Юлия Фаро - Детективное агентство «Ринг». Дело № 3. Вертеп санаторного типа

— Два дня назад? — переспросил Иван.

Заведующий взял из подставки красный маркер и, обведя дату, многозначительно посмотрел на полицейского.

— Так что ищите злоумышленника, кто-то подделал заключение, — с облегчением заключил он и тут же, спохватившись, добавил. — Товарищ подполковник, можно с вами лабораторное заключение передать?

— Заключение? — удивился Молин.

— Ну да! Мне ваш судебно-медицинский эксперт образцы крови потерпевшего привозил, — уточнил Игнат Захарович. — Вернее, потерпевшей… Гали Гунарас. Вот там мы точно обнаружили ВИЧ…

Молин и Зинаида переглянулись.

— Спасибо! — Иван пожал протянутую руку. — Все документы мы забираем с собой! А вас я всё-таки попрошу лично созвониться с главврачом санатория и рассказать ему о нашем визите. Чем больше вы будете возмущаться — тем больше поможете следствию… Это моя конфиденциальная просьба. Договорились?

— Можете не сомневаться.

Вернувшись на парковку, они обнаружили знакомый «Вольво» Кольцова.

— Не утерпел, Фёдор, распереживался! — заметил Иван и, глядя, как Нил и Кольцов спешат им навстречу, громко произнёс. — Возвращаю вам вашу коллегу, живую и абсолютно здоровую. Она вам всё сама расскажет. А я — в отделение. Мне ещё о здоровье Сабитова справки навести нужно.

— Вань, так как насчёт егеря Храпунова? Я прогноз смотрел — погода, конечно, не очень подходящая… Но поговорить с ним не терпится…

— Всем не терпится… Я позвоню.

— Тебе Нил всё рассказал? Письмо, которое мне подкинули, дал прочитать? — спросила у Кольцова Зиночка, помахав вслед отъезжающей машине подполковника.

— И рассказал, и дал прочитать, и даже поделился твоими подозрениями относительно скрипачки, — отрапортовал Фёдор.

— Хорошо, — кивнула Зинаида.

— Чего уж тут хорошего? Ты что, действительно решила ещё на три дня остаться? От тебя же всё шарахаться будут.

— Пусть шарахаются — это их проблемы. Но раз неизвестный просит о помощи, значит, нужно там остаться. А ты бы как поступил?

— Я бы открутил башку этому Герману Блюму. Вот сто процентов: не обошлось там без его вмешательства! Сначала безобразиям попустительствует, а потом за свою шкуру трясётся и письма анонимные под дверь подсовывает.

— Кстати, девушку Ивана зовут Леночка, — нарочно сменила тему Князева.

— Ты сейчас это к чему? — недовольно пробурчал Кольцов.

— Просто! Сообщаю!

— Может, до Зонтиковой прокатимся? — заговорил молчавший Моршин. — А что? Муж на работе, дома она одна, вдруг разговорится?

— Ты намерен ей про письмо рассказать? — сухо спросила Зиночка. — Думаю, этого делать нельзя.

— А как тогда объяснить цель встречи? — задумался Нил.

— Так и я про то же… Преждевременно сегодня её беспокоить. Мне нужно всё хорошенько обдумать.

— В каком направлении будешь извилины напрягать? — поинтересовался Фёдор.

— Смотрите… — таинственно произнесла Зиночка, выдохнув облачко белого морозного пара. — Если допустить, что группа людей, подчиняющаяся боссу с прозвищем Ле Местр, совершает противозаконные действия по его указке, то… Это значит, что этот — или эта? — Ле Местр имеет на группу рычаги влияния… Попросту — компромат… Поэтому первое, что приходит мне сейчас в голову, — существует нечто общее, связывающее всех членов этой условной группы. Помните, когда я рассказывала о разговоре с внучкой профессора?

— Ну? — подтвердил Кольцов.

— Подумав, я пришла к выводу, что она специально заостряла моё внимание на некоторых работниках из медперсонала. Она давала понять, что знает что-то такое из их прошлого, что делает их людьми второго сорта… Вы бы видели, сколько насмешливого презрения было в её взгляде, когда я сказала, что они оказывают мне определённые услуги, связанные с процедурами и лечением… Она так переменилась, будто узнала обо мне постыдную, тщательно скрываемую тайну. И ещё… — вспоминала Зиночка. — Все её манеры тут же испарились, и она стала вести себя со мной так, словно имеет надо мной власть. А эта сцена за завтраком? В которой Юрий Васильевич выступал в качестве поборника морали и блюстителя нравственности. К чему это всё было?

— Ты хочешь с ней повторно переговорить?

— Может быть, и переговорить… — задумчиво согласилась Зина. — Если другой информации не хватит…

— Не боишься? — спросил Моршин.

— В санатории, мне кажется, я нахожусь в полной безопасности! Не думаю, что кто-то будет рисковать… Сами видите, они гадят мне по-другому: они вынуждают меня уехать, исчезнуть… Но на жёсткий контакт не идут… Мне ещё кажется, что тебе, Фёдор, через Флору Чайникову нужно узнать, как выйти на собственников санатория. Я бы доложила им о Марате. Вот его точно раскусили и вывели из игры.

— У Флоры узнать, конечно, можно, но ты, подруга, случайно не забыла, что мы отказали ей в просьбе с Синельниковой. Вот я и думаю, что она вполне может нам отказать… Да и зачем так сложно? Молин наверняка все контакты имеет.

— Ну да! Не подумала. Синельникова? Синельникова… Тёмная лошадка. Теперь понятно, зачем ей наше дутое алиби? Одно дело — связь с женщиной, и совсем другое — с женщиной, заражённой СПИДом! А что если Гунарас шантажировала Беллу, рассказав о своей болезни? Думаю, что деньги ей на лечение были нужны! Представляю, как Синельникова испугалась! Да за такое вполне и убить можно…

— Господа сыщики, может, переместимся для обсуждения злободневных вопросов в более тёплое место? А то я, если честно, уже подмерзать начал, — жалобно попросил Нил и для убедительности попрыгал на месте.

— Как здоровье мамы? — спохватилась Зиночка.

— Спасибо, нормально, — буркнул Моршин. — Благодарит за отменное мясо и на следующей неделе ждёт на котлеты.

— Всё, расходимся! — скомандовал Кольцов. — Возвращайтесь в свои «Грёзы», а я узнаю адрес Гнойникова…

— Ты что, до Загорской области собрался? — удивилась Князева.

— Пока нет. У нас с Иваном там армейские связи имеются. Попрошу ребят, чтобы по адресочку сгоняли, понаблюдали…

Всю дорогу до санатория Нил никак не мог согреться. От духоты у Зиночки уже начинала болеть голова, но Моршин пресекал любую попытку убавить температуру в салоне.

— Жар костей не ломит. Грейся, Зинаида Львовна…

Он уже сдавал задом, занимая своё излюбленное место на парковке при въезде в санаторий, как из распахнувшихся кованых ворот показалась колоритная троица.

Среднего роста сухопарый мужчина — в распахнутом длиннополом пальто на норковой подкладке — шествовал с непокрытой головой. Рядом в пуховиках вышагивали два амбала, по сравнению с которыми Шрек выглядел бы просто первоклашкой.

Только сейчас детективы агентства «Ринг» заметили два чёрных «Гелендвагена», занимавших половину предназначенной для личного транспорта сотрудников площадки.