Роуз Сабо - Какие большие зубки [litres]

У меня в животе все сжалось.

– Что ж, мне она тоже не нравится, – сказала я. И приблизилась к Чарли так, что наши носы почти соприкасались. – Твоя мать – чокнутая, и ты тоже.

Он схватил хрустальную вазу с конфетами и швырнул в меня, осыпав мятным дождем. Ваза угодила мне прямо в нос. По лицу ручьем потекла кровь, и я закрылась руками. Чарли был прав. Я не настоящая, и моя странная оранжевая кровь тому подтверждение. В школе я скрывала это, пряча каждую царапину, каждый порез. Втайне я думала, что это особенность нашей семьи. Но оказалось, что я такая одна.

Я побежала прочь от него, поскальзываясь на рассыпанных конфетках. Добежала до лестницы и стала подниматься выше и выше, надеясь, что никто в столовой ничего не заметил. Мне нужно было лишь добраться до ванной. Мама была внизу с гостями. У меня появилась возможность остановить кровотечение из носа так, чтобы никто не увидел моей странной крови. Я распахнула дверь.

В ванной, раздетый до пояса, стоял Рис и умывался над раковиной. Я остановилась на пороге, не зная, что делать. Хотелось убежать, но куда? Обратно вниз? К себе в спальню? На улицу, под дождь? Кровь лилась в ладонь.

Рис плеснул водой себе в лицо и так яростно замотал головой, что я даже подпрыгнула. Увидев меня в зеркале, он обернулся.

На мгновение он смутился, и вроде бы даже испугался. А потом схватил меня за плечи, и я вскрикнула.

– Кто сделал это с тобой? – требовательно спросил он.

– Чар… – рефлекторно начала я. И тут же осеклась, но было уже слишком поздно. – Стой, это ерунда!

Рис выпустил меня, практически оттолкнув, и метнулся к двери. К тому моменту, как я выбежала из ванной следом, он уже с грохотом сбежал вниз по лестнице.

– Стой!

Я поскользнулась на мокром полу, но тут же встала, пытаясь не отставать от него. В глазах Риса читалась ярость. Я должна его остановить. Этого хотела от меня бабушка Персефона.

Спустившись вниз, я увидела, что опоздала. Ошеломленный, Чарли так и сидел с окровавленной вазой в руках, когда Рис вихрем слетел с лестницы и одной рукой пригвоздил его к стене.

– Что ты сейчас сделал?

Изо рта Риса брызгала слюна, оседая каплями на очках Чарли.

– Рис, прекрати! – велела я. – Остановись сейчас же!

Рис стоял совершенно неподвижно, по-прежнему прижимая Чарли к стене.

– Ну и болван же ты, – спокойным голосом произнес Чарли. – Теперь она заставит нас уйти.

И тут вошла тетя Лузитания.

Увидев, как Рис держит Чарли, она стремительно подошла к ним и ударила Риса в нос. Рис съежился и отшатнулся. Чарли сполз по стене и снова сел на стол, обхватив руками колени. Он смотрел на меня. Тетя Лузитания, судя по всему, только сейчас меня заметила.

– Чарли ударил меня, – сказала я и тут же поняла, как глупо это прозвучало.

Чарли насупился.

– Она обозвала тебя чокнутой.

К нам, спотыкаясь, подошел мой отец.

– Что тут происходит?

Лузитания покосилась на меня, и взгляд ее был таким холодным, что у меня пробежали мурашки. Она повернулась к отцу.

– Ты должен от нее избавиться, – сказала она и указала на меня. – Папа этого не сделает. Мама тоже не стала бы. Но теперь она мертва, а он раздавлен горем, и все потому, что ты позволил этой твари вернуться в ваш дом. Значит, ответственность лежит на тебе. Так поступи же по-мужски хоть раз, Майлз, и избавься от нее.

– Вообще-то, бабушка Персефона оставила меня главной, – сказала я. – Вернее, мне она завещала бизнес. А дом – Рису. Так что вам следует обращаться к нам, а не к папе.

Я даже не поняла, как это произошло; слова сами собой слетели с моих губ, прежде чем я успела это понять. Лицо отца стало мертвенно-серым. Я знала, что он за меня не вступится. И лишь надеялась, что он не прислушается к словам Лузитании.

– Что ты сказала? – Тетя Лузитания медленно повернула голову и уставилась на меня.

– Бабушка сказала, что теперь я должна защищать остальных, – пояснила я. Мой голос звучал странно из-за разбитого носа. – Не знаю, как я должна это делать. Мне нужно, чтобы вы обучили меня магии. И тогда я смогу их защитить. Прошу вас.

Отвращение на ее лице сменилось яростью. Она медленно зашагала ко мне, пока не подошла вплотную.

– Им надо было закопать тебя вместе с остальными, – процедила она. – И никогда не впускать твою мать в этот дом. Я никогда в жизни не стану ничему тебя учить, и пока ты здесь, ноги моей не будет в этом доме.

– Я не понимаю, – сказала я.

И тут за моей спиной раздались шаги.

К нам спускалась Лума, негромко рыча себе под нос. Оглянувшись, я заметила, что ее зрачки сузились до щелочек. Ее рот был открыт, она скалила длинные зубы. И тут с другой стороны возник Рис и встал рядом со мной, тоже рыча.

На секунду мне показалось, что они отрезают мне пути к отступлению, что они послушались Лузитанию и теперь собираются меня убить. Я снова повернулась к тете, готовая сказать, что сегодня же сяду на поезд и уеду, пусть только оставят меня в живых.

Но тетя вдруг попятилась. Она стянула Чарли со стола, развернулась на черных массивных каблуках и сдернула шляпу с вешалки.

– Ни к чему весь этот цирк, – сказала она Рису. – Я ухожу. Только потом не говорите, что я вас не предупреждала.

Она вышла, хлопнув дверью. Отец посмотрел ей вслед, затем перевел взгляд на меня и покачал головой.

– Вот так, значит, Элеанор? – сказал он. И, прежде чем я успела ответить, исчез за дверью. Ему пришлось локтями расталкивать уинтерпортцев, столпившихся в дверях между столовой и гостиной. Постепенно воцарилась тишина, повсюду мелькали обеспокоенные лица.

– Простите, – слабым голосом проговорила я, пытаясь незаметно вытереть кровь с губы. – Простите, все. Не берите в голову. Это никоим образом не касается вас…

Пара человек начали тихонько отходить к выходу, и остальные последовали их примеру. Вскоре черные ручейки вытекли из дома и устремились вниз по холму; кто-то даже перешел на бег. За моей спиной стояли Рис с Лумой и ныли мне на ухо.

– Ну они же убегают, – шептала Лума. – Значит, хотят, чтобы мы за ними погнались.

– Можно я… пойду погуляю? Всего минуточку? – вторил ей Рис.

– Нет, – отрезала я и опустила ладонь ему на плечо, чтобы убедиться, что он не ускользнет. Я чувствовала, как напряжены мышцы у него под свитером. Он что, угрожал Лузитании, чтобы защитить меня? Или просто почуял кровь, и ему захотелось большего? Я сжала его плечо сильнее, надеясь, что это поможет унять мою дрожь.

Той ночью отец Томас зазвонил в городские колокола. Я вышла в главный зал, в пустоте которого колокольный звон усиливался, отражаясь от стен, и становился похожим на шум внутри ракушки. Я отбросила мысль о том, что бабушка со священником, возможно, были любовниками, и попыталась порадоваться хотя бы тому, что этот день закончился. Я справилась, и никто не умер. На сегодня этого было достаточно.