Юлия Фаро - Прощай, гуня-кандальник

- Я поняла, кто вы! - уверенно проговорила Люба.

В том, что это был Дворжак, не было сомнений. Из всех её знакомых, причастных к этой истории, только старый художник обладал энциклопедическими знаниями и был образован настолько, что даже сейчас, вернувшись с того света, не переставал удивлять Кандальникову!

- Вы ждали меня, Сэм? Вы убьёте меня?! - как-то даже немного равнодушно спросила она.

- Браво, Люба! - художник зааплодировал. - Вы достойная носительница крови. Жаль только, что упустили свою возможность. А убивать вас сейчас... Пожалуй, нет! В "Чёрной Книге" ничего не было сказано про то, как происходит обмен на умерщвлённого колдуна. Или, может, я ошибаюсь, и когда старинные тексты читали вы, то нашли там что-то именно об этом? "Книга" при вас! Я это вижу! Может, посмотрим, что она покажет, когда две такие разные персоны - как мы с вами - будут смотреть на её страницы одновременно? - он глухо рассмеялся. - Согласны на такой эксперимент?

- Мне для этого как минимум придётся обернуться. Вы не против?

Подождав в тишине несколько секунд, Любка развернулась на сто восемьдесят градусов.

Перед ней действительно стоял старик Сэм!

Но как ужасно он выглядел! Белая морщинистая кожа казалась восковой, седые волосы - запутаны. Рукав на пиджаке костюма, в котором она видела его во время последней встречи, почти оторван и еле держится на торчащих наружу нитках. Да что, рукав! Дортезин наградил Дворжака двумя более впечатляющими отметинами: два алых круглых отверстия - одно ровно промеж глаз, а второе - в районе сердца,

- Ну как? Впечатляет? - поинтересовался Сэм. - А вы спрашиваете: убью ли я вас, Любочка? Шутите? Я безмерно благодарен вам, что вам хватило смелости и ума расправиться с моим убийцей! Доставайте "Книгу"! - последняя фраза была произнесена в приказном тоне.

Любочка стянула рюкзачок и, достав фолиант, протянула его мертвецу.

Ей и самой было интересно - возникнут ли новые слова на пустых страницах. Но ничего не произошло - страницы "Книги" оставались девственно чисты.

- Значит, всё начнётся сначала, - разочаровано прошептал Дворжак. - Забирайте... Мне она теперь не нужна.

- Как скажете... - Люба вернула "Книгу" на место. - Наверное, нам пора расстаться, - немного помолчав, добавила она неуверенно, направляясь к притулившейся на обочине шкоде. - Прощайте!

- Не стоит бояться! - неожиданно просипел Дворжак. - Обязательства сорока дней истекли. Ведьма Лукерья и Гуня-кандальник ни на что не надеются... Впрочем, как и все. Теперь будущее предрешено... Жаль, Люба, что вы не послушались сына. Вернулись и сделали только хуже! Пытаясь исправить судьбу близких людей, вы нарушили равновесие и обрекли всех на вечные муки.

"А ведь он прав!", - с горечью и отчаяньем подумала Люба. - "У этого ожившего трупа, зомби - или кто он там теперь? - в его нынешнем состоянии не существует лукавства, ему плевать на то: может он обидеть эту застывшую с отчаяньем на лице девушку или нет! Ему безразличны её оправдания! Теперь у всего живого один путь...".

- А-а-а! - отчаянно закричала Любочка. - А-а-а! - вместе с пронзительным криком из её души рвалась наружу боль разочарования и поражения. - Я больше не могу! Я просто хотела стать матерью, я хотела ребёнка! Я больше всего на свете хотела ребёнка! Один раз в жизни... Всего лишь один раз в жизни я сделала по-своему!!! За что?! Почему мне?! Просто оттого, что я послушала цыганку-попрошайку и свернула с пути?!

Она схватила камень и с силой швырнула его в ухмыляющегося Сэма, но камень стукнулся об асфальт, не долетев до цели.

Как ни странно, но это физическое усилие помогло - она вдруг резко успокоилась, хотя её глаза лихорадочно блестели.

- И что? Что? Если бы я не сделала этого, то Мартов остался бы на свободе, то мой муж не оказался бы киллером, то... Не было бы ни "Чёрной Книги", ни Лукерьи, ни Егория, ни вас, ни Гастропода, ни сумасшедшей Листовой... Даже не было бы этой дороги, в конце концов... Этого бы не было... Я поняла! Этого бы не было!!!

- Вполне вероятно, - согласился Дворжак. - Если перефразировать одно из правил квантовой физики, то "исход эксперимента зависит от самого экспериментатора", в данном случае - от вас...

- Если бы я могла проснуться! - покаянно произнесла Любка.

- К сожалению, это невозможно, но есть другой выход: все эти события были связаны с вами... Вам нужно исчезнуть. Уйти навсегда... Вернуться назад. Вы же всё равно стёрли все страницы "Книги".

- А как же будущее? Мой сын... - она вдруг явственно вспомнила молодого красавца, называвшего её мамой, больницу, странные разговоры. - Его что, не будет? Я запуталась... Я совсем запуталась. Он же сейчас - ещё не родившийся... Он что, так и не появится на свет?

- Если удастся сохранить фамилию рода, то есть вероятность воссоздания новой действительности. Уходите по девятому коридору вместе с ним. Рискните! Попробуйте..

- Да! Я попробую... Ещё раз - прощайте! - Люба решительно распахнула дверцу машины и, закинув на сиденье рюкзак, разместилась за рулём, добавив на прощанье. - Вы правы - нужно действовать! Если дело только во мне - значит, меня не должно быть... Но ребёнка - пусть даже нерождённого - я в этом мире не оставлю. Слышите! Я вам его не оставлю! - словно сойдя с ума, твердила Кандальникова...

* * *

Уже подъезжая к резиденции, Люба поняла, что опоздала...

Какие-то люди, словно бледные тени, выходили из открытых ворот особняка. Любка посигналила, но никто даже не подумал освободить проезд.

Не раздумывая, она выскочила из машины и бросилась бегом за ограждённую территорию.

- Только бы успеть! Только бы успеть! - неустанно повторяла она...

Картина, представшая перед её взором у парадного входа в здание, поражала воображение. Прямо на ступеньках сидел Лёнчик Ниткин, его руки, лицо и пиджак были заляпаны кровью. Рядом с ним лежало два бездыханных тела из числа охранников, а ещё трое здоровенных амбалов беспомощно жались к стене, всем своим видом моля о пощаде.

- О! Кандальникова, - тихо, без каких-либо интонаций произнёс Лёнька. - Спасибо тебе... Я много лет пытался творить чудеса, а теперь это получается само по себе. Смотри.

Он вытянул руку в направлении одного из мужчин, и того словно магнитом притянуло к бывшему экстрасенсу Зосиме. Лёньке было достаточно прикоснуться к груди жертвы, как тот, задыхаясь и хрипя, повалился сначала на колени, а затем побледнел и замертво упал к ногам Ниткина.

- Прекрати! - взвизгнула Люба.

- Тихо! - улыбнулся Ниткин. - Подожди, посмотрим, кто появится на этот раз.

И действительно, не прошло и минуты, как из дверей дома вышел Пётр Николаевич Листов. Он безучастно посмотрел по сторонам и, обращаясь к Лёньке, спросил:

- Где она?

- В саду, на крыше беседки прячется, - ответил Ниткин и объяснил уже Любе. - Это Листов дочку свою ищет... А я вот сижу и жду, когда благоверный твой появится...