Ричард Лаймон - Одной дождливой ночью

- Граааааар!

Его обдало зловонным дыханием с примесью черной слюны. Потом последовал сокрушительный удар под дых.

Хоть что-то , - подумал Джон, отлетая назад и с силой прикладываясь затылком об пол.

Прошла, казалось, вечность - только тогда к нему вернулось нормальное зрение и осознание того, что вокруг него кто-то волнуется, мельтешит и кричит.

Он попытался собрать расплывчатую кутерьму синего, желтого и светло-розового перед глазами во что-то более-менее стабильное. Лин. Это Лин. Склонилась над ним.

- Идиот. Дурак, - произнесли ее губы.

Он улыбнулся. Потом - встревожился.

- Я не должен… не дайте ему утащить ее.

- Он не утащит. Уже. Боже, Джон!

Новая кутерьма из черно-белых пятен собралась в Касси. Та сидела на коленях рядом с ним и прикладывала к его лицу салфетку.

- Вы в порядке?

- Дорогая, он саданулся головой так, что не дай Бог кому-нибудь, - несколько раздраженно сказала Лин и погладила его по волосам. - Я пойду, поищу бинты в сумочке. Покараулишь его?

- Конечно.

Когда Лин ушла, Касси сказала:

- А вы все не устаете меня спасать.

- Рад помочь, - расплылся Джон в улыбке, глядя в разрез ее пиджака.

Приподнял голову.

- Нет-нет, Лин сказала, что вам лучше лежать, - запротестовала Касси.

С трудом найдя в себе силы отвести взгляд от того, что заманчиво находилось в нескольких дюймах от его носа, он посмотрел в сторону окна. Тело миссис Бентон лежало неподалеку. Поперек разбитой рамы лежало еще одно. Черное и грузное. Вытянув ноги. Голова запрокинулась на улицу. Глубоко утопленная в горле мужчины, торчала, серебристо поблескивая, вилка - из-под зубцов, ушедших почти на всю длину, сочилась кровь.

У окна толпились. Люди вглядывались в мокрую темноту снаружи и возбужденно кричали.

-…назад! Все уйдите оттуда! - голос Кэрол.

- Боже!

- Стив!

- Откуда они все взялись?

- Сколько?

- Да черт его знает! Тьма-тьмущая!

- Эй, живо, давайте загородим чем-нибудь это окно!

Трев припарковался в аллее близ О'Кейси. Лучи фар выхватили из темноты тело мужчины с топором. Он выключил их, заглушил двигатель и сунул ключи в карман джинсов.

- Не зависните там надолго, хорошо? - попросила Лиза.

- Постараюсь управиться так быстро, как только возможно.

Он схватил ружье и вылез в дождь. Тот, к слову, успел притихнуть. Теперь, скорее, мягкий душ, чем хлещущий безжалостный поток.

Идя по улице, он тщательно избегал луж. Хоть он и не проверял подошвы - был уверен в том, что за время носки в резине появились трещины, и достаточно глубокие. Так что в лужи глубиной больше полудюйма наступать по меньшей мере рискованно.

Да не все ли равно. Если я не сменю обувку на что-то покрепче, я так или иначе промочу ноги - вопрос только во времени.

Ступив в аллею, он глянул по сторонам. Тело - на обочине справа, поодаль. За припаркованную машину скользнула какая-то тень - но разделяла ее с Тревом такая солидная дистанция, что можно было ни за что не волноваться.

Взяв влево, он зашагал к О'Кейси.

Он уже знал, что там, внутри. И ему не хотелось смотреть на все эти тела снова. Наверное, в каждом магазине на Третьей сыскался бы телефонный справочник. Он мог зайти в любой и поискать адрес Чайди. Но Трев не знал, что найдет там. А сюрпризов не хотелось.

Ступив под навес О'Кейси, он подождал некоторое время, радуясь, что капли дождя больше не бьют по нему. Сделал несколько глубоких вдохов. Усталости не было - лишь некоторая опустошенность.

Что-то стекло вниз по его шее.

Душа ушла в пятки.

Только не это, Господи!

Еще одна капля сбежала вниз.

И он понял, что это всего лишь пот.

Издав тихий, сухой смешок, он вошел в пиццерию.

Оглядел тела. Все те же, все так же. Направился к кухне, преступая через останки человеческие и разбитое стекло, стараясь не поскользнуться на влажном полу. С каждым движением новые струйки пота сбегали по его шее и лицу.

Наверное, Трев и раньше потел, как свинья, просто не обращал внимания. С волос на затылке текло. Пластиковые мешки для мусора липли к коже. Только носки и нижнее белье сдерживали его от полного заключения в цепкий, скользкий полиэтилен. Правда, и они вымокли.

Ему до скребучей тоски захотелось сорвать с себя все эти проклятые обертки и почувствовать кожей прохладный ветерок. Раздеться до трусов и остаться здесь. Выпить пива. Заесть пиццей. И ни за что не выходить обратно под дождь.

Вид тела женщины, лежащей на столе, быстро положил конец этим мыслям.

Она выглядела так же, как Морин.

Трев остановился рядом с ней, опустив голову, сморгнул пот с глаз и внимательно осмотрел ее волосы. Вот они, светлые пряди.

А что, если Морин покрасилась в блондинку?

Треву захотелось отыскать влажную тряпку и тереть ее волосы до тех пор, пока он стопроцентно не убедится, что они не крашеные. Не темно-рыжие под всей этой белизной.

Не сходи с ума. Это не она.

Хватит терять время.

Трев вошел в кухню, снял шляпу Паттерсона и набросил на голову капюшон. Свежий воздух давал прекрасные ощущения. Он поставил ружье к прилавку и надел на дуло шляпу.

Посмотрел на тело отца Морин.

Бедняжка. Лишилась обоих родителей.

И сама сейчас, вполне возможно, мертва.

Трев быстро отвернулся и поспешил к телефону. Раскрыл справочник. С его пластиковых рукавиц на страницы капало черным. Он искал букву «Ч».

Чайди, Кларенс, как выяснилось, жил на Фэрмонт-авеню, 4538. Запомнив адрес, он принялся искать букву «О» и вышел на домашний номер Лиама. Схватив трубку, он взял ручку, которой уже нажимал до того клавиши и набрал нужные цифры.

Первый гудок.

Ответь, ответь, пожалуйста! Давай, Морин!

Может быть, она отходила в душ тогда.

Одиннадцатый гудок. И - трубку сняли.

Слава Богу!

- Морин?

Молчание в ответ.

- Морин? Это Тревор Хадсон.

- Привет, Тревор, - oтветил женский голос.

Низкий, хриплый и явно не принадлежавший Морин.

- Кто это?

- Это я. Морин.

Волосы у него на затылке встали дыбом.

- Приходи, сладенький. Тут так одиноко. Составишь мне компанию.

Он закрыл глаза, чувствуя, как остатки воздуха покидают легкие.

- Ты там одна?

- Разумеется, дорогуша.

- Там, где ты, есть тела?

- Есть одно. Мое. И ему одиноко, Тревор. Очень-очень.

- Я имею в виду мертвые тела…

- Если хочешь, пойдем найдем парочку.

- Я имею в виду, в твоем доме!

- Эх, если бы только. Но ты приходи, хорошо? Будет весело.

- Ладно, - произнес он. - Увидимся.

Он положил трубку и схватился за грудь. Воздуха не хватало.

Том навел фонарик на электрощит, и Дениз щелкнула переключателями. Они вышли из каморки. Дениз сощурила глаза от неожиданно нахлынувшего со всех сторон света. Кара, ждавшая их там, выдохнула с огромным облегчением.