Дженнифер Макмахон - Темный источник [litres]

Бассейн исполняет желания …

Интересно, что бы я пожелала, если бы действительно верила, что такое возможно? Чего мне хочется больше всего на свете?

Я посмотрела на свое отражение, дрожавшее на поверхности, и представила, как Лекси задерживает дыхание под водой.

Разбивая свое отражение, я опустила руку в бассейн.

– Я хочу, чтобы она вернулась, – прошептала я. – Чтобы мы снова могли быть вместе. Пожалуйста!.. Я хочу, чтобы Лекси вернулась ко мне.

На какую-то долю секунды мне померещилось, что в воде рядом с моим отражением появилось еще одно. Отражения накладывались друг на друга, и все-таки их было два, а не одно.

Затаив дыхание, я наклонилась ниже и чуть было не произнесла ее имя вслух.

Лекси?..

Да, Джекс, это я. Я здесь.

– Надеюсь, ты не собираешься туда нырнуть?..

Я вздрогнула и обернулась. Позади меня стоял Райан.

– Т-ты?..

– …Потому что именно это случится, если ты наклонишься хотя бы еще немного. – Райан с подозрением покосился на неподвижное зеркало воды, словно перед ним был старый враг, с которым он какое-то время не сталкивался, потом протянул мне руку и помог подняться. Увидев, что я покачиваюсь, Райан отвел меня на пару шагов от края.

– Как насчет того, чтобы немного прогуляться? – предложил он.

Я кивнула. По-прежнему держась за руки, мы вышли из калитки и свернули в сад, который поразил меня своей буйной красотой. Выглядел он еще лучше, чем при бабушке, лучше, чем год назад, когда я видела его в последний раз. Ведущая к нему дорожка была обсажена желтыми и оранжевыми лилейниками, выглядывавшими из-за бордюра, сложенного из белых камней размером с кулак и на удивление правильной формы. Когда мы были маленькими, Лекси называла их «лунные камни». В плане сад представлял собой три концентрические окружности, крест-накрест перечеркнутые прямыми как стрела дорожками; в центре располагалась изящная беседка, решетчатые стены которой были сплошь увиты розами. Лекси говорила, что такое устройство сада напоминает ей паутину. За прошедший год сад зарос и одичал: вдоль дорожек поднялась трава, розы нуждались в обрезке, а клумбы – в прополке. Кое-где на листьях и лепестках виднелись проеденные вредителями округлые дыры, однако, несмотря на это, сад по-прежнему производил впечатление своей пышностью. Шагая вдоль благоухающих розовых кустов, стоявших сплошной стеной по обе стороны дорожки, я невольно вспоминала, как после обеда мы с Лекси и бабушкой приходили сюда и она называла нам каждый сорт: «снежная королева», «аврора», «девичий румянец»… «Большинство этих кустов даже старше меня, – добавляла она. – Их посадили здесь еще в те времена, когда отель, который был на этом месте раньше, только-только открылся». Тогда эти слова мне, девчонке, казались удивительными и странными: как это может быть, думала я, чтобы какие-то розы оказались старше бабушки, старше нашего Ласточкиного Гнезда?

Тем временем Райан подвел меня к беседке. Мы вошли внутрь и опустились напротив друг друга на сырые деревянные скамьи, с которых давно облезла краска. Так мы обычно садились, когда были детьми. Воздух в беседке был прохладным и свежим, и я подумала, что могла бы просидеть здесь до вечера.

– Ты как, держишься? – заботливо поинтересовался Райан.

– А что мне еще остается? – Я слегка пожала плечами. – Не могу поверить, что ее больше нет… Все это словно дурной сон… Кроме того, за сегодняшний день я узнала о Лекси много нового – такого, о чем не имела ни малейшего представления. А ведь она была моей сестрой!

Где-то с другой стороны дома хлопнула дверца и послышался шум отъезжающего автомобиля.

– Я облажалась, Рай… Я хотела вычеркнуть ее из своей жизни, и вот результат: всего за год родная сестра стала мне чужой. Один только клубничный джем чего стоит!.. – Я нервно хохотнула, потом заплакала, отчего головная боль сделалась еще более пронзительной. – За этот год Лекси сделала так много всего, а я ни о чем не знала!

– Не стоит казнить себя, Джекс. Думаю, Лекси не стала бы на тебя сердиться, – сказал Райан. – Ты ведь понимаешь это, правда?

Я кивнула. Райан был прав – что-что, а долго обижаться моя сестра не умела.

– Я тоже чувствую себя странно, – признался он. – Снова вернуться в этот дом после стольких лет…

– Кажется, последний раз был как раз тогда, когда вы с Лекси решили посостязаться, кто сумеет дольше пробыть под водой. Ты еще говорил, будто тебя что-то схватило…

Он вздрогнул, словно вновь почувствовал вцепившиеся в лодыжку невидимые пальцы.

– После этого ты больше никогда к нам не приходил, точнее – не входил в дом. Ты ждал на парадном крыльце, а то и на улице.

Райан молчал. И не только молчал, но, кажется, не производил вообще никаких звуков.

– Джеки?! – донесся из патио голос Дианы. – Ты где?

– Я здесь, в саду! – отозвалась я и, вскочив со скамьи, направилась к выходу из беседки. Райан волей-неволей последовал за мной.

Диану мы встретили на дорожке. Увидев нас, она окинула меня довольно прохладным взглядом. Похоже, она видела, как я подглядывала за ней и Терри у бассейна. Может, она думала, что я все рассказала Райану?

– Приехала Марси́я, сказала Диана. – Ты ей зачем-то нужна.

– Марсия? – переспросила я.

– Марсия Диган. Она возглавляет местную гильдию искусств.

– А-а… – Я кивнула. – Хорошо, я иду.

– А я пойду проведаю маму, – сказал Райан. – Она, наверное, устала…

– Я только что видела ее возле бассейна, – проговорила Диана самым светским тоном.

Мне не пришлось долго разыскивать Марсию Диган. Когда я вошла в дом, она стояла в прихожей и разглядывала вышивку, которую я снова повесила на стену. «Человеку свойственно ошибаться, а Богу – прощать». В руках она держала какой-то плоский предмет, завернутый в плотную бумагу.

– Вот и я, вы меня искали? – сказала я, делая шаг в ее сторону. – Большое спасибо, что приехали… – Я мягко тронула ее за руку. – Проходи́те. Мы организовали фуршет в столовой.

– Я привезла картину вашей сестры, – перебила Марсия, протягивая мне сверток. – Я хочу, чтобы она была у вас. Думаю, так будет правильно…

– Но я не могу!.. – Я даже растерялась. – Конечно, мне было бы очень любопытно взглянуть, но…

– Я настаиваю, – сказала Марсия. – Лекси наверняка захотела бы, чтобы картина осталась у вас.

– Вы очень любезны, – сказала я и стала осторожно разворачивать бумагу. Чувствовала я себя при этом так, словно один из участников карнавала нарядился призраком и я пыталась заглянуть под белый балахон, чтобы узнать, кто под ним скрывается. Кто или что…

Наконец бумага, в которую была обернута картина, упала…

На меня смотрела моя сестра.

От неожиданности я вздрогнула и едва не выпустила картину из рук.