Кларк Смит - Дверь на Сатурн [сборник litres]

Нетрудно представить, какое невообразимое замешательство и глубокое смущение почувствовал не только я, но и городские власти, и жители Комориона. Все видели, что Кнегатин Зум, успешно казненный, был похоронен в соответствии с традиционным ритуалом. Его воскрешение не только нарушало законы природы, но и являлось наиболее дерзким и загадочным вызовом правовым нормам. По существу, с юридической точки зрения, требовалось немедленно провести и утвердить специальный закон, который бы закрепил право проведения повторного суда и пересмотр дел тех преступников, кто смог выбраться из своих законных могил. Но проблема заключалась не только в отсутствии юридических норм. Народ оказался невероятно напуган происшедшим, и сразу же после известия о возвращении разбойника, наиболее невежественные и религиозные горожане стали склоняться к мысли, что в этом событии кроется предзнаменование неминуемого бедствия.

Что же касается меня, то научный склад моего ума не позволял мне верить в существование сверхъестественных сил и заставлял искать объяснение в неземном происхождении Кнегатина Зума. Я был уверен, что тут не обошлось без участия чуждых нам законов биологии и неизведанных свойств внеземного живого организма.

С воодушевлением, почувствовав себя настоящим исследователем, я собрал могильщиков, которые похоронили тело Кнегатина Зума, и приказал им привести меня к месту его погребения на поле отбросов. Тут-то и открылись исключительные обстоятельства дела. Земля над могилой осталась нетронутой, но сбоку было проделано глубокое отверстие, которое мог бы прорыть какой-нибудь крупный грызун. Ни одно существо, обладающее размерами человека или хотя бы имеющее человеческую форму, не смогло бы выбраться через эту дыру. По моему приказу могильщики раскопали могилу. Когда они выгребли всю свежую землю, перемешанную с черепками и мусором, которой они накануне засыпали обезглавленного преступника, то на дне ничего не оказалось, кроме слоя слизи на том месте, где лежал труп. Впрочем, и слизь вскоре испарилась.

Это поставило меня в тупик и еще больше, чем раньше, заинтриговало. Однако все еще уверенный, что происшествие имеет вполне объяснимые причины, я стал ждать нового суда. На этот раз судебное разбирательство прошло быстрее, и судьи вели себя более уверенно, чем раньше. Заключенного снова осудили, и решили казнить его сразу же, на рассвете следующего дня. К приговору суд добавил особые требования к погребению: останки должны были запечатать в прочном деревянном саркофаге, саркофаг поместить на дно глубокой шахты, пробитой в цельном камне, и заполнить шахту массивными валунами. Такие меры предосторожности посчитали достаточными для того, чтобы помешать останкам этого отъявленного негодяя исчезнуть.

На утро Кнегатина Зума вновь привели ко мне под усиленным конвоем. На этот раз народу собралось еще больше. Толпа заполнила площадь и все прилегающие к ней улицы. Я посмотрел на преступника с глубоким беспокойством и с еще более усилившимся отвращением. Обладая хорошей памятью к анатомическим подробностям строения тела, я заметил некоторые странные изменения в его облике. Большие пятна серовато-черного и болезненно-желтого цвета, которые раньше покрывали все его тело с головы до ног, теперь перераспределились. В результате появившиеся вокруг глаз и рта пятна придали лицу негодяя невероятно жестокое и, в то же время, язвительное выражение. Его шея заметно укоротилась, хотя от среза между головой и плечами не осталось и следа – все идеально срослось. Рассматривая конечности разбойника, я разглядел другие, почти незаметные, изменения. Несмотря на свою проницательность в вопросах строения его тела, я не хотел размышлять о тех процессах, которые явились причиной этих изменений, и еще менее хотел строить догадки об их сомнительных последствиях. Искренне надеясь, что Кнегатин Зум и отвратительные изощренные свойства его жуткого тела теперь навсегда будут уничтожены, я поднял меч правосудия в воздух и обрушил его на шею негодяя.

Как и положено, глаза смертных вновь увидели безупречный удар. Голова разбойника отскочила от тела, а туловище с конечностями рухнуло на покрытую пятнами мостовую и лежало там бездыханно. С точки зрения закона этот дважды злодей был теперь дважды мертв.

Тем не менее, на этот раз я сам наблюдал за захоронением останков. Я видел, как закрепили болтами крышку крепкого деревянного саркофага, куда прежде уложили останки; как опустили его на глубину в десять футов в каменную шахту, а затем наполнили эту шахту специально отобранными для этого валунами. Поднять самый легкий из этих валунов можно было только усилиями троих мужчин. Всем нам казалось, что теперь неугомонному Кнегатину Зуму наступил конец.

Но, увы! Суетны земные надежды и труды! Следующее утро началось с невыразимого, невероятного известия о том, что насилие возобновилось. Жуткий преступник-получеловек снова оказался на воле, и в очередной раз его склонность к людоедству принесла смерть достопочтенному жителю Комориона. Оживший разбойник с жадностью сожрал одного из восьми судей, и, не доев этого достойного гражданина, откусил на десерт самую выдающуюся часть лица одного из полицейских, который пытался остановить его зверства. Все это, как и в предыдущий раз, свершилось под неистовые крики и протесты толпы. После того как Кнегатин Зум обгрыз остатки левого уха несчастного стража порядка, он, казалось, насытился и покорно позволил тюремщикам увести себя.

Эта новость поразила меня и всех тех, кто помогал мне в трудной работе по захоронению. К тому же происшедшее плачевно сказалось на настроениях жителей. Наиболее суеверные и робкие начали покидать город. Тут же вспомнились забытые пророчества, жрецы начали активно обсуждать необходимость умиротворения мистических богов и идолов щедрыми жертвоприношениями. Я полностью игнорировал эту чепуху, но при таких обстоятельствах новое возвращение Кнегатина Зума являлось для науки не менее опасным, чем для религии.

На всякий случай мы обследовали гробницу и обнаружили, что некоторые из лежащих в ней валунов смещены таким образом, что между ними могло протиснуться тело, не превышающее в ширину размеров большой змеи или выхухоли. Саркофаг, закрепленный металлическими болтами, с одной стороны оказался вскрыт, и мы содрогнулись при мысли о том, какая же страшная сила для этого потребовалась.

Из-за того, что возвращение преступника нарушало все известные биологические законы, формальности гражданского права теряли силу. В тот же день, еще до того, как солнце оказалось в зените, меня, Атамауса, вызвали и торжественно возложили на меня обязанность немедленно обезглавить Кнегатина Зума еще раз. Погребение и различные распоряжения, связанные с останками, оставили полностью на мое усмотрение, а все местные войска и полиция, если понадобится, поступали под мое командование.