Рене Ахдие - Падший [litres]

Может быть, только такие сны и доступны мне теперь. Несбыточные глупые мечтания и пустые грезы. Надежда вновь однажды выйти на солнечный свет без страха. Пойти к Селине. Вновь добиться ее расположения. Или найти способ вернуть ее украденные воспоминания. Или же заслужить ее любовь снова, во второй раз, да и в третий, если потребуется, и даже в тысячный.

Любовь – странный зверь. На деле она не так уж сильно отличается от страха. Я солгу, если я скажу, что ее красота меня не пленила. Однако в нашем городе-полумесяце полным-полно прекрасных юных особ на выданье, самых красивых на всем южном побережье. Так называемых королев бала . За последние несколько лет мой дядя познакомил меня с несколькими из них, с дочерьми наиважнейших людей Луизианы. Каждая из тех девушек была утонченной и начитанной, говорила на нескольких языках и была отлично осведомлена о том месте, которое должна занять в обществе. Может быть, именно по этой причине ни одна из них меня и не привлекала.

Мне не нужна та, которая все понимает и беспрекословно принимает свое положение и предназначение. Мне нужна та, которая хочет большего. Та, которая борется за большее и не боится запачкать руки во время борьбы.

Мне нужна девушка вроде Селины Руссо. Нет, не вроде . Мне нужна она. Я тону в этой нужде и жажде.

И опять я невольно начинаю смеяться в темноте.

Какие эгоистичные размышления. Даже во время своих снов наяву я думаю лишь о том, чего хочу я.

Я в очередной раз мысленно возвращаюсь к Сюнану. Если Бессмертные разрушители, как он – или она, – существуют – существует на самом деле, в какой-нибудь из книг они должны упоминаться. В старинной библиотеке в сердце Vieux Carre есть много фолиантов известных авторов о потусторонних созданиях, обитающих на этом берегу Миссисипи. А еще на улице Дюмейн проживает бокор [66] Бокор – колдун, специализирующийся в магии Вуду, практикующий как белую, так и черную магию. , у которого есть впечатляющая коллекция магических книг. Увы, этот адепт магии вуду вряд ли будет с радостью одалживать свои сокровища вампиру, ибо он известен тем, что служит добрым mystѐres [67], а не злым.

Быть может, пришло наконец время создать себе feŕtiche, чтобы я мог беспрепятственно разгуливать при свете дня и убедить этого колдуна лично. Или мне следует попросить одного из смертных слуг своего дяди, чтобы те взяли парочку книг для меня.

А еще я могу просто продолжить носить маску, которую носил на протяжении последних шести недель, маску аморальности и разврата. Это определенно самый легкий способ, самое предсказуемое поведение для новорожденного вампира.

И если я буду носить эту маску достаточно долго, может быть, я даже забуду, что когда-то мечтал о чем-то большем.

Маленький щенок носился по магазину, поскальзываясь на каждом шагу из-за своих коротеньких лапок. Тем не менее он каждый раз поднимался, радостно виляя хвостиком, тявкая и наполняя своим звонким голоском все пространство вокруг.

А потом в какой-то момент, когда ему все надоело, крошечный корги остановился прямо на новом ковре, расстеленном посреди магазина, высунул язык, глядя на Селину, и начал мочиться.

– Пиппа, – закричала Селина, оглянувшись на комнату в глубине магазина. – Забери своего маленького демоненка, иначе он уничтожит весь магазин еще до того, как мы откроемся.

– Ее зовут королева Елизавета! – заворчала Пиппа, выбежав в зал в своем бледно-зеленом хлопковом платье, белый шелковый пояс тянулся у нее за спиной. Как только корги увидел Пиппу, то перевернулся на спину и гавкнул, подергивая лапками в воздухе. – Елизавета. – Пиппа с укором указала пальцем на задорную собачонку. – Мы это с тобой уже обсуждали. Твое поведение неприемлемо для английской королевской особы. – Виновата. С извинением покосившись на Селину, Пиппа подняла возмущенную королевскую особу с пола и отдала ее Антонии, потому что та как раз закончила распаковывать товары, которые завтра необходимо было разложить по полкам.

– Какая ты непослушная cadela [68] Собачка (португ.). , – проворковала Антония, вплетая португальские слова в свою речь. – Давай, посидишь со мной на складе, minha filha [69]. Если будешь себя хорошо вести, обещаю угостить тебя кусочком ветчины, а может, даже хлебушком с сыром.

– Никакой ветчины, – взмолилась Пиппа. – Иначе она просто взбесится потом.

Смех разнесся по комнате.

– Quelle [70]сюрприз, она и сейчас бешеная. – В дверях появилась Элуиз Генри, вытирая руки о свой фартук, который до этого был идеально чистым. Аромат меда повсюду сопровождал миленькую креолку. Ее темная кожа лица сияла из-под яркого модной чепчика, который по форме напоминал корону.

– Антония? – окликнула ту Элуиз. – Не могла бы ты попробовать последнюю порцию холодного крема [71] Крем для смягчения кожи лица или снятия макияжа. , tout de suite [72]? Я на этот раз добавила чуть больше лавандового масла и думаю, так гораздо лучше, особенно если, как ты предлагала, смешать с розовой настойкой.

– Разумеется, – сказала Антония, ставя королеву Елизавету на пол рядом с кассой.

– И мне не терпится попробовать крем, – заметила Пиппа. – Разве ты не хочешь услышать и мое мнение?

Элуиз одарила ее теплой улыбкой.

– Конечно. Я хочу, чтобы каждая из вас его попробовала, как только он будет готов. Просто я пока не овладела в совершенстве маминым рецептом, а совет Антонии относительно лечебных трав стал для меня приятным une revelation [73]. Не могла бы ты подождать следующую порцию?

Пиппа кивнула как раз в тот момент, когда шаловливый корги попытался удрать. В магазине на короткий миг воцарился настоящий хаос, когда три юные девушки изо всех сил бросились загонять в угол песика, который решил, что происходящее есть не что иное, как самая веселая в мире игра. Вскоре Антонии удалось схватить маленькую королеву, когда та поспешила за Элуиз в кладовку вместе с Пиппой. В следующий миг собачка тявкнула от негодования. К счастью, ее удалось посадить обратно в ее конуру в уголке, чтобы дать ей время подумать над своим несносным поведением. Антония начала петь колыбельную на португальском, и ее проникновенный голос разнесся по залу, смешиваясь с тявканьем.

Селина подавила улыбку, поправляя шторы с пестрым орнаментом у входной двери, пока те не стали, по ее мнению, выглядеть идеально. Затем она сделала шаг назад, довольная результатом. Ее окружали мягкие ткани и перламутровые оттенки. Уютное кресло, обитое дамастом цвета слоновой кости, стояло у задней стены в окружении четырех сочетающихся с ним стульев. Три другие стены магазинчика украшали свежевыкрашенные полки с рулонами тканей, катушками лент и стопками модных парижских журналов, связанных наподобие книг деловитой Элуиз. Смазанные лесенки стояли на металлических рейках, чтобы быстро доставать товар с верхних полок, и напоминали Селине о ее любимой библиотеке на улице Ришелье в Париже.