Керстин Гир - Третий дневник сновидений [litres]

Я видела, что на ней больше нет цепочки, которую она прежде выставляла кокетливо напоказ, и вдруг поняла, что мне хотел сказать Грейсон. «Соскреби мне белые этикетки» на самом деле должно было значить: «Я вернул себе эти… побрякушки». Ха!

– Что ты говоришь?! – воскликнула я. – К сожалению, я ужасно плохо тебя понимаю: музыка слишком громкая. «Нижнее бельё и логистика пикши»?

– Проклятая корова, – опять сказала Эмили тоном старухи.

– Спасибо. Также и тебе! – Танцевальными движениями я удалялась от неё, не переставая улыбаться.

Дальше, у книжных полок, я возле Грейсона опять обнаружила наконец Генри и Персефону, а Джаспер остановил музыку, чтобы ещё раз обнять обоих друзей и сказать им, как он их любит. Вино он давно оставил на белом пианино. Так что отец его по меньшей мере сможет увидеть следы прекрасного вина в форме красного венка на лаковой поверхности.

На мгновение могло показаться, что Джаспер от избытка чувств сейчас обнимет и Персефону, которая специально пододвинулась к нему поближе, но в тот самый момент, буквально в ту же секунду, зазвучала новая композиция, а именно «Sympathy for the Devil» [23] «Сочувствие дьяволу» – песня известной британской группы «Роллинг Стоунз» (The Rolling Stones), написана под впечатлением романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита». .

В комнату вошёл Артур и привлёк общее внимание к себе. Подмышкой у него было три упаковки по шесть пластиковых бутылок пива, и выглядел он ангелом с рекламы пива. Похоже, все были этому рады.

Все, кроме Грейсона, Генри и, конечно, меня. Мы инстинктивно придвинулись друг к другу. А Генри схватил меня за руку и с упреком сказал:

– Джаспер, не говори, пожалуйста, что ты его пригласил!

Джаспер развёл руками:

– Ох, друзья! А что же я всё это время вам объяснял? Что такое дружба и чему я научился во Франции? Друзья превыше всего! Мне кажется, вы достаточно долго обижались друг на друга.

– Тебе во Франции отказала память и ты совсем забыл, что натворил Артур? – Грейсон мрачно смотрел, как Артур в манере лучших санта-клаусов раздаёт банки с пивом направо-налево и всё больше приближается к нам.

Мик Джаггер пел: «Pleased to meet you, hope you guess my name. But what’s puzzling you, is the nature of my game» [24] Дословный перевод: «Рад познакомиться! / Надеюсь, ты догадался, как меня зовут. /То, что сбило тебя с толку, – / Это суть моей игры» (англ.). .

– Да идите же, – сказал Джаспер, – вам нужен какой-то толчок. Забудьте про этих проклятых демонов, эти глупости детских снов, проснитесь, наконец. Артур наш лучший друг ещё с начальной школы. Допустим, он совершал ошибки, но, во-первых, никто без них не обходится, а во-вторых, многое из того, что случилось тогда, выросло на почве, подготовленной Анабель…

– Правда? – спросила Персефона, которая, широко раскрыв глаза, прислушивалась к разговору. – Я же знала, что с вами что-то было. Но что именно?

Она уже бормотала не очень разборчиво. Я воспользовалась возможностью и застегнула наконец молнию на её платье, хотя мне для этого, к сожалению, пришлось отпустить руку Генри. Персефона в знак благодарности лишь слегка икнула.

– До сих пор никому не пошло на пользу желание жить старыми историями, – ответил Джаспер, не замечая, как гневно блеснули глаза Генри. – Надо просто выйти из их тени и начать сначала. Настоящая дружба когда-нибудь даст себя знать. А мы здесь лучшие друзья, какие только были когда-либо и остались сейчас на свете, ведь правда, Артур?

– Правда. Вы четверо мушкетёров… мушкетёров. – Персефона опять вмешалась разговор, бормотание её стало ещё неразборчивей. – А ты, Артур, самая славная и красивая мушка из всех. У тебя такая крутая шевелюра! И кожа такая прикольная! Нежная, как фарфор.

– Спасибо, Персефона. – Артур теперь стоял перед нами. Он успел раздать всё пиво и улыбался почти застенчиво. – Хей!

В ответ не улыбнулся никто, кроме Джаспера. Мы, онемев, уставились на Артура: Персофона – с широко раскрытыми глазами, восторженно и с любопытством, мы – с отсутствующим видом, по возможности равнодушно. Меньше всего Артуру стоило думать, что мы его боимся. Хотя про себя я, к сожалению, могла так сказать. Мне не удавалось отделаться от мыслей про бедного Тео Эллиса и про то, как Артур ему отомстил, когда тот отважился бросить ему вызов.

«Just call me Lucifer. Сause I’m in need of some restraint» [25] Дословный перевод: «Зови меня просто Люцифер, потому что я нуждаюсь в некоторой сдержанности» (англ.). , - пел Мик Джаггер.

А Генри, вскинув брови, заметил:

– Твой любимый саундтрек, Артур.

Джаспер с упрёком пихнул его локтем, подошёл к Артуру и демонстративно обнял его.

– Хорошо, что ты здесь, с нами. Грейсон и Генри тоже рады, они только не показывают виду. Но в глубине души они сознают, что для такой дружбы, как наша, не имеют значения некоторые расхождения во взглядах. Дорогой наш Артур и все вы, теперь что-то должно сдвинуться с мёртвой точки.

– Дай им немного времени, – сказал снисходительно Артур. – Понимание приходит иногда лишь в крайнем случае, когда по-настоящему нуждаешься в старых друзьях. И это произойдёт скорей, чем вы, может, думаете. – Он слегка наклонился, деланая робкая улыбка сменила на его лице обычно самоуверенное выражение. – Я говорю лишь Saros-Zyklus .

Мы ничего не отвечали, продолжали держаться невозмутимо. Я, во всяком случае, молчала хотя бы потому, что мне не приходило на ум ничего, кроме «Ха?». О Saros-Zyklus я слышала впервые. Вдобавок моё внимание отвлекла Персефона, она как раз сейчас отошла от нас. Я смотрела, как она спешит покинуть комнату. Может, ей стало плохо от вина? Или её сестра появилась раньше, чем она ожидала, и Персефона не хотела попадаться ей на глаза в этом платье?

Артур совершенно точно оценил наше молчание.

– О, Анабель ещё не посвятила вас в свои расчёты? – Он обеими руками изобразил в воздухе кавычки. – Эти её не всем понятные таинственные смертельные угрозы… Она говорила, что вам не пережить день солнечного затмения?

Нет, этого она не говорила. Но какая-то угроза была.

– С некоторых пор она уже с ним не беседует, – продолжал Артур, и по моим рукам пробежали знакомые мурашки. – Я имею в виду демона, Повелителя тьмы. Или наоборот. – Он коротко засмеялся. – Того, от которого нам, во всяком случае, не приходится ждать ничего хорошего, так думает Анабель.

– Но тебя-то он уже считает своим, – довольно холодно произнёс Грейсон.

Я сжала руку Генри, потому что вдруг подумала, что через две недели действительно ожидалось солнечное затмение.

Мы собирались наблюдать это событие на школьном дворе, обзаведясь защитными очками и разными измерительными инструментами, которые уже мастерили из бумаги на уроках физики.