Юлия Фаро - Детективное агентство «Ринг». Дело № 3. Вертеп санаторного типа

Раздался лёгкий звон стекла о стекло, и повисла пауза.

— Да Зинаида… Да она… Да у неё…

— Ещё скажи, что ноги короткие и грудь маленькая. Но, Фёдор, женщины — не лошади, там породу в душе искать надо…

— Иван! Прекрати немедленно! Ты что несёшь?!

— Вот ты ещё сейчас скажи, что я должен извиниться перед Зинаидой Львовной! Привет, Зинуль! — голос стал чётким и громким, видимо, подполковник держал телефон в руке. — Это вам моя маленькая месть за недоверие и конспирацию.

Зиночка так растерялась, что не придумала ничего лучше, чем нажать красную кнопку и отключиться.

Через секунду телефон зазвонил вновь.

— Сами разбирайтесь, дураки несчастные, — прошептала она и поставила аппарат на авиарежим [21] При активации данного режима отключаются все функции, способные принимать или передавать сигнал. ( Прим. автора .) .

Пусть думают, что хотят.

Утром зазвонил телефон, но номер, высветившийся на экране, был Зинаиде неизвестен, и она решила не отвечать.

Через минуту с этого же номера «блюмкнула» эсэмэска: «Зинаида, спасибо, что организовали охрану. Я почти в порядке. Нужно поговорить. Марат Сабитов».

Она стала думать, как лучше поступить: то ли разбудить Эмму с Нилом и объявить им, что они не станут дожидаться обеда — после которого должны освободить свои номера, — а собрав вещички, покинут санаторий прямо сейчас; то ли предоставить друзьям возможность догулять полученное время и сгонять в больницу самой, например, вызвав громилу-Виталика…

Но не дав ей ничего решить по этому поводу, в комнату постучали.

Быстро накинув халат, Зина метнулась к двери.

На пороге с виноватым видом топтался Кольцов.

— Ты чего в такую рань? Головушка не болит после вчерашнего?

— Зин, ты же меня раскусила… Зачем провокационные вопросы задаёшь?

— Так не я одна тебя раскусила… Подполковника Молина тебе тоже не удалось ввести в заблуждение.

— Злорадствуешь?

— Ни чуточки! Наоборот, радуюсь. Подожди внизу, я сейчас оденусь. Сабитов звонил, поговорить хочет…

По дороге в больницу Зиночка, игнорируя недовольный взгляд Кольцова, предупредила Синельникова о своём визите к Марату.

— Расщебеталась птичка, — угрюмо произнёс Фёдор. — Вадим Григорьевич… Вадим Григорьевич… Ты, может, уже к нему на работу устроилась? — ревниво добавил он.

— Не глупи, Фёдор! Это, скорее, Синельников пренебрёг своими делами в нашу пользу.

— Держи карман шире, Зинаида Львовна, такие волки, как этот, просто так ничего не делают. Уверен, что его корысти в этом деле пуще нашей имеется.

— А если и так! — огрызнулась Зина. — Но он — интеллигентный и образованный человек, и с ним дела иметь приятно… Мне показалось, что он внешне на Дидро похож.

— Ну-ну… «Вся сила нравственной совести заключается в осознании сделанного зла…» — кто же поспорит с великим философом. Да и Вантузу, думаю, это изречение нравится.

— Какому Вантузу? — удивилась Зина.

— Вадиму Григорьевичу Синельникову, бандитскому бригадиру по кличке «Вантуз». Он в лихие девяностые половину Кумска кровью залил, мама не горюй! За него столько братвы полегло… Но скажу прямо — хоть мне это и неприятно! — авторитетом пользовался. Сам ни разу на зону не сходил… Всегда «доброхоты» находились. А теперь, видишь ли, в Государственную думу метит. Областного законодательного собрания ему уже мало! Тесно ему в области, масштаб не тот… Запомни, Зина, такой Вантуз всё рассчитывает наперёд, он и на Белке женился, чтобы статус поиметь и в гору пойти, а раз тебе помогает, то… Может, тоже глаз на тебя положил… А может, в дворяне метит?! — засмеялся Фёдор. — А что, сейчас это модно. А у тебя даже герб имеется… Что там у тебя на гербе? Перья, кажется? Смотри, подруга, раздербанит тебя… Только пух и пёрышки в разные стороны полетят…

— Оставь мой герб в покое. Я уже сто раз пожалела, что Цветов его тогда притащил! Теперь у тебя простор для фантазии… А перья на гербе рода Князевых — страусовые, и они там не просто так, а венчают рыцарский шлем с короной…

— Страусовые… — вздохнул Фёдор. — Зато у нашего рода на гербе — орёл!

— Неужели двуглавый? — съязвила Зина.

— Нет! Чёрный и одноглавый! — лицо Фёдора сделалось серьёзным.

— Федя, дворянского рода Кольцовых на Руси не было… И не нужно сочинять. Я сама не люблю этих пафосных споров, но, тем не менее, никогда не думала, что ты — такой сноб, и что обязательно хочешь найти в прошлом своей семьи принадлежность к знатному роду… Я просто переживаю… Ляпнешь где-нибудь и станешь посмешищем. Давай тему сменим…

Кольцов побагровел от злости и, съехав на обочину трассы, резко остановился.

— Повезло тебе, Зина, что ты не мужик. Была б мужиком — я бы тебя приложил сейчас… Я уже несколько лет про твой коэффициент интеллекта слушаю, но периодически очень в этом сомневаюсь… Предлагаю пари: если я тебе докажу, что существовал род дворян Кольцовых, то в апреле отмечаю свой день рождения у тебя, в Озёрном. Продукты и выпивку, конечно, беру на себя, но всё остальное — за тобой! И самое главное, ты даришь мне торт, и не абы какой — из бисквита с маргарином — а такой, чтобы за уши не оттащить… Домашний! Не менее трёх килограммов. Идёт?

— Да легко! Проси чего хочешь, но не было такого знатного рода! Вот был на заре девятнадцатого века русский поэт Алексей Васильевич Кольцов, родом из Воронежа… Его отец торговал скотом и увлечений сына не разделял. Несмотря на то, что писал Кольцов прекрасные стихи, которые издавали многие журналы, родитель заставлял его заниматься семейным бизнесом… В общем, поэт страдал. Умер очень рано, по-моему, в тридцать с небольшим.

— В семье прасола…

— Что? — переспросила Зинуля.

— Прасол — название человека, который занимается скупкой и продажей скота. Алексей Васильевич родился в семье прасола… Это тебе так, для общего развития — братская помощь от менее образованных, — не удержался от колкости Фёдор.

— Ну хорошо, прасола, — согласилась Зинуля. — Но никакого отношения к дворянству этот Кольцов не имеет.

— Поэт Кольцов имеет отношение к шоколадным конфетам «Песни Кольцова»…

— Точно! Были такие, — улыбнулась Зиночка. — Там на фантиках писали: «Не шуми ты, рожь, спелым колосом! Ты не пой, косарь, про широку степь!..» Короче, Фёдор, если ты мне не докажешь наличие у Кольцовых в истории дворян, то с тебя килограмм этих чудных конфет, про которые мы сейчас вспоминали… Идёт?

— А если их уже не выпускают? Я их что-то давненько в магазинах не видел, — насторожился Кольцов.

— Не моё дело! Обращайся к Зонтикову, пусть для тебя сделают персональную партию. Что стоим? Поехали! Смотрю, ты уже испугался…

— Чего мне бояться? — с напускной небрежностью парировал Фёдор. — Изучай лучшие рецепты тортов, подруга! А сейчас слушай меня внимательно! Потому как я уверен, что будешь в своём любимом интернете каждое моё слово перепроверять… Итак, род князей Кольцовых-Мосальских происходит от князей Черниговских. В родословной князей Черниговских, находящейся в Бархатной и других родословных книгах, сказано: «Сын Великого Князя Владимира Святославовича — крестившего Русскую землю — Великий князь Ярослав посадил сына своего Святослава Ярославича на Чернигов, и от него пошли князья Черниговские. Правнук же Святослава — Великий Князь Михайло Всеволодович Черниговский — имел четвёртого сына именем Мстислав Карачевский…» А вот у него-то и родился правнук, князь Юрий Мосальский. Имя Мосальских принял он от владения городом Мосальском в Калужской губернии. Непосредственным родоначальником князей Кольцовых-Мосальских был князь Василий Семёнович Мосальский, по прозванию Кольцо, потомок Рюрика в 19-м колене. Василий Семёнович Кольцо перешёл на службу в Москву к царю Иоанну IV Грозному и в 1550 году был зачислен в состав московского дворянства. Вот так-то вот! — торжествующе произнёс Фёдор. — Так и появился род дворян Кольцовых-Мосальских. Ну что, съела?