Юлия Фаро - Детективное агентство «Ринг». Дело № 3. Вертеп санаторного типа

— Ну, — кивнул Моршин.

— Так вот, наврали в нём только про баклажанную икру, потому что тогда на Руси никаких баклажанов не было. Их к нам завезли, если не ошибаюсь, только в восемнадцатом веке.

— При чём тут баклажанная? Я про чёрную говорю, — перебил Нил.

— А вот с чёрной как раз не наврали… Что касается чёрной икры, то она действительно была любимой закуской русский царей. Девяносто процентов мировой добычи чёрной икры приходится на акваторию Каспийского моря, и с тех пор, как Иван Грозный захватил Астрахань, к царскому столу начались регулярные поставки осетровых рыб и икры. И ещё сто лет назад чёрную икру ели в каждом более-менее зажиточном доме. Она подавалась в любом трактире. Это сегодня во всём мире чёрная икра считается символом роскоши и самым дорогостоящим деликатесом.

— Значит, и мои предки её ели сколько хотели, — удовлетворённо заметил Моршин.

— Ты это к чему? — Зина покосилась на напарника.

— Да просто… Ты у нас из дворян — значит, твои предки её ложками хлебали. Поэтому ты к икре равнодушие проявила, не притронулась даже, словно в далёком прошлом переела… А мы, Моршины, из крестьян, я и подумал, почему мне так понравилось?

— Странное, конечно, умозаключение… Продолжать можно?

— Продолжай! — разрешил потомственный крестьянин.

— Так вот… Икру получают от осетровых рыб, а это у нас белуга, осётр, севрюга, стерлядь и шип. К этой же категории относится и самая дорогая икра в мире, которую часто именуют «белой чёрной». Такая икра имеет золотистый цвет, и добывают её из рыб-альбиносов. К столу арабских шейхов она поставляется в баночках, сделанных из золота.

— Офигеть! — не выдержал Моршин. — А баночки потом куда? Не на помойку же выбрасывают?!

— Куда баночки девают, я не в курсе. Но если ты меня ещё раз перебьёшь, будем ехать до Лесной молча.

— Всё! Всё! Прости-извини… Продолжай!

— Осетровые рыбы населяют Землю с глубокой древности. Учёные доказали, что они живут на планете со времён динозавров! В природе рыбы этого семейства считаются долгожителями, некоторые виды осетра и белуги могут проплавать порядка ста лет.

Нил уже надул щёки от удивления, но, вспомнив об обещании помалкивать, вовремя остановился.

— Икра бывает трёх видов: зернистая, паюсная и ястычная. Ястыком называется тонкая и прочная плёнка. Именно из неё образуется мешок-оболочка, в котором находятся икринки. Зернистая икра считается продуктом самого высшего качества. Она рассыпчатая, с небольшим содержанием соли. Все икринки в ней одинакового оттенка и размера, что достигается при помощи специального сита. Паюсную икру после засолки прессуют, в результате чего получается продукт большой плотности и высокого качества. Сочетание просушенных и сырых икринок придаёт паюсной икре более насыщенный вкус. Ястычную икру солят в ястыках. И, в отличие от паюсной, она поступает в продажу в неочищенном виде. Это продукт более низкого качества, из слабо вызревших икринок. Что касается цены… Тут я, наверное, тебя, Нилушка, слегка расстрою. В связи с тем, что популяция осетровых рыб сокращается, цены на икру становятся всё выше и выше. Точно не помню, но думаю, что ошибусь ненамного, если скажу, что килограмм икорки сегодня колеблется от пятидесяти до шестидесяти тысяч рублей.

— Сколько! Сколько?! — прорвало Нила. — Это в золотых баночках или без?

— Это — в стеклянных! Та, что в золотых от рыб-альбиносов, стоит двадцать пять тысяч долларов за кило… Без учёта тары, — торжественно добавила Зина.

— Когда ещё раз к Синельникову поедем, то я обязательно добавки попрошу! — не раздумывая, пообещал расстроенный Моршин. — Лучше про эклеры расскажи… Икру покупать я однозначно передумал.

К знакомому дому на Лесной подъехали, когда уже начало смеркаться.

— Я сама пойду. А ты сиди, отдыхай и звони Кольцову. У тебя как раз будет достаточно времени, чтобы всё в подробностях боссу рассказать, — распорядилась Зинаида, выходя из машины.

Подойдя к забору из сетки-рабицы, увидела орудующую лопатой Эмму, которая расчищала дорожки.

— Бог в помощь, хозяйка! — громко крикнула Зинаида, не нажимая кнопку уличного звонка.

Шталь остановилась и, поправив на голове сползающий капюшон, неохотно двинулась к калитке.

— Эмма! У меня к тебе очень интересное предложение! — работая на опережение, затараторила Зина. — Правда! Просто потрясающее предложение! Иначе я бы и не приехала.

— Если ты опять будешь склонять меня к содействию полиции или к заявлению, то можешь сразу уезжать, — тихо предупредила Эмма, пропуская Князеву во двор.

— Буду, обязательно буду уговаривать, только ты сначала послушай! — хитрая Зина уже взбегала по крыльцу к двери.

— Не ори! Гриша спит в дальней комнате, — прошептала Эмма, развешивая куртки в прихожей. — А мне сегодня рыжий кот приснился. Жирный такой, зараза, ухоженный… Кошки во сне — дурной знак. Хитрые и коварные люди зла желают, когда кошки снятся, — приговаривала она, включая электрический чайник.

Не дожидаясь приглашения, Зина скользнула к столу и опустилась на стул, а Эмма продолжала «кошачью тему»:

— Но рыжий… Рыжий — это неплохо! Пишут, что к выгодному предложению…

— Очень выгодному! — подхватила Князева и в подробностях описала Шталь возможность переезда.

— Краснодольск к столице ближе… — задумалась Эмма. — А дом этот посмотреть можно?

— У тебя электронный адрес какой? — быстро спросила Зинуля.

Эмма продиктовала, и Зиночка тут же отправила эсэмэску Синельникову.

Через пятнадцать минут они разглядывали в планшете присланные фото пентхауса.

— Зин, ну наш домишко таких денег не стоит. Это — неравноценный обмен, — грустно сказала Эмма.

— Это очень даже выгодный обмен, в противном случае «этот дяденька» на несколько миллионов долларов попадает. Поэтому для него сделка, при которой он потеряет меньше ста тысяч, очень даже выгодная… Соглашайся.

— А Грише что сказать?

— А Грише скажешь, что больше перспектив в развитии бизнеса. Скажешь, что тебя лично губернатор переехать просит.

— Шутишь?!

— Не шучу! Синельников аудиенцию гарантировал.

— И что, губернатор города будет встречаться с тамадой?!

— Зачем с тамадой? С организатором торжественных мероприятий! — поправила Зина. — Эмма, прекрати сомневаться, это — шанс! И гадов накажешь, и жилищные условия улучшишь. Ну? Тут думать не надо, надо соглашаться!

На глазах Шталь заблестели слёзы.

— Спасибо тебе, Зинуля, за всё спасибо!

Расчувствовавшаяся Князева не вытерпела и, соскочив с места, обняла Эмму.

— Всё будет хорошо! Вот увидишь, — приговаривала она, гладя приятельницу по колючим дредам.

— Когда поедем? — всхлипывая, спросила Эмма.