Ричард Лаймон - Дикарь [ЛП]

Майкл со стоном бросился к ней и сжал в объятиях. Она гладила его по волосам и плакала.

Патрик смотрел нахмурившись и выглядел растерянным.

Уиттл смотрел ухмыляясь. Не знаю, что его позабавило больше: те двое со своими объятиями или обескураженное лицо Патрика.

Наконец Уиттл сказал:

— Они жених и невеста.

Патрик кивнул.

— А что случилось с леди, вами и Тревором? Один Майкл цел и невредим.

— Со мной случился юный Тревор — сказал Уиттл и прикоснулся к повязке на лице. — А я случился с Тревором и Труди.

Затем он рассказал все. Рассказал без утайки: что он тот самый Джек Потрошитель, косивший ист-эндских шлюх направо и налево; как я напал на него на улице и отрезал ему нос; как мы попали на борт «Истинной Д. Лайт», где он зарезал отца Труди, а ее саму посадил под замок; как Майкл провел нас в одиночку из Лондона в Плимут; как он, Уиттл, одолел меня и Труди, когда мы пытались против него взбунтоваться; как он избил нас; и что целью плавания является Америка, где он, скорее всего, отправится на Дикий Запад, дабы по своему обыкновению резать женщин на манер индейцев.

Патрик сидел, безмолвно внимая его рассказу. Он нахмурился, склонил голову и теребил подбородок, словно на уроке математики, где нужно хорошенько пораскинуть мозгами, если хочешь все верно усвоить.

— Теперь ты все уяснил? — обратился к нему Уиттл.

— Значит ты — тот самый гнусный дьявол, трусливый убийца?

Уиттл ухмыльнулся:

— Точно.

— И ты погубил отца этой бедной леди, ты так жестоко отделал ее своими собственными руками?

— Верно.

— И это ты хотел мне разъяснить? — спросил Патрик, вытаскивая нож. Он сидел на койке рядом со мной, отделенный от Уиттла узким проходом. Само собой, я давно заметил у него нож, но покажите мне моряка, у которого его нет! Уиттл даже не попытался отобрать его.

Со стороны Уиттла выглядело несколько безрассудным признаваться во всех преступлениях вооруженному человеку — даже если тому не больше семнадцати, и он ирландец.

Как только Патрик выхватил нож, мое сердце заколотилось, как бешеное. Майкл и Труди бросили обниматься, целоваться и плакать, так что и они могли наблюдать за происходящим. Что до Уиттла, то он сидел спокойно и даже не потянулся за собственным ножом.

Наставив нож на Уиттла, Патрик помахал им и сказал:

— Ты решил разъяснить все Долану; что помешает ему отправить твою душу в адское пекло, где ее, верно, уже заждались?

— Это будет несложно, правда. Я не намерен причинять тебе вред. Ты, похоже, славный, крепкий малый, и я уверен, что ты прекрасно дополнишь нашу веселую команду. А что до моих преступлений — я не сделал ничего дурного ни тебе, ни твоей родне. Тебя они ничуть не касаются.

— Клянусь всеми святыми, ты странный человек.

— О, признаю. Странный, но не сумасшедший. На самом деле, я совершенно разумен. Вполне рассудителен. Я прекрасно понимаю, что для успеха нашего плавания нужно, чтобы все на борту действовали сообща. Дабы быть в этом уверенным, я буду держать Труди под рукой. Однако, пока у меня не будет с вами проблем, вреда я ей не причиню. По окончании путешествия, я вас троих покину, и мы благополучно отправимся каждый по своим делам.

— А твои дела — проливать кровь несчастных, беспомощных женщин.

— Я на твою дружбу и не напрашиваюсь, просто помоги нам пересечь океан.

— Убей его! — выпалила вдруг Труди.

Я аж подскочил.

Быть может, Патрик уже и сам готовился напасть на Уиттла. А может, был вполне готов убрать нож. Но именно в этот момент Труди закричала «Убей его!» — и Патрик бросился на Потрошителя, метя лезвием ему в горло. С быстротой молнии Уиттл отразил удар, выхватил свой собственный нож и с такой силой всадил Патрику в живот, что тот не устоял на ногах, а кепка слетела с его головы. Патрик издал ужасный хрип. Как только он согнулся пополам, Уиттл вскочил, повис на нем, не давая упасть, и несколько раз провернул нож, заставляя Патрика дергаться и вопить.

Я тоже вскочил, собираясь прийти на помощь, но Уиттл остановил меня одним леденящим взглядом. Кроме того, помочь Патрику я все равно опоздал.

Майкл и Труди даже не шелохнулись. Они так и обмерли, им, похоже, сделалось дурно.

Так что я уселся на место.

— Хороший мальчик, — сказал Уиттл. Продолжая удерживать Патрика, он ударил его ножом еще десять или двенадцать раз. Когда Патрик обмяк, Уиттл уложил его на пол. Кровищи натекло больше, чем я видел в комнате у Мэри. Для Майкла это было слишком. Его вырвало, часть рвоты попала Патрику на голову. Труди же просто стояла и тряслась.

Уиттл поднял с подушки нож ирландца.

— Сволочь неумытая, — сказал он.

Затем он велел мне подать ему пояс убитого. Я склонился над бедолагой. Ремень был весь в крови, и руки мои окрасились красным, но это не слишком меня беспокоило. Мне было ужасно жаль бедного Патрика. Он выглядел таким печальным. В распахнутых глазах застыли недоумение и укор.

Я знал его не больше пары часов, но он мне сразу понравился. Для меня было ясно, что сгубила его Труди, однако я решил не держать на нее за это зла.

Итак, я забрал ремень и отдал его Уиттлу. Он обернул его вокруг талии и убрал нож Патрика в кожаные ножны.

— Боюсь, нам придется обойтись без его услуг, — сказал Уиттл. — Труди, я проголодался. — Своим окровавленным ножом он показал на камбуз.

— А как же Патрик? — спросил я.

— Он к нам не присоединится.

— Нам не стоит… что-нибудь с ним сделать?

— Пускай лежит.

Ну что ж, мы покинули его и все вместе отправились на камбуз. Я накачал соленой воды и вымыл руки, а вот Уиттл оставил свои окровавленными. Труди приготовила нам поесть. Места для всех за столом не хватило, так что я ел стоя. Ел через силу, уж больно печалился о несчастном Патрике. Бросая взгляд на дверной проем, я видел его, лежащего на полу. Не лучшим зрелищем был и Уиттл в пропитанном кровью свитере, запихивающий в рот еду окровавленными руками.

Усилием воли я заставил себя доесть до конца. Майкл и Труди сделали тоже самое, хотя лица их слегка позеленели. Никто не произнес ни слова.

Когда мы закончили, настало время уборки. Труди досталась легкая работа — она осталась на камбузе мыть посуду. По справедливости она заслуживала, чтобы ее заставили прибирать ужасный беспорядок в кают-компании, ведь именно из-за нее погиб Патрик. Однако это дело было поручено мне и Майклу.

Первым делом Уиттл приказал нам оттащить тело в носовую каюту.

— Мы выбросим его за борт, когда выйдем в открытое море — объяснил он.

Я понимал, что выбросить Патрика в гавани, где кто угодно мог нас заметить, было бы рискованно, так что жаловаться не стал, а молча взял труп за лодыжки. Майкл ухватился за запястья. Мы потащили тело прочь. Ноги мои скользили в крови, но я был осторожен, и в следы, оставленные Майклом, не вляпался.