил и говорил под дружный хохот гостей.

- Неиссякаемый источник красноречия, - прошептала Ирка в самое ухо Любаши. - Лёша твой куда рванул? Случилось что-то?

- Не знаю, - пожала плечами Любаня. - Наверное, по работе.

Она достала из кармана айфон, чтобы позвонить мужу и поинтересоваться, куда он пропал. Но аппарат Лёши ответил короткими гудками.

Люба потыкала пальцами по сенсорному экрану и случайно открыла архив фотографий.

- Это что у тебя за гадость на снимке? - удивилась Коркина. - Ты что, мать, решила половую тряпку сфоткать? Корка обглоданная, нитка запутанная, листочек, улитка и семечки... Что это? Сотри, не позорься.

- Это загадка, которую нужно разгадать, - спокойно ответила Люба. - Предположи, что эти предметы - люди. Как по-твоему - кто они?

- Офигеть, Кандальникова, ну ты и гонишь!

- Ну, Ир, это я пробую задание для квеста подготовить, - брякнула Любаня первое, что пришло в голову. - Хочу дистанционно на работу устроиться в одно развлекательное учреждение вот и пробую, пытаюсь "зашифровать" что-нибудь из нашего прошлого.

- На работу... Дистанционно... Прикольно... - протянула Коркина.

- Ты только Алексею не говори, а вдруг у меня не получится? - попросила Люба.

- И что тут из нашего прошлого? - недоумевала захмелевшая Ирка. - Типа того, что я - это корка, Листова - это листок, нитка - это Ниткин? А семечки со слизняком при чём? Мы что ж, для тебя - шелуха? Или слизни противные? - последние слова она выкрикнула так громко, что тостующий прервался, а все остальные повернули головы в их сторону.

- Девочки, не ссорьтесь!

Любка не заметила, как Алексей снова возник на своём месте.

- Напились - ведите себя прилично! - продолжал шутить муж, подливая подругам вина. - Дебоширам на празднике - не место!

Любка виновато тянула Ирку за руку.

- Иришь, ну что ты обижаешься? Ты не поняла, даже не дослушала, там всё не так...

Коркина отставила бокал с вином и налила себе водки. Залпом опрокинув рюмку, с вызовом посмотрела на Любку.

- Тогда в твоей дурацкой инсталляции не хватает крови из твоего разбитого носа... Помнишь, как в краеведческом музее? Эх, Ниткина нет, залепить бы тебе снова.

- Ну прости, прости... - лезла поцеловать подругу Любочка.

- За заслуженного учителя Сёмкину Серафиму Андреевну! Гип-гип, ура! - раскатисто разнеслось над столом.

Любку тут же осенило.

- Ир! Ну какая шелуха?! Это я так Серафиму закодировала!

- Серафиму? - икнула Коркина.

- Ну! А улитка - это я! Помнишь, у меня всегда такие сложные косички на голове уложены были. Наверчены на макушке. Словно рожки...

- Не помню, - призналась Коркина и, подумав чуточку, добавила. - Хотя вроде и были у тебя шишечки из косичек... Вот если бы я тебя загадывала, то наручники бы положила. Кандалы типа наручники, - она улыбнулась и поцеловала Любку.

Уже стемнело, и разноцветные фонарики освещали террасу...

За столом в окружении пожилых училок сидел господин Листов и, ухаживая за дамами, сентиментально предавался воспоминаниям двадцатилетней давности. Когда ещё все его дети учились в школе, а сам он только-только открыл первую "Чебуречную" на рынке.

Алексей стоял у стены и переписывался с кем-то по телефону.

Бывшие одноклассники в полном составе выплясывали под гремящую из динамиков ритмичную музыку.

Никто и не заметил, как на площадке появился молодой бородатый мужчина в дорогом костюме с цветами в руках. Медленно продираясь сквозь прыгающую толпу, он направился к столу.

Первая остолбенела Ленка. Она схватила девчонок за руки и закричала:

- Девки, глядите, Зосима всё-таки приехал!

- Зосима? Это экстрасенс, что ли? - изумилась Любка.

- Для кого - экстрасенс, а для кого - Лёнька Ниткин! - торжествующе заорала Листова.

- О, боже! Сам на себя не похож! - заключила Коркина. - Он что, пластику делал?

- Наверное, - предположила Лена, - Пойдёмте, подойдём. Интересно же!

Девушки крадучись последовали за новым гостем.

- Эх, Серафима Андреевна! Какие тяжёлые времена были, - донёсся до них бас Николая Петровича. - Я вот этими руками и мясо рубил, и тесто месил! Мы с женой через всё прошли. А как прикажите?! Трое детей! Не хухры-мухры! Старший тогда в одиннадцатый класс перешёл, а эта пигалица... - Листов махнул в сторону дочери. - в третий...